Штабс-ротмистр - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

мы сами именем Государя-Императора разберём любую проблему на кирпичики.

— Тогда зачем вам терроры и автоматы?

— Видите ли, дорогой Гжегож, русские не всегда вели себя деликатно. Про резню в Атланте слыхали? Это только самое разрекламированное их неуклюжее вмешательство. К тому же давнее. Если снова вздумают закрутить гайки и продемонстрировать твёрдую руку хозяина, наши терроры вдруг объявятся в их коронной губернии. Или ещё что-нибудь полыхнёт, дабы у казаков прибавилось забот дома, а нас оставили в покое. Но вот такое, чтоб Торжок и Киев были в разных государствах… Пардон, Москва и Киев. Уверен, если об этом узнают в Главной Канцелярии Его Императорского Величества или объявят на заседании Совета Великих Князей, русские придут в ужас.

— Пшепрашам, но какое отношение их дела имеют к этой реальности? Проход между мирами открылся на миг и чисто случайно, пропустив меня одного…

— Ваш внезапно уехавший друг О’Нил наверняка должен был сказать, что существует гипотеза: границы между мирами становятся тоньше. Четыреста лет назад никто не слышал о пробоях и проникновении чудищ, а терроры — далеко не единственная живность из Тартара. Теперь вот вы… Кто знает, вдруг возникнут и стихийные пробои на вашу родину, а не только в результате эксперимента. По глазам вижу: хотите домой. Обождите! Отец предложит вам такие условия, что лишь глупец посмеет показаться.

Или покойник, подумал пан Бже. Потому что другого варианта, если не согласиться на их предложение, не будет.

Глава 11

Легенду придумали заковыристую. Наброшенное на Тышкевича плетение, собранное им больше по наитию, чем по магической науке, порой подбрасывало неожиданности. Если штабс-ротмистр всё же говорил по-английски, его манера речи больше скорее смахивала на классическую, времён того же Шекспира, которому они со Львовой уделили должное внимание.

Когда поезд одолевал последние вёрсты перед вокзалом Питтсбурга, княжна предложила:

— Давайте мы будем уроженцами Лондона, недавно переехавшими в Нью-Йорк. Иначе сложно объяснить витиеватые обороты моего продюсера. Например, прогоняя хулиганов в Гаррисбурге, он, вместо того чтоб послать их словами fuck out, как принято в Америке, умолял: please get out. Хотя тон был правильный — убирайтесь нахрен.

Мужчины улыбнулись, Виктор Сергеевич натянуто. Он старался теперь даже на рабочих совещаниях группы пользоваться исключительно английским, понимал всё отменно, но вот с устной речью возникали казусы.

Сэвидж поддержал:

— Верно, мисс. Вы тоже не вполне американка. Наши молодые леди проще себя ведут. Из ваших уст fuck out не звучит.

Тышкевич принял подчёркнуто безразличное выражение лица, отработанное при подготовке телохранителей. Тем самым скрыл мину торжества. Сэвидж хорошо уел Анастасию.

— Пусть будет так, — согласилась она. — Тогда извольте угостить меня чаем в five o’clock.

— Значит, действуем, — подытожил штабс-ротмистр. — Размещаемся по прибытии. Скупаем газеты, изучаем местную жизнь. Находим, кто в империи Морганов отвечает за рекламу и связи с прессой. Навестим. Farò un’offerta che non può rifiutare.

— Я сделаю предложение, от которого он не сможет отказаться, — перевёл с итальянского монах. — Ваше благородие, вас не затруднит лучше контролировать плетение?

— Иначе нас примут за итальянскую мафию «Коза Ностра», — прибавил Сэвидж. — Проблем не оберёмся.

— У нас в Лондоне принято щеголять знанием разных языков, — выкрутился Тышкевич и продолжил: — Я ограничусь вводными фразами, потом инициативу перехватит княжна. Она как репортёр должна проявить интерес к ординарным технологиям и одновременно показать женскую неосведомлённость в технике, чтоб ей разъясняли всё подробно, включая устройство болта и гайки. Мы ловим каждое слово и пытаемся понять, где применены «изобретения» из П. И. П… Сэвидж, фотографируй самое интересное, плёнки у тебя достаточно.

— Да, сэр!

— Пантелеев, отираешься сзади и прикрываешь тылы. Обрати внимание на пересуды за нашими спинами, звонки в управляющую компанию с докладами о нашем появлении. Возможно, потревожим крупную рыбу, и она сама к нам приплывёт.

— Пусть это будет сам Морган-младший, что отправлял «малыша Сэмми» в Нью-Йорк. Проблема в том, что мой воздыхатель уже вернулся в Питтсбург. Встретив меня, непременно опознает. Буду просить вас его нейтрализовать. Бескровно, конечно, он безвреден. Из тех неудачников, что живут с мамочкой до сорока.

Она выразительно глянула на штабс-ротмистра. Тот догадался: вечернее погружение в тонкий мир принесло что-то ещё.

— Мистер Сэвидж и мистер Понти! Прошу вас оставить меня с молодой леди наедине.

— Слушаюсь, мистер Тауш. Мисс Лайон, моё почтение, — поклонился сыщик, монах удалился молча.

— Прохор Нилович сообщил из Лос-Анджелеса, что нашёл зацепку, — сказала Львова, когда дверь в купе захлопнулась. — Возможно, им тоже стоит это знать, но правило связистов — донести эпистолию только до адресата.

— Разумно, — кивнул граф. — Что он накопал?

— Один из физиков Калифорнийского университета получил пространное приглашение провести серию опытов в дикой глуши на самом юге Североамериканского континента — в посёлке Серро-Вентана к югу от Монтеррея.

— Смутно представляю, где это…

— Гарантировалось щедрое вознаграждение. Приводились ссылки на серьёзные работы, доводы содержали профессиональную терминологию. В общем, учёный поверил, что это — не шутка, и согласился. Дальше — странно. Получил чек на пять тысяч рублей на расходы, хоть билеты до Монтеррея стоят несравнимо меньше, оформил отпуск в университете на первый семестр на случай, коль опыты затянутся. Готов уж был ехать и дорогу оплатил, как пришёл отбой: спасибо, более в ваших услугах не нуждаемся, аванс оставьте себе.

— Кто с ним вёл переговоры?

— Некто сеньор Педро. Имя ни о чём не говорит. Южнее Рио-Гранде — мало ли Педров? И не сосчитаешь. Важно другое. Пользуясь вашей протекцией и сославшись на князя Тышкевича, Искров снёсся с офицерами охранки в Мексико, там получил крайне любопытную информацию о Монтеррее. Не в Серро-Вентана, а западнее города на берегу реки Санта-Катарина расположено огромное поместье местного некоронованного короля юга, боярина Андре Монморанси. Считается, что он контролирует поток наркотиков из Южной Америки в Северную. Грех, конечно, но таков порядок вещей, вице-губернатор предпочитает не вмешиваться.

— Либо имеет свой интерес. Увы, мисс, такую возможность не исключаем.

— Доказательств его мздоимства корнет не привёл. Но выходит, что Монморанси или его приближённые — единственные в Монтеррейской губернии, кто способен швыряться деньгами. Кстати, Искров выяснил, что вице-губернатор там почему-то не назначен уж лет пять или более. То есть русское присутствие отсутствует, пардон за каламбур.

— Наркоторговцы — люди рациональные, на чистую науку не пожертвуют. Стало быть, Анастасия, рассчитывали заполучить собственный переход в параллельный мир. Что не объясняет отказа от приезда калифорнийского профессора.

— Значит, что-то пошло не так. Виктор Сергеевич, мне что-то передать в Лос-Анджелес для Прохора Ниловича?

— Благодарность и приказ ехать в Питтсбург. Когда обустроимся в гостинице, — Тышкевич вдруг вспомнил об одной неприятной детали. — Кстати, с английским у Проши ещё печальнее, чем у меня. Придётся и на него цеплять плетение.

До путешествия в Америку граф даже не подозревал, что не всюду на планете можно обойтись одним только имперским русским языком. В присутствии мистера Джексона, чиновника Морганов, вызвавшегося принять журналистку из Нью-Йорка, старался говорить поменьше, чтоб вдруг не ляпнуть чего-то по-немецки. В общем, изображал чопорного и молчаливого британского джентльмена. Или русского боярича, по уровню спеси они ничем не уступят.

— Превосходно! — журчал Джексон, увлекая «мисс Лайон», «мистера Понти» и их фотографа в демонстрационный зал управляющей компании, где имелись образцы готовой продукции, а также макеты техники, не вмещавшейся в натуральном виде, включая пароходы и речные пароходы. — О нас знают во всей Америке. Однако дополнительная реклама, причём без дополнительных ассигнований от Морганов, никогда не помешает. Прекрасная мисс Лайон! Я могу увидеть образчики ваших прежних публикаций?

Вопрос не был предусмотрен планом Тышкевича. Львова принялась выкручиваться сама.

— Моё имя слишком известно, поэтому предпочту его не называть и пока останусь под псевдонимом «мисс Лайон». Впрочем, вы скоро сами обо всём догадаетесь.

— Тогда… тогда я вынужден поставить некоторые условия. Поверьте, мисс Лайон и мистер Понти, совершенно не обременительные, — клерк смотрел испытующе, не желая отпугнуть так удачно приехавших газетчиков и одновременно не нарушить правила фирмы. Его прилизанные и зачёсанные на затылок редкие чёрные волосики блестели — то ли от масла для укладки, то ли потные из-за волнения при виде нужных компании персон.

— Какие? — спросил граф.

Он уже