Я заберу твою любовь - Дарья Золотницкая

class="p1">— Ладно. Тогда решение остаётся за мной. Мы сходим к сексопатологу.

— Как скажешь, — покорно соглашаюсь. Вижу, что бешу этим Влада ещё больше, но он ничего не говорит.

У нас осталось несколько дней в этом природном раю, и я не планирую ругаться с Громовым. Достало уже всё до чёртиков!

Мы продолжаем лениво наслаждаться океаном. Лежу на солнышке, любуясь бирюзой водной глади. Замечаю в груди странное жжение. Странные ощущения. Раньше ничего подобного не было. Внутренне холодею. Еле дожидаюсь момента, когда мы на виллу возвращаемся. Бегу в душ и внимательно ощупываю грудь. Там уплотнение! В глазах резко темнеет. У меня начинается паника. Мечусь по комнате, пытаясь взять себя в руки. Громову ничего не скажу. Сначала надо обследоваться.

Глава 28

Юлия

Стылые улицы Москвы встречают равнодушной серостью. На работу мне теперь не надо, поэтому безотлагательно записываюсь на приём к маммологу-онкологу. Надеюсь, что не всё так страшно, как успела себе напридумывать за несколько прошедших дней. Громов видел мою нервозность, но я убедила его, что это из-за разлуки с дочерью и наших с ним натянутых отношений. Маме тоже ничего не сказала, чтобы понапрасну не нервировать.

Врач долго расспрашивает про самочувствие, приём гормональных препаратов, если таковые были в моей жизни. Честно рассказываю про кровотечение, на что немолодой мужчина только головой качает.

— Замечали сухость кожи, выпадение волос?

— Если немного.

— Стрессы?

Честно пересказываю последний год моей жизни. Только про контракт умалчиваю, но в общих чертах обозначаю, что пошла на сделку с влиятельным человеком ради спасения мужа.

— Раздевайтесь и ложитесь на кушетку.

Когда на грудь опускается прохладная трубка аппарата УЗИ, внутренне сжимаюсь и молюсь, что есть мочи.

— Юлия Григорьевна, вот смотрите, — врач тычет пальцем в экран. — Киста. Пока небольшая — 2,5 сантиметра, но вокруг неё не очень хороший ареол. В обычных случаях он должен быть светлым, а у вас тёмный.

Видя мой взгляд, врач тут же спешит хоть немного успокоить.

— Это ещё не приговор, не пугайтесь так. Просто нужны будут дополнительные анализы. И операция как можно скорее. Обычно я не тороплю пациентов с кистами. Для начала назначаю анализы, терапию, мы наблюдаем за тенденцией. Иногда операция и вовсе не нужна. Но не в вашем случае. Киста начала делиться, приобретя вид кластерной — это не очень хорошо. Но это не рак! — мужчина хлопает меня по заледеневшей руке. — Думаю, всё будет хорошо. Главное, не переживайте. Стресс всегда пагубно сказывается на организме. Хорошо то, что она даёт о себе знать. Рак никогда не проявляется, вплоть до последней стадии. И если ваша шишка печёт или побаливает, то это, напротив, хороший признак.

После этого врач обследует вторую грудь.

— Да, здесь тоже есть, но всего полтора сантиметра и со светлым ореолом, однородная. Показаний к удалению нет, будем наблюдать. Сейчас я вам распишу все анализы, которые необходимо сдать в ближайшие дни. С результатами сразу ко мне. Сделаем пункцию, и я безотлагательно дам вам направление на операцию. Придётся пару дней полежать в стационаре, но если вы категорически против, то настаивать на этом не буду. Приедете через пять дней на перевязку, и всё.

Киваю. В ушах гул, голова идёт кругом. Всё так быстро и так страшно…

Трясущимися руками забираю листик с назначениями.

— Кровь сдавать натощак, даже зубы чистить нельзя, — напутствует мужчина. — Запомнили?

— Я медработник, — киваю в трансе.

— Не волнуйтесь так. Болезни груди сейчас очень хорошо лечатся. Даже рак на ранних стадиях в девяносто процентах случаев почти полностью излечим. Вы кинулись вовремя. Хвалю.

Ещё один кивок и на негнущихся ногах выхожу из клиники. Некоторое время петляю по морозному скверу, чтобы взять себя в руки. Родные не должны переживать раньше времени. Если после операции меня сразу отпускают домой, то вообще нет ничего страшного. Верно? Пугали слова про тёмный ореол вокруг кисты и это нехорошее качание головой врача…

Успокоиться смогла спустя час. По дороге домой зашла в магазин, купила вкусностей к чаю и с улыбкой зашла в квартиру. Маришка буквально липла ко мне, не желая отходить даже на минуту. Она делилась впечатлениями от прогулок с дядей Лёшей, рассказывала, как они вместе катались на санках с большой горы, а потом в кафе ели мороженое.

Дочери не хватало отца, и мамин муж ей его заменил и поспособствовал оттаиванию Маришки. Она за прошедшие недели стала не такой замкнутой. Я готова была расцеловать дядю Лёшу. Своего отца не помнила. Мама всегда скупо говорила, что мы ему были не нужны. Она всегда сторонилась мужчин, да и от дяди Лёши долго отбивалась, но он оказался настойчивым. И теперь этот мужчина заменил мне отца, Маришке деда, а мамины глаза заставил светиться счастьем.

— Как там Рома? — вскользь поинтересовалась родительница, когда мы с ней остались наедине.

Дядя Лёша увёл дочку лепить из пластилина.

— Влад говорит, что операция прошла успешно. Скоро начнётся физиотерапия, и есть все шансы на полное восстановление.

— Это хорошо. А у вас с Владом как?

Пожала плечами, не желая углубляться в детали своих переживаний.

— Нормально, — отмахнулась.

Мама лезть с дальнейшими вопросами не стала, видя мой настрой.

Утром отправилась сдавать анализы. Из меня, наверное, сто грамм крови выкачали, столько исследований назначил врач. Потом купила витамины, которые он настоятельно советовал начать пить, как можно раньше, и зашла перекусить в бистро.

Последующие дни старалась отвлечься, посвятив себя максимально дочери. Если бы я работала, то не думать о результатах обследования было бы проще. Громов пропал почти на неделю. Звонил, интересовался как дела и говорил, что скопилось очень много работы. Но за неделю он прислал мне два огромных букета роз и кулон-каплю с бриллиантом в комплект к браслету.

Даже мысли не возникло отказаться. Теперь я ещё сильнее думала о будущем дочери и откладывала каждую копеечку, стараясь тратить на себя по минимуму. К слову, Громов и своеобразную зарплату мне платил. Это я к концу шестого дня узнала. Пришёл его водитель и со словами: «Владислав Юрьевич просил передать», вручил мне пухлый конверт с крупными купюрами.

К нему прилагалась записка: «Пусть мой ангел ни в чём себе не отказывает».

Вытащила из пачки несколько бумажек. Пару отдала маме за проживание, хотя они с дядей Лёшей в один голос отказывались от денег, но я настояла. Пару оставила себе на проживание, остальное спрятала, положив к первой пачке.

В понедельник пришли результаты анализов, и завтра мне предстояла новая встреча с моим лечащим врачом.