С М С - Николай Александрович Игнатов

повернулся в сторону пролеска, в который убежал Чильтан.

Синие и красные линии, из которых теперь состоял весь видимый Мелаем мир, отчётливо показывали следы беглеца на всём протяжении его сумбурного маршрута. Линии эти были крайне информативны. По изменениям в их толщине, яркости и частоте мерцания, он (не понимая как, но всё же) мог легко определить не только такие физические параметры как расстояние до любого объекта в радиусе, температуру, размеры, вес и прочее, но даже был способен постигать природу объектов и их свойства. К примеру – он мог определить возраст каждого дерева, что росло здесь, под курганом. Ему даже было ведомо, что много тысяч лет назад на месте этих деревьев вообще текла река…

Линии, что образовывали метки следов Чильтана, вдруг задрожали чаще. Было ясно – беглецу угрожает опасность в его же доме.

– Скоро нам надо выдвигаться, – сказал Мелай.

Кима кивнула.

– Пойдём за этим чужаком?

– Да. Думаю, он в опасности.

– Что с ним?

– Не знаю пока. По дороге, наверное, мне станет ясно. Скажи старику, что скоро выходим.

Через четверть часа они уже медленно пробирались меж деревьями. Мелай не повёл их по следам Чильтана, он решил, что следует подойти к Поместью с другой стороны. Было очевидно – их ждут. И чем ближе они подходили, тем больше информации цветные линии сообщали. Сейчас было уже известно о роботах, развёрнутых в караульном режиме по периметру фермы. Восемь штук. Четыре из них серьёзно вооружены, Мелай распознал плазменные излучатели, остальные четыре могли атаковать только лезвиями своих гребных плугов, однако в ближнем бою они были очень опасны. Было ещё два механических устройства, имитирующие человека. Андройды-репликанты. Один вооружен плазменным оружием.

Предводитель троицы определил диспозицию и сразу же решил, как им следует действовать. Но спешку посчитал излишней.

– Слушай, ты знаешь много из истории Общин, – сказал он Киме. – Поведай мне о Порватах… Поганых. Отчего у вас с ними такая вражда?

Кима нахмурилась.

– Сколько я себя помню, мы всегда с ними бились. Они – нелюди, хуже волков и шакалов. В тех и то столько злости нет. Им никого не жалко – ни младенцев, ни стариков. Ты знаешь, что они детей воруют из других Общин?

– Знаю, как раз недавно таких вот чадокрадов у нас поймали. Там, в лагере. А зачем они им я так и не понял. Неужели они едят их?!

– Тьфу! – громко плюнул на его слова сзади старик Энхир. – Ну как скажет тоже!

– Нет, не едят, – отвечала Кима, – хотя от них можно и такого ждать. Они их берут на воспитание.

– Зачем? – удивился Мелай.

– Чтобы вырастить из них новых Поганых. Понимаешь, свои дети у них есть, но они то помирают от худой заботы, по болезням там или по недосмотру взрослых, то просто бегут от них. Бегут в другие Общины, понимаешь?

Голос Кимы, до того хоть негромкий, но твёрдый, дрогнул, когда она заговорила о судьбах Порватских детей. Её глаза стали чуть влажны. Она отвернулась и ненадолго замолкла. Мелай почувствовал её боль и решил не нарушать её молчания. Своих детей, как он понял, у Кимы не было, как и не было у нее возможности родить. А иметь ребёнка она хотела, ещё как!

– Сколько раз они прибегали к нашим, – продолжила она, и голос её был вновь твёрд. – Чуть живые, чумазые, в лохмотьях. А иногда и просто в чём мать родила. Плачут, стонут. Возьмите к себе нас, говорят, не хотим дома жить. А у них там… не Община, а загон для скота. Дети все живут где попало, никто за ними толком не глядит. Заболел ли кто, голодный, холодный ли кто… помер ли кто-нибудь – взрослым нет дела особо. Им всё забота одна – грабить, да убивать. Чуть возраст позволит, они уж делят: девочек в наложницы или в прислугу, мальчиков – на обучение лихим делам. И ведь толком с копьём-то не научат обращаться – уже в набег берут. Сколько мы таких, зелёных, порубили.

Кима вновь замолчала. Мелай видел – тяжёлые воспоминания начали душить её, и говорить ей больше не хочется. Однако она продолжила:

– А ведь среди них наверняка были и те, которых они украли у нас или у вас. Дети, которых вырастили во вражде да злобе. Наши дети, которые погибли из-за этих чертовых Поганых. Будь они прокляты, гнилое племя! А мы, знаешь, растим их детей как своих, воспитываем, и из них вырастают доблестные и честные воины. И никаких следов, что они из поганого народца! Вот хоть бы мой друг – Хилл Тважич, что пал в сече с тарелками, да будет его имя эхом славных битв в веках, он – тоже родом из Поганых, ребенком еще прибежал в нашу Общину.

Кима выдохнула. Ей явно стало легче, когда она выговорилась. Было заметно, что так чувственно говорила она очень редко в своей жизни, если вообще это было сейчас не впервые. Мелай вдруг остановился и пристально вгляделся в коренящиеся впереди короткие осинки.

– Да, действительно, поганое племя, – повернулся он к воительнице. – Детей вот жалко.

Она кивнула. Энхир вопросительно поглядел на предводителя – чего, мол, остановились?

– Мы совсем рядом. Там, за деревьями тянется старый забор. Сразу за ним находится ферма и большой каменный дом, где держат Чильтана.

– Ну, так пошли.

– Погоди, Кима. Там нас ждут опасные враги. Я вижу, где они находятся. Нам нужно быть осторожными.

– Как это ты их видишь? – спросил старик.

– Не знаю как, но вижу отчётливо. Всего их там десять штук, только двое похожи на людей, остальные… не похожи.

– Это как? – почти в один голос спросили Энхир с Кимой.

– Даже и не пойму, как бы это вам объяснить, – замялся Мелай на секунду. – Коровы! Точно! Представьте себе небольших коров, только уродливых и сделанных из железа, с торчащими отовсюду толстыми жилами.

Его спутники были в замешательстве.

– Так они что, неживые? – спросил Энхир, – Навроде тарелок что-ли?

– Точно!

– Дык так и говори – как тарелки, только не летают. Они ж не летают? – пробрюзжал старик.

Мелай покачал головой.

– Ну и ясно. А то про коров каких-то заливает. Мы всякое знаем. Мы – вона чё! – Энхир шлепнул по висящему на шее амулету-передатчику Службы.

– А те двое, что похожи на людей, они кто? – спросила Кима

– Они тоже из металла, но с виду как люди.

– Ага. У них такое же оружие как у тарелок? – голос Кимы стал твёрже обычного.

– Боюсь, что пострашнее, – ответил Мелай и посмотрел на висевший