Трое за Ларцом - Екатерина Федорова

Деревяшка снова застыла.

Монстр вывалился из древесного частокола метрах в двадцати от Тимофея. И попер вперед, радостный, как головной танк на параде.

— Ну, — прошептал Тимофей рогульке, — не подведи, деревянная ты моя…

А переросток-таракан надвигался на Тимофея неспешно, с этакой небрежной развальцей. И шел при этом грудью вперед, прямо как Матросов на амбразуру. Чего, собственно, Тимофею и требовалось.

— Ну, не подведи, родная моя, — хоть ты и мертвая…

Тимофей, как велено было, взялся двумя руками за короткие концы палки. И наставил длинный сучок на грозно прущего монстра.

Рогулька мелко дрогнула. Потом еще и еще. А затем задрожала практически беспрерывно. Тимофей глянул вниз и ошалел — с двух сторон, как раз под его кистями, из земли поднимались вверх две струи черноватого, но все же прозрачного то ли газа, то ли какой-то не известной ни Тимофею, ни науке субстанции. Свечение поднималось к его рукам, плавно обливало со всех сторон кулаки — и толстыми жилами переливалось по коротким концам рогульки. Свиваясь на длинном конце в один толстый, призрачно-черный канат.

«Давай, чего стоишь?!» — насмешливо толкнулось в сознании. Он судорожно вздел рогульку на уровень груди и навел импровизированное деревянное дуло на имеющегося в наличии врага.

Черное свечение радостно взревело и полетело в широкую тараканью грудь, густо усаженную ножными сочленениями.

Чудовище дрогнуло, затем подпрыгнуло. Рогулька в руках у Тимофея ходила сама по себе, поливая монстра яростно-черными очередями и сверху вниз, и вдоль и поперек… И создалось полное ощущение, что он при этой рогульке всего лишь дополнение, самый распоследний номер в орудийном расчете — так, станину заносить, чайку командиру соорудить, спиртику для наводчика развести в правильной пропорции…

А рогулька стреляет по таракану исключительно, сама, преисполнившись к насекомому просто классовой ненавистью. Как мертвое, да еще и растительное — к живому и ползающему…

Минут через пять гигантские лапы таракана-монстра дрогнули и разъехались в стороны. Бронированное тело с гулом шлепнулось, скрежетнув по пути сочленениями. Лапки по обе стороны от туловища еще какое-то время судорожно подергивались, затем затихли. Рогулька минут пять продолжала работать, зачищая, очевидно, последние остатки жизни в исполинском туловище. А затем разом обвисла, безжизненно уставив длинный конец в землю.

— Получилось… — хрипло раздалось за спиной Тимофея.

Он резко обернулся. И чуть было не натворил делов, потому что за спиной стоял Вигала, а зловредная рогулька тут же задергалась в руках, пытаясь вытянуться вверх и наставить на эльфа свой длинный хоботок. Тимофей торопливо перекинул мертвую лозу в одну руку, прикрикнул самым злым тоном, на какой был способен:

— Прямо здесь сломаю!

— Это небезопасно, — предостерег Вигала, почти не глядя на рогульку, но зато внимательнейшим образом обозревая гигантский коричнево-серый труп впереди. — Чтобы сломать мертвую лозу, надо совместить на ней обе руки, а при их наличии… эта штучка крайне вредна для здоровья. Особенно в момент перелома.

Рогулька снова прямо-таки счастливо задрожала и вновь попыталась наставить на Вигалу свой смертоносный конец.

— Замри, сучковатое, — грозно велел Тимофей и сжал рогульку в кулаке. — Мне две руки не нужны, чтобы тебя сломать. За один конец возьмусь сам, другой к ближайшему дереву припру. И все! И будет на свете одной мертвой лозой меньше.

А одним здоровым эльфом — больше! Короче, я тебе не Вигала, я другой. Мне здесь подручных средств в виде деревьев вполне достаточно, вон, стоят рядами и колоннами…

Рогулька вновь увяла.

— А где Леха? И почему он тебя не… э-э…

— Не держит? — недружелюбно закончил за него эльф. — Я его самого подержал — и причем за то самое место, которое все вы, мужчины из рода людей, так в себе цените. Он там, в лесу, Эскалибур за ним присматривает, придерживает, чтобы не убежал. Кстати, поздравляю вас, Тимофей. Столько поколений эльфов — и не смогли додуматься до того, до чего додумались вы: Одна рука и одно дерево… Правда, для эльфов эта все равно бесполезно, поскольку даже одна рука на мертвой лозе — это эльфийская смерть.

— А вы меня попросите, — любезно предложил Тимофей, — всегда готов сучки для вас ломать, ежели понадобится. И ежели, конечно, сойдемся в цене.

— Ломайте, — хрипло сказал Вигала. И в упор посмотрел на Тимофея покрасневшими глазами. Больными и страдающими, как у умирающей собаки.

Только теперь Тимофей обратил внимание, что эльф едва стоит на ногах. Ну да, мертвая лоза-то рядом…

— А что ломать? — с некоторым неудобством в душе переспросил он. И украдкой глянул на прутик в руке.

Рогулька, как ему показалось, даже печально обвисла.

— Это… — Эльф приподнял дрожащую руку и ткнул ею в мертвую лозу.

— Э-э… — промямлил Тимофей. — Я не могу. Я слово дал. Прости…

«Да что я тут глупостями занимаюсь, — пронеслось у него в голове. — Кто сказал, что есть только два выхода — ломать или не ломать?»

Тимофей пробежал метров триста, отыскал очередную кучку растительного мусора и торопливо засунул под нее рогульку. Затем вернулся назад, бессознательно вытирая ладони об штаны.

— Все! — объявил Тимофей.

Вигала уже ковылял вокруг поверженного таракана, осматривал.

Сзади, со стороны леса, раздался треск. Тимофей обернулся.

Из колоннады древесных стволов торжественно выплыла туша гигантского багрово-черного дракона. С крайне странным черным пучком, торчащим изо рта. Все ближе, ближе…

Пучок трансформировался в ноги и руки, подозрительно молчаливо свисающие из гигантской пасти, —тишина…

— Леха?! — ахнул Тимофей. — Он тебя убил?! И — сожрал?!

— Эскалибур.., э-э… — ответил ему эльф Вигала вместо по-прежнему трагично молчащих Лехиных останков. — Очевидно, мой летучий друг слишком уж буквально понял просьбу — попридержать вашего юного и трепетного напарника в отдалении от опасных мест…

— Да уж, очевидно, — с яростным сарказмом произнес Тимофей.

Вигала помолчал и снова сказал тоном благородного мерзавца:

— Эскалибур, фу… И когда ты перестанешь в пасть всякое дерь… то есть все, что двигается, тащить?

Эскалибур в ответ только радостно поморгал и со свистом стремительно опустил голову к земле. Выплюнул из пасти то, что когда-то было человеком.

— Вот… — трагично констатировал Тимофей. — Как вы могли… Как он мог!

И бросился оказывать первую помощь.

Леха лежал на земле вполне безжизненно, широко раскинув руки-ноги. И вполне явственно похрапывал. Тимофей, которого эти хрюкающие звуковые эффекты ничуть не успокоили, тут же кинулся бдительно щупать шею и руки несчастного трупа — а вдруг тот только прикидывается спящим? А пульса-то и нет, и все это — сплошные трюки со стороны хитрого колдовского эльфийского зверя — дракона…