Юность Екатерины Великой. "В золотой клетке" - Маргарита Свидерская

– Предыдущий вариант я бы не пережил!

– Все шутить изволите. А мне вот даже в вашей компании Сибирь раем не покажется, и я туда не хочу!

– Ну, так и не поедем, мы, чай, не каторжники, а? – вдруг весело хлопнул по плечу собеседника Бестужев и быстро засеменил к дворцу, бросив опешившего сэра Вильямса на посыпанной песком дорожке.

– Э-э-э… Умчался! И как понимать сей поворот? Ну что ты будешь делать?! А мне что делать? А нам?

Маскарады Екатерина любила, под маской можно свободно пообщаться, с кем при дворе, на глазах соглядатаев и шпионов всех мастей и хозяев, было невозможно без риска для собственной репутации. К тому же она рассчитывала провести замечательный вечер с Понятовским, который мог свободно присоединиться к ее кругу. Их тайные отношения были в самом разгаре, и влюбленные горели ярким пламенем – маски и костюмы слегка прикрывали пожар сердец. Обычно, в чем будет одета великая княжна, хранилось в глубокой тайне и сообщалось определенному кругу лиц. Императрицу, во что бы она ни обряжалась, узнавали по большой свите. Настроение придворных, в предвкушении различного рода баловства, с утра оказалось на высоте.

Екатерина мечтала, улыбалась и терпеливо сносила плохое настроение Владиславовой, которая отчего-то портила его Шуваловой. Дошло до того, что последняя не выдержала и ушла в другую комнату. Причина тут же открылась – юнг-фрейлина быстро подала записку Екатерине и встала в дверях, чтобы предотвратить появление нежелательного свидетеля, пока госпожа прочтет.

«Надеюсь, вы найдете время для беседы со мною» – брови Екатерины взметнулись вверх:

«Бестужев ищет со мною тайной встречи? Вот так дела!»

– Сообщите, в чем я буду одета, – тихо проговорила Екатерина и подала записку обратно, Владиславова кивнула и вышла.

Ее Высочество успела проплясать шесть туров и находилась в веселом расположении духа, все танцы она ловила на себе восхищенные взгляды любовника. Временами она подходила к распахнутому окну, дышала воздухом и пила морс, который подносил ей Понятовский.

В один из таких перерывов к Екатерине подошла Владиславова и знаком показала, что великую княгиню ждут на балконе. Отделавшись шуткой от сопровождающих ее фрейлин, Екатерина отправилась на балкон к Бестужеву.

На удивление великой княжны, канцлер не стал терять драгоценное время, а сразу, после приветственного поклона, перешел к волнующим его вопросам:

– Думаю и надеюсь, что маленькая принцесса, приехавшая к нам издалека, освоилась и поняла, кто ей друг, а кого следует опасаться.

– Да, времени прошло достаточно, только хочу напомнить, что вы всегда были противником, а не другом этой «маленькой принцессы», и все неприятности, которые она встретила в России, исходили и придумывались вами, – надменно произнесла Екатерина, демонстрируя Бестужеву, что ничего не забыто из прожитых лет.

– Я прежде всего служу государыне и России, Ваше Высочество, тогда и последующие годы я не видел в вас тех стремлений, какие вы доказали в последнее время. Потому и был так строг в отношении вас. Сейчас настало время, когда нам нужно объединить наши усилия.

– Вы считаете, что я поверю вам после стольких лет гонений? – усмехнулась Екатерина.

– Уверен. У вас нет выхода.

– Смешно слышать эти слова из уст опытного дипломата. Выход всегда найдется, нужно хорошо поискать.

– Мои слова – правда, Ваше Высочество, в них не таится интрига. Я вынужден сообщить вам государственную тайну, которая объяснит мое обращение к вам. Наша императрица Елизавета Петровна очень больна, да-да, – Бестужев приложил палец к губам, предотвращая проявление эмоций у Екатерины, которая не выдержала и оперлась на балюстраду балкона.

«Значит, болезнь государыни – правда! Не зря золото потрачено!»

– Я долго думал и решил, что пришло время нам объединиться.

– Ничего не говорится просто так, бесплатно. Ни один союз не существует без интересов. Я никогда не поверю, если вы скажете, что ничего не хотите получить взамен.

– Вы хотите торговаться сейчас?! – изумился Бестужев.

– Каждому положено знать выгоду от нового союза, особенно ту, что зовут благополучием и бескорыстием, – невозмутимо усмехнулась Екатерина. Бестужев предлагает союз – это упрочит ее положение, но все стоит материальных ценностей.

«Посмотрим, каковы аппетиты этого бессребреника в служении Отечеству. Да и что он вообще хочет, к чему ему этот мир».

Бестужев четко изложил великой княгине мысли, которые он давно вынашивал: это был большой список, но канцлер ни разу не запнулся, перечисляя все пункты. Итак, когда императрицы не станет, великого князя следует объявить императором по праву.

«Кто бы сомневался», – передернула плечиками Екатерина.

Вторым пунктом следовала она – Екатерина Алексеевна, которую объявят соучастницей в управлении государством Российским, как законную супругу, выбранную самой Елизаветой Петровной, и мать наследника – Павла Петровича. Это был самый главный момент в плане Бестужева, это было признание ее – Екатерины, признание ее ума и честолюбивых планов и способностей заменить императрицу.

«Когда же он озвучит свою цену?»

– …Все должностные лица останутся на своих местах… Теперь о моих желаниях, соответственно… кхе-кхе… скромным заслугам…

– Перед Отечеством, – добавила за канцлера Екатерина, напрягаясь.

– Мне нужно звание подполковника в четырех гвардейских полках, со всем предписанным содержанием; и председательство в трех государственных коллегиях: иностранной, военной и адмиралтейской, – закончил перечисление Бестужев, от напряжения на лбу выступил пот, который он протер, чтобы скрыть замешательство. – Екатерина не проронила ни слова, а это пугало: «Неужто я ошибся?!»

– Устраивает, – насладившись тщательно скрываемым испугом канцлера и своей властью над ним – жалкой платой за все неприятности, подвела итог Екатерина, поздравив себя с приобретением могущественного союзника. – А теперь откровенно, почему вы, Алексей Петрович, решились искать со мною союза? Я не поверю, что только из-за болезни государыни.

– Многое, Ваше Высочество! Начнем с того, что к вам проявляют интерес некоторые лица, здесь дело молодое, но нужно проявлять осторожность политическую: ваш друг не просто помощник английского посланника, он имеет определенный вес в своей стране. Старый лис сэр Вильямс тот еще иноземный фрукт. Он как паук – попадете в паутину, не высвободитесь.

– Вы же всегда уверяли, что Англия нам друг.

– Бесспорно, почему ж не дружить-то, но пусть сидит на своих островах и не указывает, что Россия, в лице государыни, должна делать.

– Что еще?

– «Мадам Помпадур» и ее семья.

– Вы шутите?! Как можно эту даму воспринимать серьезно!

– Напрасно, Ваше Высочество. Вы недооцениваете противника. Опасна не она, а ее семья, окружение.