Шпионы, не вернувшиеся с холода - Чингиз Абдуллаев

– Успеют, – согласился Чеботарев. Он некоторое времяработал в Лондоне и хорошо знал столицу Великобритании.

– Это агент генерала Попова, – пояснил Большаков, посмотревна Чеботарева. – Я даже не знаю, что мне сказать. Попова я знаю давно, нос Павликом Писаренко дружу уже тридцать лет. Я даже не знаю, чего мне желать.Чтобы «крота» вычислили сейчас? Или нет? И это означало бы безусловную винумоего старого приятеля?

– Самолет прибывает в четырнадцать двадцать, –бесстрастно сообщил Тимур Караев, – там из Дублина в день больше двадцатирейсов. Я думаю, на этот раз будет не очень много пассажиров.

Группа наблюдателей оказалась в южном терминале черезпятнадцать минут. Они доложили, что собираются обедать. Караев взглянул наЧеботарева. Тот посмотрел в сторону Большакова и покачал головой.

– Пусть принесут нам зеленого чая, – предложилЧеботарев, – так будет гораздо лучше.

В половине второго подтвердили, что самолет из Дублина идетпо расписанию. В два часа объявили, что он сядет через двадцать минут. Самолетсел в четырнадцать восемнадцать, на две минуты раньше обычного. Большаков,сдерживая дыхание, ждал результатов. Через тридцать минут из терминала вышелтретий агент и направился в специальную контору, где можно было заказать машинус водителем до центра города. Пока он вел переговоры, они ждали звонков. Одинтелефонный звонок из Лиссабона подтвердил, что все в порядке, однако вместе сагентом из терминала вышло слишком много пассажиров.

Агент дождался заказанной машины, положил свой чемодан иуселся на заднее сиденье. Один из наблюдателей уже собрался следовать заагентом. Но у южного терминала было совсем мало автомобилей, и он не рискнулподъезжать ближе. Через десять минут доложили, что агент благополучно отъехал.Все незаметно перевели дыхание.

– Нет, – ударил кулаком по столу Большаков, – явсе равно не верю. Не может Павлик быть предателем. Никогда не поверю. Никогдав жизни.

Он задыхался, и Чеботарев испуганно взглянул на него,понимая, что у пожилого генерала может остановиться сердце от волнения.

Полковник бывшего Первого главного управления КГБ СССР,резидент советской внешней разведки в Великобритании Олег Гордиевский сделалблестящую карьеру опытного разведчика. Он работал в самом Управлении сшестьдесят третьего по шестьдесят пятый годы, а затем был командирован в Данию,где и находился с шестьдесят шестого по семидесятый год. Это был типичныйофицер КГБ, коммунист и образцовый советский гражданин, уже тогда несколькозлоупотреблявший алкоголем и позволявший себе гораздо более разгульный образжизни, чем остальные. Позже он напишет, что его взгляды начали меняться сшестьдесят восьмого, когда советские танки вошли в Прагу, подавляя «бархатнуюреволюцию». Это неправда. Взгляды Гордиевского тогда не изменились. Более того,согласно его донесениям враги социализма пытались оторвать дружественнуюЧехословакию от стран социалистического блока, что, безусловно, осуждалосьсамим Гордиевским.

В семидесятом он возвращается обратно в Москву и работаеттам еще около двух лет, а затем его снова посылают в Копенгаген, где оностается уже до семьдесят восьмого года. Вторая командировка в Данию станет длянего настоящим подарком. Он уже прекрасно изучил эту небольшую страну, знаетмногих политических деятелей, дипломатов, парламентариев. Но и его здесь тожеуспели изучить. Гордиевский сам начинает искать контакты с зарубежнымиразведками. Он понимает, что его могут во второй раз отозвать в Москву и большеникогда не выпустить работать за рубеж. Поэтому уже в семьдесят четвертом онидет на сотрудничество с англичанами. Считается, что он стал агентом именно всемьдесят четвертом. На самом деле он ищет контакты с зарубежными партнерамиуже с семьдесят второго года, как только появляется в Дании во второй раз.

Когда в семьдесят восьмом его снова отзывают в Москву, онуже многолетний агент английской разведки. Именно он сдаст наиболее ценногоагента советской внешней разведки в Норвегии Грету, которая работала секретаремминистра иностранных дел Норвегии. Еще во время фашистской оккупации Норвегииэта женщина – Гунвор Галтунг Хаавик – работала медсестрой и влюбилась всоветского военнопленного Владимира Козлова. Когда в сорок седьмом она приехалаработать в норвежское посольство в Москве, то возобновила свои встречи сКозловым, и вскоре ее завербовали. Гордиевский выдал ее англичанам, а тепередали сведения норвежской службе безопасности. Грету арестовали и долгодопрашивали. Не выдержав интенсивных допросов, она призналась в своемсотрудничестве с советской разведкой и согласно официальным сведениям умерла отинфаркта в тюрьме.

Гордиевского никогда не мучила совесть, он не думал об этойженщине, ни о десятках других загубленных жизней сданных им агентов. Он продолжалсвою работу в центре. Провал Греты решено было проанализировать. Все материалыбыли переданы легендарному разведчику Киму Филби, который пришел ккатегорическому выводу – в третьем отделе ПГУ работает «крот». Руководительотдела Виктор Грушко со смехом сообщил об этом своим сотрудникам, не поверивопыту Филби. Он не мог предполагать, что среди тех, кому он это говорил, был ипредатель Гордиевский.

Грушко вскоре пошел на повышение, став заместителемначальника ПГУ, отвечавшего за европейское направление. А Гордиевский получилназначение в Великобританию, куда и поехал в восемьдесят втором году. И вскорестал резидентом советской внешней разведки в Лондоне.

До сих пор не совсем понятно, каким образом ему удалосьсбежать. Была ли эта блестящая операция английских спецслужб. Или ловкий ходсоветских спецслужб. Когда его работа на англичан стала абсолютно очевидной,его отозвали в Москву и в течение трех месяцев лениво допрашивали, устраиваяпьяные вечеринки или неожиданные встречи с прежними друзьями для спонтанныхдопросов. Но никто его не арестовывал, несмотря на то что ему уже откровенноговорили о его предательстве, а всех советских нелегалов отозвали изВеликобритании еще за несколько месяцев до его побега. Ему разрешали отдыхать всанатории КГБ, хотя и отстранили от работы. Затем однажды он вышел из своегодома якобы для утренней пробежки и сразу исчез из Москвы. Вскоре он обнаружилсяв Лондоне.

Он вышел из своего дома девятнадцатого июля в обычнойпотертой одежде для занятий спортом. С собой у него почти ничего не было, вруках только небольшой пластиковый пакет. Наблюдение велось настольконепрофессионально или настолько пренебрежительно, что Гордиевский исчез ужечерез несколько минут после того, как вышел из дома.

Подобный побег невольно вызывает много вопросов. В мировойистории спецслужб не было агента такого ранга и такого значения, которого быотозвали в свою страну и не арестовали, даже при наличии стольких доказательстви улик. Возможно, другие подробности работы самого Гордиевского и его побега мыузнаем только через много лет, когда наконец будут рассекречены все документы.

Но как бы там ни было, он остался в истории советскихспецслужб самым высокопоставленным шпионом, который сбежал в другую страну иработал на чужую разведку в течение более чем десяти лет, сдав десяткисобственных агентов и подставив сотни обычных людей, которых обрекал на смерть.