А ты попробуй - Уильям Сатклифф

– И не надо. У меня уже все готово.

– Что готово? Что вы собираетесь обо мне писать?

– Пожалуй... ну скажем, так: в наше время в Индию едут не хиппи в своих духовных исканиях, а молодые олухи – дешево и в меру рискованно провести каникулы. Главная мысль будет в том, что путешествие в Индию из акта неповиновения превратилось в форму конформизма, позволяющую амбициозной молодежи среднего класса подтвердить впоследствии в резюме свою способность к инициативе. Современные корпорации предпочитают иметь инициативных роботов, и посещение третьего мира стало тем идеальным горящим кольцом, сквозь которое не страшно прыгать. Вы цепляетесь друг за дружку так, словно вас под присмотром воспитателя вывезли на экскурсию в Эпингский лес[26]. Затем, покончив с таким грязным делом, как путешествие, можно спокойно возвращаться домой, и ваш работодатель будет уверен, что вы более чем готовы сунуть голову в его хомут. Пожалуй, это можно назвать современной формой ритуального обрезания – символ страдания, необходимый, чтобы войти впоследствии в элитное племя Британии. Ваши путешествия – это не расширение, а замаскированное сужение собственных горизонтов. У вас нет ни интереса к Индии, ни понимания проблем этой страны, ни желания посмотреть этим проблемам в лицо. Ваше отношение к Индии – это смесь высокомерия и предрассудков, что является на самом деле наследием викторианского колониализма. Ваше присутствие здесь оскорбительно для индийцев, я в этом убежден. Самое лучшее, что вы все могли бы сделать, это как можно быстрее уебывать обратно в свой Суррей.

– Это ... это не правда. Я очень уважаю индийцев.

– Тогда зачем ты перся через весь состав разговаривать со мной? Что, здесь больше никто не знает английского языка?

– Нет... я просто хотел немного... знаете, очень легко рассуждать, когда живешь в пятизвездочных отелях, да еще за счет газеты. Если бы вы хоть немножко пожили с настоящими путешественниками, вы бы поняли, что здесь полно людей, готовых раздеть нас до нитки. Становишься подозрительным. Это основа самозащиты.

– Это вы-то настоящие путешественники? Ты просто бесподобен. Надо записать, а то забуду.

– Хватит. Вы меня даже не слушаете. Ваш... ваш цинизм просто невозможен. Все совсем не так, как вам представляется.

– Да, конечно.

– Я по крайней мере пытаюсь понять. Большинству людей вообще... вообще наплевать на третий мир. Я хотя бы приехал.

– И теперь никто не может сказать, что тебе наплевать на третий мир.

– Хватит. С меня довольно.

Я встал и потопал к своему вагону. Отойдя на безопасное расстояние, я не выдержал и оглянулся.

– Я НЕ ИЗ СУРРЕЯ, – прокричал я ему.

Он широко улыбнулся и махнул рукой.

– ВЕСЕЛЫХ КАНИКУЛ! – проорал он в ответ. – НЕ ЗАБУДЬ ПРО РЕЗЮМЕ!

Я показал ему средний палец.

Локомотив запыхтел, поезд собрался двигаться, и народ полез на насыпь. Добравшись до своего купе, я стал искать, с кем бы поговорить. Требовалось доказать, что журналист не прав – для этого я решил сделать над собой усилие и пообщаться с кем-нибудь из местных. У сидевшего напротив мужика из кармана рубашки торчали головки шариковых ручек, вообще вид он имел довольно интеллигентный – значит, должен прилично говорить по-английски. Я улыбнулся.

– Привет, мой друг, – сказал он.

– Привет, – сказал я.

– Как тебя зовут, дорогой?

– Дэйвид.

– Откуда ты приехал?

– Из Англии.

– Ты женат?

– Нет.

– Какая у тебя профессия?

– Я студент.

– О, очень хорошо.

Вот так, подумал я. Все то же дерьмо.

Я задал ему те же ничего не значащие вопросы, и не успел опомниться, как мне был прочитан курс лекций размером не меньше Махабхараты[27], повествующий о приключениях Бог знает скольких сотен его сыновей в лабиринтах государственной службы. Продолжалось это до самого Бомбея. Там он попытался затащить меня к себе на ужин, но я выкрутился, сказав, что должен встретиться с приятелями.

* * *

В Бомбее оказалось достаточно высунуть из вокзала нос и принюхаться, чтобы понять, до какой степени здесь херово, так что я помчался в ближайшее агентство за автобусным билетом до Гоа (если верить Книге, почти на шестнадцать часов быстрее, чем на поезде). Автобус должен был уехать через два часа, отбыл через четыре и еще три часа полз от одного конца Бомбя до другого. На шоссе мы выбрались только после полуночи, я попытался уснуть, но едва начал дремать, водитель врубил на полную громкость индийские песни. Пленка играла всю ночь, прерываясь только тогда, когда я не выдерживал и начинал орать на водителя. Весь автобус при этом смотрел на меня, как на ненормального. Оказывается, шоферы здесь всегда играют по ночам музыку, чтобы не заснуть самим. На одной из многочисленных остановок я купил в буфете коробку печенья и соорудил себе картонные наушники – совершенно без толку, они только все время падали и расцарапали мне всю шею. Печенье я съел за один перегон, просто чтобы отвлечься, и у меня сразу разболелся живот. На следующий день автобус сломался посреди дороги, и я доехал до Панджима (столица Гоа) в кузове грузовика, кое-как примостившись на груде железа. В полном исступлении от злобы, растерянности, одиночества и больной жопы, я нашел городской автобус, который вывез меня из города и доставил на берег океана. Мне было абсолютно наплевать, что это за курорт, лишь бы там была вода и пляж.

Как я ошибался, когда рассуждал о радостях путешествий. Поездка из одного пункта в другой – вне всякого сомнения, кусок говна. Ничего интересного не происходит в пути, особенно, когда пытаешься за один присест перекрыть шесть пальцев Индии.

Муссон идет широкой полосой через всю Индию – с юга на север. Пока он доберется до Гималаев, он успевает размазаться по всей южной оконечности полуострова. Я захватил на севере самое его начало и сейчас, проехав тысячу двести миль на юг, оказался в середине страны и в центре муссона.

Это был довольно крупный курортный городок под названием Колва, но он показался мне совсем безлюдным. По-прежнему кругом было полно индусов, но ни одного путешественника я не приметил. И половина отелей стояли закрытыми.

Я нашел гостиницу, которая, согласно Книге, должна была работать в это время года, снял там комнату. И хотя до вечера было еще далеко, завалился в койку.

Я спал, как убитый, проснулся на следующее утро, и только тогда рассмотрел городок. В нем было полно отелей и баров, но на дверях большинства из них висели замки. Я не торопясь брел по улице, занесенной поверх асфальта песком, и она вывела меня сначала на пустую площадь, а потом к пляжу.