Народ и власть в России. От Рюрика до Путина - Эрик Форд

Из этого высказывания следовало, что человеком, проходившим великое поприще, был не обедневший дворянин Пушкин, писавший какие-то там стихи, а граф Уваров, государственный муж и русский патриот, не жалевший сил во имя России и способствующий воплощению ее национальной идеи.

* * *

Уверовав в то, что Россия – носительница особого духа и имеет вселенскую миссию, Николай I стремился диктовать свою волю Европе. Любые возражения воспринимались им с крайним раздражением, он постоянно напоминал Европе об огромной русской армии, нависающей над ней. Не ограничиваясь угрозами, царь вводил войска в европейские страны, если там шло что-то не так, как он хотел. Особую его ненависть вызывало революционное движение, организаторами которого он считал все тех же «злонамеренных извергов», пытавшихся вызвать волнения и в России.

В 1848 году во Франции началась революция, в результате которой была провозглашена республика. Очень скоро революция вышла за пределы Франции, охватив многие европейские страны. Демократически настроенная молодежь, в том числе из России, сочувствовала восставшим; русские, находящиеся за границей, вступали в их ряды. В Австрии и Пруссии тоже произошли демократические перемены: монархическая власть была ограничена в пользу выборных органов.

В марте 1848 года Николай I выпустил манифест, в котором говорилось:

«После благословений долголетнего мира запад Европы внезапно взволнован смутами, грозящими ниспровержением законных властей и всякого общественного устройства… Теперь, не зная более пределов, дерзость угрожает, в безумии своем, и Нашей, Богом Нам вверенной России… Мы готовы встретить врагов наших, где бы они ни предстали, и, не щадя Себя, будем в неразрывном союзе со святою Нашей Русью защищать честь имени Русского и неприкосновенность пределов наших».

Заметим, что «неприкосновенность русских пределов» тогда никто и не думал нарушать: как это часто случалось в истории, будущий агрессор заранее оправдывал свои действия якобы готовящимся нападением на него.

В 1849 году 150-тысячная русская армия вошла в Европу. Целью русских были венгры, которые сражались за свою независимость от Австрии (царю было важно сохранить Австрийскую империю как своего последнего союзника в Европе). Венгры были разбиты, Австрийская империя была спасена.

Как отмечают многие российские историки, эти события оказали заметное влияние и на самого Николая I, и на проводимую им внешнюю политику:

«С одной стороны, усилилось его высокомерное презрение к Европе, не способной последовательно противостоять «революционной заразе»; с другой стороны, Николай ощущал великую гордость за свой непоколебимый порядок и за самого себя, этот порядок создавшего. Ведь Россия оказалась чуть ли не единственной из великих европейских держав, устоявшей среди всеобщего «мятежа и безначалия» и сохранившей в своих пределах «тишину и спокойствие». Мало того, именно Россия спасла своего незадачливого соседа – Австрийскую империю от полного развала.

В результате у Николая I появляется твердое убеждение в полном превосходстве России над своими возможными противниками, и с конца 1840-х годов русская внешняя политика приобретает все более авантюрный характер. Эти новые тенденции сказались прежде всего в подходах Николая к решению Восточного вопроса». [Конец цитаты].

Главным объектом давления России стала Турция, переживавшая не лучшие времена. Ее сотрясали как восстания христианских народов, так и военные заговоры. Так, в 1832 году Мухаммед Али, правитель Египта, входившего в состав Турецкой империи, поднял мятеж против султана Махмуда II. Основные военные действия развернулись на территории Сирии, где войска Мухаммеда Али (во главе которых стоял его сын Ибрагим) разгромили турецкую армию. Возникла реальная угроза Стамбулу, но на помощь султану пришел Николай I, пославший в Турцию русский флот и армейский корпус.

В результате султану Махмуду II удалось сохранить власть, однако он должен был пойти на большие уступки России по условиям заключенного в 1833 году русско-турецкого договора. После этого у Николая I возник план раздела Турции, который получил название «политика в отношении слабого соседа» или «раздел наследства больного человека». Думая о разделе, царь рассчитывал захватить территории в районе черноморских проливов, а на Балканах создать православные государства.

«После событий 1848–1849 годов царь явно потерял способность трезво оценивать соотношение сил в Европе. Будучи твердо уверен в превосходстве России, презирая или недооценивая своих европейских противников, Николай I все больше утверждался в намерении решить Восточный вопрос военным путем, – пишут независимые российские исследователи. – Царь надеялся, что Австрия поддержит его в благодарность за свое спасение от верной гибели в 1849 году; рассчитывал он договориться и с Англией, пообещав ей часть османского «наследства». Что же касалось Франции, то Николай I не скрывал своего презрения к стране, которая, по его мнению, уже не способна была ни на что, кроме постоянных бунтов и анархии. В сближение Франции с Англией, которое становилось все более очевидным, царь не верил, переоценивая разногласия этих двух держав, возникавшие в борьбе за колонии и сферы влияния».

Николай не учел, однако, что его вмешательство в европейские дела, стремление диктовать свою волю Европе, применение военной силы для подавления революций объединило против России все передовые государства Запада – даже сочувствующие ей ранее европейцы отвернулись от нее; Россию назвали не иначе как «жандармом Европы».

В конце концов, войска Англии, Франции, Турции и Северной Италии высадились в Крыму (в 1854 году), и началась Крымская война. Русские солдаты оборонялись героически, но были обречены на поражение. В ходе войны выяснилось, что православие, самодержавие и народность отбросили Россию далеко назад: она так сильно отстала от Европы, что сражаться с ней на равных была не в состоянии. К тому же казавшаяся крепко спаянной российская власть не выдержала проверку на прочность: всюду проявились гниль, неспособность к управлению, всеобщее воровство, из-за которого солдаты в Крыму не получали даже самого необходимого. Николай I, потрясенный открывшейся его взору безобразной картиной разложения, скоропостижно скончался.

В 1855 году русские войска оставили Севастополь; на следующий год был заключен унизительный для России мирный договор в Париже. Россия потеряла военный флот и все крепости на Черном море, отдала туркам города в Закавказье, лишилась придунайских земель, отказалась от влияния на Румынию и Молдавию. От нее требовали и более значительных уступок, в том числе на Балтике, и только разногласия среди европейских стран позволили России избежать еще худших для нее итогов Крымской войны.

* * *

…Встретиться с Еленой мне не удалось, она на некоторое время уехала из Москвы. Вскоре я получил от нее послание по Е-мэйл, в котором, в частности, говорилось:

«…Вы правильно пишете о том, что грубая и бесцеремонная политика Николая, его желание диктовать свою волю Европе привели к Крымской войне, но упускаете один важный момент. Крым не всегда был российским: он был окончательно присоединен к ней лишь в 1791 году по условиям Ясского русско-турецкого договора, – то есть к 1854 году, когда войска союзников высадились в Крыму, Крым был в составе России 63 года. Много это или мало? Для сравнения: Крым был в составе Украины 60 лет – с 1954 года, когда Хрущев отдал его своим указом, до 2014-го, когда Путин отобрал его в результате «всенародного референдума». Как видите, разница небольшая; все 60 лет, пока Крым был украинским, русские не переставали считать его своим, – почему же турки не имели право тоже считать его своим 63 года? И если путинская пропаганда представляет возвращение Крыма в 2014 году как справедливый акт со стороны России, то почему турки не должны были точно так же представлять возвращение себе Крыма в 1854 году? Так что я не стала бы представлять Крымскую войну как несправедливую в отношении России, – скорее, речь шла о восстановлении справедливости.