Желанная моя - Барбара Фритти

– Все стараюсь понять, что же взял грабитель. Хорошо бы поскорее вернуться в магазин, но врач говорит, что я должна оставаться здесь еще несколько дней. Я чувствую себя такой бесполезной.

– Не тревожьтесь о магазине. Просто побыстрее выздоравливайте, – попросила Алекса. – Полиция ведет расследование, и мы с Брейденом не сидим сложа руки.

– Вы с Брейденом… Мне нравится, как это звучит. Я волнуюсь за Брейдена. Ему много пришлось пережить, и я думаю, он нуждается в поддержке, но он упрям и независим. Ваша дружба была особенной. Может, тебе удастся достучаться до него.

– Ему не нужна моя помощь. Как вы и сказали, он упрям и независим.

– И тебе настойчивости не занимать. Попробуй заставить его раскрыться.

– Не знаю, смогу ли я… и захочу ли. Боюсь сорвать крышку с ящика Пандоры.

– Иногда риск неизбежен, – улыбнулась Фиби. – И поторопись. Каждый раз, как я спрашиваю тебя о сердечном друге, ты говоришь, что у тебя нет времени на любовь. Ты должна правильно расставить приоритеты, или закончишь жизнь в одиночестве.

– Любовь не спасает от одиночества. Посмотрите на мою маму. Или на Брейдена. Миллионы разводов каждый год. Я не понимаю, зачем люди вообще женятся.

– Потому что хотят серьезных отношений, хотят обязательств друг перед другом. У меня был чудесный крепкий брак. Жаль, что ты не застала твоего дядю. Чарлз был потрясающим человеком. Сильным и добрым, и очень преданным.

– Да, жаль, что я его не знала. Таких, как он, мало.

– Брейден точь-в-точь подходит под это описание.

– Может быть, – согласилась Алекса. – Но достучаться до него, пробить его оборону быстро не получится, так что давайте поговорим о чем-нибудь другом. Давайте поговорим о вас.

– А со мной полный порядок. Я чувствую себя все лучше и лучше. И уже изнываю от скуки.

– Так это замечательно. Это значит, что вы выздоравливаете.

– Стараюсь. Не привыкла я целыми днями валяться в постели. – Фиби помолчала. – Ты уже поговорила с отцом?

– Пока нет.

– Ну, он занят.

– Он вечно занят. – Алексе не удалось скрыть свою горечь, и Фиби прищурилась.

– Он обидел тебя. Мне жаль.

– Нам вовсе не обязательно говорить о нем.

– Иногда мне хочется дать ему пинка под зад, как бывало, когда он был ребенком. Мой младший братец порой очень эгоистичен.

– По-моему, хороший пинок под зад ему бы не помешал, – согласилась Алекса.

– Ты часто с ним разговариваешь?

– Можно сказать, никогда. Но я снова ему позвоню. Вы его единственная сестра, и столько для него сделали. Он должен быть здесь. С вами.

– Поэтому я здесь, – раздался за ее спиной мужской голос.

Алекса в шоке уставилась на отца, вошедшего в палату. Пролетел год с тех пор, как они мельком виделись, когда родился его четвертый ребенок, и он почти не изменился. Может, выглядел чуточку старше, но явно все так же скрупулезно заботился о своей внешности. Ни одного седого волоска в шевелюре, ни одной складочки на черных слаксах и дорогой хлопковой сорочке. Правда, если присмотреться, одно изменение все же можно было обнаружить: едва наметившиеся залысины.

Отец улыбнулся Алексе, протиснулся мимо нее и поцеловал сестру в щеку.

– Мне очень жаль, что такое случилось с тобой, Фиби. Как ты себя чувствуешь?

– Сегодня гораздо лучше. Голова болит уже не так сильно. Я очень рада, что ты приехал, Роб. Я знаю, как ты занят на работе и с детьми.

– Прости, что не приехал раньше, но я знаю, что Алекса о тебе хорошо заботится.

– Разумеется.

– Как я понял, ты помешала ограблению. Ты видела, кто на тебя напал?

– Нет. А если и видела кого, то не помню. У меня сотрясение мозга.

– Есть подозреваемые? – Вопросы следовали один за другим. – Полиция нашла кого-нибудь?

– Нет.

– Ты хоть представляешь, кому понадобилось вламываться в твой магазин? У тебя там есть что-то ценное?

Прямо допрос с пристрастием, удивилась Алекса. Разве уже не ясно, что Фиби ничего не помнит?

– Моя лавка битком набита ценностями. И почему это поняли только сейчас? – усмехнулась Фиби.

– Прости, я не хотел тебя огорчать.

– Роб, как дети? Ты давно не присылал мне фотографий. Должно быть, они сильно выросли.

Алекса слушала, как отец рассказывает о ее единокровных братьях и сестрах, и не чувствовала с ним никакой родственной связи. Много лет она любила его и ненавидела, а сейчас была почти равнодушна, будто он посторонний ей человек.

– Алекса! – окликнул отец.

– Извини, ты что-то сказал? – спросила она, заметив, что и отец, и тетя выжидающе смотрят на нее.

– Фиби говорит, что ты помогаешь ей с магазином, – повторил отец.

Алекса кивнула:

– Да, нужно распаковать много коробок.

– Я уеду только завтра, так что мог бы помочь тебе, – предложил отец.

Еще одно потрясение.

– Правда?

– Конечно. А почему нет?

– Ладно, – протянула Алекса, слегка запинаясь. Мысль о том, что они с отцом проведут вместе несколько часов, казалась невообразимой.

– Только сначала загляну в полицейский участок, – продолжал отец. – А потом сразу в магазин.

– Хорошо. Там и встретимся.

– Договорились.

Роб улыбнулся сестре.

– Я еще зайду к тебе вечером, а пока постарайся поспать.

– Попробую.

– Скоро увидимся, Алекса.

– Хорошо. – Она так до конца и не поверила, что отец поможет ей наводить порядок в антикварной лавке.

– Что-то новенькое, – заметила Фиби, когда они снова остались одни. – Не могу припомнить, когда в последний раз Роб заходил в мой магазин, не говоря уже о помощи. Твой отец много-гранный человек.

– И что это значит?

– Только то, что его нельзя охарактеризовать одним словом… плохой или хороший.

– Тетя Фиби, я его почти не знаю.

– Похоже, вам выдался шанс узнать друг друга поближе. Не упусти его.

– Не упущу, – пообещала Алекса.

У нее накопилось множество вопросов. И больше всех волновал один, хотя она еще не знала, хочет ли получить на него ответ. Наберется ли она смелости задать тот вопрос? Брейден предупредил, что это может быть опасным.

После того как Дрю высадил его у дома, Брейден пересел в свою машину и отправился на другой конец города. Эдвин Хейз как раз въезжал на подъездную дорожку у своего дома, когда Брейден припарковался у обочины.