Сделаю тебя своей - Ника Черника

— А ты боишься брать ответственность?

— Не боюсь. Просто не хочу. Не встретил еще такую женщину.

Он смотрит на меня несколько секунд, потом отворачивается, оглядывая зал. Я по инерции следую его примеру. Все столики заняты, много молодежи. Сбоку чуть позади две девушки лет двадцати пяти, ловят взгляд Тимура и улыбаются, переговариваясь. Я смотрю на него: он быстро улыбается в ответ, ведя взглядом дальше.

Я могу понять этих девушек: Тимур действительно красивый мужчина. В двадцать он был высокий, но еще угловатый, и взгляд был тяжелый. Сейчас взгляд спокойный, холодный, но не угнетающий, как тогда. Хотя уверена, если Тимур захочет кого-то поставить на место, то достаточно будет просто посмотреть. Уверенность в себе добавляет ему привлекательности. Плюс подтянутое тело, сильное, крепкое, хороший вкус в одежде. Рядом с таким мужчиной хочется и самой быть лучше.

Поднимаю глаза и вижу, что Тимур смотрит на меня. Застукал за тем, как я его рассматриваю, значит. Отвожу взгляд, признавая свое поражение, а он вдруг спрашивает:

— Я тебе нравлюсь?

— Тимур… — не смотрю на него, но почему-то улыбаюсь, сама не знаю даже, почему.

— А что такого? Если бы я спросил, нравится ли тебе Брэд Питт, тебя бы это не смутило. Он тоже мужчина, так-то.

Перевожу на него укоризненный взгляд, качая головой.

— Брэд Питт мне нравится. И ты тоже.

В голове все это было как-то не так неправильно. Вроде шутки. Но судя по тому, как звучит, и по тому, как улыбка уходит из уголков его губ — зря я это сказала.

— Ваше вино, — официант ставит передо мной бокал, я киваю и делаю глоток, стараясь не встречаться с Тимуром взглядом.

Снова начинаю быстро есть, наплевав на то, как это выглядит. И корю себя за несдержанность. Дура, настоящая дура. Признала, что он мне нравится. Ладно, расслабься, Милана, он прекрасно знает, что нравится женщинам, и я не исключение, всего лишь не исключение из этого правила.

Мы доедаем, от десерта отказываюсь, когда выходим на улицу, вдыхаю прохладный воздух. Несмотря на жаркие дни, вечерами уже становится свежо.

— Хочешь в магазин? — спрашивает Тимур.

— Зачем? — удивляюсь я.

— Купишь себе что-нибудь. Ты все дни в одном платье.

Обхватываю себя за плечи, чувствуя отчего-то обиду.

— Просто оно удобное, — отвечаю несколько резче, чем хотелось бы. — У меня в основном официальная одежда, а на стройке это не очень-то уместно.

— Я и говорю, пойдем купим что-нибудь.

Он кивает в сторону магазина модной одежды на другой стороне улице.

— Вот так просто? — удивляюсь я. Он смотрит непонимающе. Я вздыхаю, качая головой. — Хорошо, идем. Только я сама за себя плачу.

Тимур усмехается, отворачивается, смотрит на идущих людей.

— Если я тебе что-то покупаю, это не значит, что ты мне что-то должна, — говорит наконец.

— А я не хочу, чтобы ты мне что-то покупал.

Мы сцепляемся взглядами, и я вижу, как его на мгновенье тяжелеет, и Тимур становится похож на того парня, которого я знала двенадцать лет назад. Только теперь он научился брать себя в руки, потому что через секунду усмехается, пряча руки в карманы.

— Маленькая ершистая заноза, — выдает мне, качая головой, а я так обалдеваю, что открываю рот. — Пошли в магазин.

Мы спускаемся в подземный переход, вокруг кипит жизнь, снуют люди, шумно, гул стоит в ушах, в лицо задувает прохладный ветер. Мы идем молча, на расстоянии в несколько десятков сантиметров, так что со стороны даже не скажешь, вместе мы или нет, особенно, когда нас отрезает друг от друга людской поток, направленный в метро и на улицу. И все-таки нас связывает что-то неуловимое: в моей улыбке, то и дело расползающейся в уголках губ, в быстрых взглядах, которые кидает Тимур. Словно между нами тайна, которую знаем только мы.

Магазин, конечно, дорогой. Я бы даже сказала, это бутик. Не разгуляешься, но я решаю позволить себе одно платье, в конце концов, мне полагаются хорошие командировочные. Выбираю три для примерки под чутким руководством девушки-консультанта. Доверяюсь ее вкусу, потому что первое, которое она предложила, мне сразу понравилось. Тимур держится в стороне, что-то просматривает в телефоне. Я уже собираюсь пройти в примерочную, когда девушка спрашивает:

— Ваш муж хочет посмотреть?

Резко устремляю на Тимура взгляд, он поднимает глаза от телефона, сначала смотрит на девушку, потом на меня.

— Хочу, — произносит он, а в глазах плещется насмешливость, я посылаю ему взгляд, чтобы он понял: ни за что. В уголках его губ проскальзывает легкая улыбка. — Но не буду. Подожду рядом.

Только глаза закатываю, когда мы втроем проходим к примерочной.

— Если будет нужна помощь, обращайтесь, — с улыбкой подытоживает девушка и удаляется, оставляя меня с Тимуром один на один. Он убирает телефон в карман.

— Даже не смей заходить, — говорю ему.

— Ну ты хотя бы продемонстрируешь мне себя?

— Хорошо, — снова закатываю глаза и задергиваю шторку так плотно, чтобы не оставалось щелки.

Развешиваю платья, потом снова оборачиваюсь на занавеску и расстегиваю на своем платье пуговицы. Стаскиваю его, оставаясь в нижнем белье, осматриваю себя в зеркало, чувствуя, как покалывает в пальцах. Дурная мысль не выходит из головы: если бы Тимур сейчас увидел меня, ему бы понравилось? Поворачиваюсь одним боком, другим, а потом трясу головой. Ну о чем я вообще думаю?

Беру платье, натягиваю на себя и понимаю: остальные даже мерить не надо. Оно идеальное. Молочного цвета, рукав три четверти, небольшой запах, удачно подчеркивающий грудь, и юбка колокольчик длиной чуть ниже середины бедра. Я поворачиваюсь, чтобы показаться Тимуру, а потом думаю: вот так, как мы сейчас, не видя друг друга, легче задать какой-нибудь вопрос. Не иначе, как на меня действует алкоголь, потому что с чего мне вообще задавать Тимуру вопросы? Но я все-таки зову:

— Тимур…

— Да? — откликается он тут же. Закусываю губу, считаю до трех и спрашиваю:

— Неужели никогда тебе не нравилась девушка так сильно, чтобы с ней захотелось большего?

Он не отвечает ровно четыре секунды.

— Нравилась, — произносит наконец.

— Давно?

Снова заминка.

— Еще в институте.

Ого, давно.

— Расскажешь?

Он молчит. Молчит так долго, что становится понятно: не расскажет. Я делаю аккуратный шаг вперед, чтобы отдернуть шторку и показаться ему в платье, но рука застывает, когда пальцы касаются ее, потому что Тимур начинает говорить.

— Это было в начале пятого курса. Я тогда встречался с одной… Так, ничего особенного. Она вела праздник посвящения в студенты и уговорила меня прийти. Там выступала одна девочка. — Он рассказывает медленно, останавливаясь после каждого предложения на пару секунд, словно воскрешает в памяти картинку из прошлого. Я отчего-то забываю, как дышать. Это ведь так лично — это точно останется между нами. — Сначала я увидел только фигуру. Подумал: ух ты, — слышу, как он усмехается. — Подошел к самой сцене, смотрел на нее… У нее были такие глаза… Я ни хрена не долбанный романтик, но я не мог оторвать от нее взгляда. Думал: вот бы зайти на сцену, схватить и забрать себе насовсем. Она красиво пела. Сначала боялась, голос дрожал, но потом ничего, выправилась. И песня красивая была. Lana Del Rey, она тогда еще не такая популярная была.