Перстень для Избранной - Анна Алора

— Однако что это я? Что я знаю о местных правилах приема, — тут она горестно вздохнула, — гостей?

Да, таким образом попасть в гости без всякого желания со своей стороны, да это ж врагу не пожелаешь, — еще раз вздохнула девушка.

— Эмм. Мужчина, как вас величать-то? — спросила наконец Вера, почувствовав, что иначе стоять придется еще долго. Как оказалось, совершенно правильно почувствовала, потому что именно Избранная богиней должна была принять слова вождя и ответить положенными же словами.

Каковы должны быть те слова, никому не было известно. Но самое главное произошло. Слова, какие бы они не были, произнесены, а, стало быть, официальную часть в честь прибытия Девы можно считать закрытой.

Поэтому Ольхор поднял глаза и, увидев прямо на него направленную пышную грудь избавительницы, почувствовал чрезвычайное смущение и небывалый подъем. Грудь девушки, совершенно непристойно обтянутая непонятной одеждой, пробудила в нем известное томление. А уж когда он опустил глаза ниже и увидел остальную часть ее, с позволения сказать, одежды, то не знал куда и глаза девать

Он, конечно, понял, что это вид брюк. Брюки и туники носили и женщины клана, но какие это были брюки. Это же чистейшей воды издевательство над представителем мужеского полу!

И они так ходят перед посторонними людьми?!

Эти брюки ничего не скрывали, а наоборот, обрисовывали каждую деталь роскошного тела посланницы. Ее длинные, стройные, чувствовалось, что сплошные мускулы, ноги и, тут мужчина совсем застеснялся, иные части тела.

Вера же, совершенно четко заметив направление взгляда мужчины, и сама почувствовала себя несколько странно. Да что там, странно. Она почувствовала себя как девушка, первый раз вышедшая в свет, более того, как девушка, которая до этого момента вообще мужчин не встречала.

Таких уж точно.

— Боже мой, да ведь он, бедняга, покраснел! Однако… Какие тут мужчины непуганные водятся, ммм… — подумала Вера, и тут ее скрытая сексуальность, положенная по гороскопу, и, как мы уже знаем, свойственная девушке в полном объеме, но большей частью проявляющаяся в снах, просто расправила крылья.

Вера опустила ресницы, и, как заправская кокетка, которой сроду не бывала, захлопала ими, лукаво поглядывая на представителя местного населения.

- Мама дорогая, что же я творю, — Вера, изумляясь собственным реакциям, уже сама не знала, куда глаза девать. Потому что глаза эти бесстыдно пытались изучить странно выглядящего, но совершенно невозможно притягательного мужчину от, что называется, и до.

Однако дурацкий желтый балахон всячески этому препятствовал, зато давал простор воображению, которого у Веры хватало.

Она, сама краснея, ну прям как девочка, с трудом отвела от несчастного балахона глаза, переведя взгляд на лицо мужчины.

И вот тут Вера ахнула, не сумев сдержать свои чувства. Потому что мужчина этот весьма и весьма напоминал другого. Того, который дважды являлся ей во сне.

Вспомнив детали этих снов, которые нарисовались сразу перед глазами, она почувствовала дрожь во всем теле, и эта дрожь совсем не была связана с ночной прохладой.

Однако девушка не дала воли телу, которое недвусмысленно намекало на свои давно скрытые желания, и сказала, стараясь сгладить неловкость, которую чувствовала.

— Так как вас зовут, вы сказали?

Ольхор, который вовсе ничего не говорил, потому что дар речи к нему еще не вернулся, услышав звук ее голоса, встрепенулся, и, как мальчишка, опять опустил глаза долу.

У мужчины похолодели руки, а сердце, наоборот, пустилось вскачь. Ее голос звучал как небесный набат, как горный водопад, как звук сходящей сели. Этот голос будто звал его, именно его.

И мужчина не стал сопротивляться, а сделал шаг навстречу Деве-избавительнице.

Вера же вопросительно на него посмотрела, и повторила еще раз:

— Я Вера. Вера Конных. Вас как зовут?

Ольхор был так очарован девушкой, что забыл представиться. Да что там, он чуть не забыл, как его зовут. Но воспитание в конце концов взяло верх над бушующими чувствами нашего героя.

И он произнес хрипло:

— Ольхор, о Дева.

Хорошо еще, что, очевидно, волею и милостью Богини-праматери, и Дева, и вождь клана вполне стали понимать речь друг друга.

У Веры полегчало на душе.

— Ольхор, значит. Ну что же, веди, Ольхор, показывай, что тут у вас где. А то кушать хочется страшно, — тут же сказала девушка, беря быка за рога.

Бык, то бишь Ольхор, чуть не стукнул себя по лбу.

— О Дева, Избавительница, идем же скорее со мной, ведь ждут нас, надеются, Дева на явление твое, — опять как по писаному заговорил Ольхор. Да понятно, столько лет готовился, и вот наконец избавительница перед ним, во всей силе своей и красе.

Вера, услышав про деву и избавительницу, оторопела. На деву еще как-то она тянула, вот что насчет избавительницы? И девушка решила сразу выяснить этот столь беспокоящий ее вопрос.

— Гм… Ольхор, в каком смысле избавительница? Это вы мне?! — с великим сомнением и недоверием сказала девушка, на всякий случай подбирая аляску. А рюкзачок уж висел где положено, за плечами.

Мужик, конечно, брутальнейший, и оказывает на нее просто черт знает какое влияние. Да просто сердце заходится, стоит только на него посмотреть, — думала Вера, — но вот почему он меня так странно величал?

Ольхор же, который был уверен, что уж кому-кому, а Деве-избавительнице ничего объяснять не надо, и напротив, ждал от нее нужных указаний, премного удивился. А удивившись, сказал:

— Так это… Как завещала Богиня-праматерь. Избавить род Кобэлло от вымирания.

Вера чуть не опустилась обратно в траву.

— Я-а?! — у девушки от удивления чуть аляска из рук не выпала.

Ольхор, нервно теребя ритуальную цепь, уже изрядно натершую ему шею, согласно кивнул головой, и чуть опять не упал на колени. Но мужчина вовремя вспомнил, что официальная часть ритуала закончена.

А вот что делать дальше, вот этого он уже не знал.

— В конце концов, у меня есть хора Кольхи и хора Эльхи! Уж кто-кто, а они должны знать, — подумал мужчина, которому страшно хотелось покончить и с ритуальной цепью, и с ритуальными балахоном, и с этим осточертевшим тюрбаном.

Он откашлялся, и сказал:

— О Дева! Мои советницы расскажут все тебе.

— Советницы? — возмутилась Вера, — А сам-то что? Нет уж, вот прямо здесь, и прямо сейчас извольте, сударь, объясниться!

Сударю, который никак не мог выдержать такого напора, пришлось начать рассказ. Уж как он хотел избежать деталей, а пришлось коснуться и необходимости, так сказать, внесения крови избавительницы, именно для возрождения рода.

У Веры, по мере того, как она слушала эту историю, многое разложилось по полочкам. Однако вот момент возрождения рода…