Коза дракону не подруга - Алена Волгина

– Все ответы – в тебе самой, – веско произнес Лайбстер. Это был новый, незнакомый мне мистер Лайбстер, таким я его еще не видела. Черты его лица заострились, глаза из тускло-серых превратились в серебряные. Вместо невзрачного, ничем не примечательного джентльмена передо мной стояло древнее существо, чьи кости были налиты тьмой, а кровь холодна от древней мудрости и тайн. Его взгляд пронизывал насквозь, прямо как у Фонтероя… Вспомнив лорда-дракона, я вздрогнула. Кеннет! Боже, что я творю!

Резко выдернув руку, я попятилась. Кусты боярышника вновь обрели четкость, а странные видения рассеялись, словно зыбкий туман.

– В этом мире ты не имеешь надо мной власти, – прошептала я, как заклинание.

Мой внезапный приступ своеволия явно рассердил «мистера Лайбстера»:

– Тебе не убежать от самой себя! – прошипело это существо. Глаза его засверкали гневом, лицо оскалилось, показав мелкие острые зубы: – Идем со мной!

– Ох, вот вы где! – вдруг раздался возглас, за которым последовал треск ломаемых веток.

Клянусь жизнью, никогда еще я так не радовалась появлению Меллинга! Наш поэт, неуклюже оскальзываясь на каменных ступенях, бочком-бочком спускался к озеру и под конец обрушился в боярышник, барахтаясь среди ветвей, как кролик в ловушке. Я поспешила ему на помощь:

– Мистер Меллинг!

– Нет-нет, мисс Фишер, стойте где стоите! – поднял руку поэт. – Вы изумительно смотритесь среди прозрачных струй водопада! О, нимфа, окруженная нездешним светом, Белей луны, сияющей на небе… или лучше сравнить вас с «лилией»? Но как тогда срифмовать…

Не обращая внимания на его бормотание, я помогла ему выпутаться из куста.

– Леди Эмберли встревожилась из-за вашего отсутствия и послала меня на поиски, – сказал Меллинг уже нормальным голосом, без поэтических подвываний. – Мне показалось, или с вами был Лайбстер?

Я оглянулась – Лайбстер исчез. Так сказать, ушел по-фейски, не прощаясь. Куст боярышника, под которым мы с ним стояли, весь искрился, осыпанный инеем, а его листья почернели и съежились от нездешнего холода. Словно ледяная рука провела меня по спине и безжалостно стиснула сердце.

– Пойдемте скорее отсюда! – прошептала я, изо всех сил потянув Меллинга наверх, к людям.

Каким счастьем было снова услышать звонкий голосок Селии и теплый, как мед, голос Элейн! Даже «тактичные» замечания Клариссы о том, какой вред репутации дебютантки может нанести приватная беседа с таким ловеласом, каким, без сомнения, является мистер Лайбстер, не могли меня расстроить. С трудом удерживая на лице покаянное выражение, я пообещала, что до самого вечера не отойду от нее ни на шаг. Кажется, Клариссу это не слишком обрадовало.

Остаток прогулки мы с Селией, ее сестрой и мистером Меллингом посвятили игре в шары и стрельбе по мишеням. Меллинг оказался неплохим игроком, если бы ему не мешали внезапные приступы вдохновения. Иногда он замирал и, подняв глаза к небу, начинал что-то бормотать, напрочь забывая про очки. Селию это ужасно бесило. О мистере Лайбстере больше никто не сказал ни слова.

– Не знаю как, но у него почти получилось! – взволнованно говорила я три часа спустя.

Мы с Недом сидели в кабинете Амброзиуса, который превратился во временный штаб. Уолтер только что отругал меня в хвост и в гриву за то, что я отправилась в Текучие сады без прикрытия. Я как-то упустила из виду, что в «Фэйри-гарденз» пускали только избранное общество по специальным приглашениям, так что Нед с Фоксом остались за бортом. Но кто мог подумать, что Лайбстер попытается умыкнуть меня среди бела дня в двух шагах от наших знакомых!

На выговор Неда я не сердилась. Понимала, что таким образом он выражал свое беспокойство. Я и сама здорово струсила. При воспоминании о матовом омуте, похожем на глаз зловещей птицы, меня просто в дрожь бросало. А вот Амброзиус, который знал Дивный мир как собственный карман, мог бы рассказать о фоморах и побольше!

– Вы же говорили, что он не сможет меня околдовать! – обвиняюще выпалила я.

– Он и не применял чары…

Сидя на обычном месте, волшебник размеренными движениями что-то толок в ступке. Он выглядел задумчивым и притихшим. – …Лишь слегка подстегнул твое любопытство и пригасил чувство опасности. Так они обычно и действуют. Скрытно, исподволь. Тебе кажется, что ты поступаешь по своей воле, а потом вдруг осознаешь, что все это время был марионеткой в ловких руках сида.

– Он показал мне Дивную страну! Клянусь, я ее видела собственными глазами!

Мне не сиделось на месте. Вскочив, я подошла к камину, протягивая к огню озябшие руки. Та ледяная темнота, что подстерегала меня во сне и жила в сердце озера, казалось, притаилась в дальних углах и теперь наблюдала за мной. От страха снова пробрал озноб. Темнота пугала… и одновременно притягивала.

– Не каждый может ее увидеть, – кивнул Амброзиус, – даже в волшебных Текучих садах. Но магия Лайбстера здесь не при чем. Слишком много Ограничений ему пришлось бы преодолеть.

В его голосе отчетливо слышалась заглавная буква.

– Что за Ограничения? – живо спросила я. – Как они могут остановить фомора? Я должна знать!

– Не только фомор, любой волшебник подчиняется им. Это основы магии. На каждую силу в мире найдется другая сила, и чем сильнее ты ударишь заклинанием, тем мощнее будет отдача. Поэтому уважение к Правилам и Ограничениям внушается с самого начала. Каждый волшебник при посвящении получает три гейса – три своеобразных запрета, как противовес при вручении магического дара. Иногда они могут показаться забавными и нелепыми, но эта традиция появилась как раз для того, чтобы внушить уважение к Ограничениям.

– И у вас они есть? – спросил Нед.

– Разумеется. Не засыпать в пещере, не заводить домашних животных и не оглядываться, когда зовут не тебя, – перечислил Амброзиус.

– Действительно, странные запреты, – улыбнулась я. – Но они кажутся несложными, особенно последнее.

– На первый взгляд так оно и есть, однако я знал случаи, когда из-за гейса чародей оказывался в безвыходной ситуации. Магическая стезя таит в себе массу опасностей! Поэтому сиды обычно не спешат пользоваться волшебством. В этом мире у них есть более острое оружие: чуткость и поистине дьявольская прозорливость насчет человеческих тайных желаний.

Помолчав, Амброзиус задумчиво добавил:

– Это заставляет меня сомневаться, что Лайбстер и есть тот вор, которого вы ищете. Все, что ему нужно, он мог бы получить от Фонтероя более тонкими средствами, как это принято у сидов.

– На данный момент это наш единственный подозреваемый, – угрюмо отозвался Нед. – Кто еще ночью мог забраться в особняк, если не он?

Волшебник развел руками:

– Вспомните юридические максимы: quis, quid, ubi, quibus auxiliis, cur, quomodo, quando?

«Хороший совет, – подумала я. – Главное – конкретный».