Такси счастья - Алиса Лунина

И только у тебя появляется иллюзия насчет того, что жизнь начинает налаживаться и с хаосом установлено временное перемирие, как снова незадача — разболелся зуб. Сначала, как тот кран, терпимо, а потом болит так, что ты уже на стенку прыгаешь и бежишь в клинику, где тебе вместе с зубом высверливают твой бедный мозг.

И так всегда. Как говорит наш мудрый народ: «Не понос, так золотуха!»

«А почему так? Ну почему? — едва не плача, вопрошает Саша. — Хочется безмятежности, полной безмятежности! Разве нельзя полностью расслабиться и отдыхать?»

И сама себе отвечает: «Можно. Только, видимо, уже не здесь…»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но, в общем, все это, конечно, мелочи, для тех, у кого была настоящая лошадка (см. анекдот про оптимистов).

Она даже себе сказала: «Сань, ну кто об этом кризисе вспомнит через сто лет?»

На днях Саша позвонила матери, и та ей сообщила:

— Сашенька, ты помнишь свою одноклассницу Лену? Она умерла.

Саша долго пыталась осознать эту новость, но не могла. Ну как же, Леночка — глаза в пол-лица, высокая, тонкая, смешливая, — и вдруг умерла?! А у нее дочка осталась. Вот так. А Саша, идиотка, жалуется на свои ничтожные проблемы и гневит Бога?! Она стала задумываться о том, что многим людям гораздо хуже, чем ей. Вот, например, до слез жаль «неприкасаемых». Это особая каста людей, которые вынуждены зарабатывать тем, что раздают всякую рекламную ерунду возле метро. Причем, по ее наблюдениям, эффективность их деятельности крайне низкая: никто из проходящих листовки у них не берет, наоборот, шарахаются от раздающих, как от прокаженных. Глядя на них, Саша с грустью понимала, что не хотела бы, чтобы от нее шарахались люди. И стоять целый день у метро под дождем и ветром с протянутой рукой не хотела бы.

Теперь она честно берет любую муть, которую ей всовывают в руку.

А еще Саше до боли жаль «ходячую рекламу». Как правило, это бабушки-дедушки, на них нацепили рекламные щиты, и они с ними ходят взад-вперед, привлекая внимание прохожих. Ее внимание они неизменно привлекали. Глядя на них, у нее всякий раз что-то сжималось внутри.

….Симптомы такие: постоянная усталость, бессонница, а еще постоянно хочется всплакнуть, желательно на чьей-нибудь груди. И без врачей ясно — острая хроническая недостаточность солнца, любви и положительных эмоций.

В общем, надо себя как-то спасать, поняла Саша, и для начала посмотрела любимый фильм — изящную, искрометную комедию о жителях Лондона. Рождественскую историю о том, что любовь повсюду правит миром, заставляя людей надеяться, впадать в отчаяние или сходить с ума от счастья. В финале фильма мозаика большого города и множества судеб складывалась в один красивый рисунок. Потом Саша подкрепилась положительными эмоциями от чтения любимых книг, и после недели подобной витаминной подпитки стала приходить в себя.

Саша вообще считала, что хорошие книги нужно продавать в аптеках. А еще в аптеках, рядом с витаминами, нужно продавать «правильную» музыку, и хорошие комедии. Потому что прекрасная музыка, умные книги и отличные фильмы — необходимые людям витамины.

Она знает историю про человека, который, узнав, что неизлечимо болен, сказал миру «до свидания», закрылся дома и полгода развлекался тем, что смотрел самые смешные фильмы. А через полгода он сказал миру — «здравствуй!», потому что излечился чудесным, непостижимым образом. Он просто много смеялся в эти полгода, больше чем за всю предыдущую жизнь, и смехом вылечился. Обыкновенное чудо.

***

Саше показалось, что она везет гуманоидов, хотя выглядели они, как обычные подростки. Но на каком языке они говорили, осталось для нее загадкой. Из всего, что Саша слышала, она поняла только одно — название места, куда им надо. Все прочее (общались они между собой увлеченно и долго) осмыслению не поддавалось. Посланцы иных миров? Новый биологический вид? А может, это она, старая брюзга, безнадежно отстала от жизни и уже совсем не догоняет?

Затем подвозила одну странную парочку. Двое молодых, прилично одетых парней (при галстуках и кейсах), а изъясняются на непонятном языке. Один другому говорил, возбужденно размахивая руками: «Прикинь, Серый, я вчера лося завалил! А лук пошел в отстой!» Тот ему: «Во дела! А Раиса пошла вверх!»

Так, подумала Саша, что со мной? Неужели в «Кащенко» сегодня всех отпускают на побывку? Она не выдержала, посмотрела на них с удивлением. Те глазенки таращат, мол, что не ясно? Потом оказалось, что они трейдеры и разговаривают на профессиональном жаргоне. Типа, лук — ЛУКОЙЛ, и так далее. У Саши от сердца отлегло.

А как-то сели к ней в машину два мужика пролетарского вида. Ехали на стройку. И вот эти два строителя завели между собой изысканную беседу. Все существительные, прилагательные, глаголы, междометия и даже придаточные предложения они заменяли одним коротким, емким словом. Стиль, столь любимый русским народом…

Задача для первокурсника театрального вуза — одно и то же слово произнести много раз, но с разной интонацией. Так и ее пассажиры. Пятнадцать минут на все лады склоняли одно слово, но с разной интонацией, при этом, что самое удивительное, понимали друг друга! А Саша подумала, что если бы их речь запипикать, они стали бы беззвучны, как рыбы.

Маразм в Москве крепчал вместе с морозом. В воздухе витало ощущение безумия. Ей позвонил коллега по прежней работе и попросил его подвезти.

— Сань, подкинь в центр, я заплачу!

Отчего не помочь человеку, тем более Миша — отличный парень.

Миша был грустным, в руках держал огромный баул. Когда баул засовывали в багажник, Саша поинтересовалась:

— Что там?

— Лучше не спрашивай!

— Труп, что ли?

— Хуже! — фыркнул Миша.

— Тещу, что ли везешь?

Он захихикал.

— Медведь там, Саня!

Помня, что Миша — хороший человек, но чувство юмора у него отсутствует и шутить он вряд ли станет, Саша воскликнула:

— Какой медведь?

— Коричневый. С башкой, лапами.

Она выключила двигатель.

— Никуда не поеду, пока не расскажешь!

— Да что рассказывать! — вздохнул Миша. — Кризис!

Опять это волшебное слово! Кризисом скоро станут пугать маленьких детей вместо лешака или бабайки.