Ярость демона. Узник - Ростислав Корсуньский

«Так это обыкновенные воры», — подумал я. Был бы взрослым, я бы устроил им сладкую жизнь, но не ребенку тягаться со взрослыми. И тут меня посетила одна идея. Я и так им могу устроить веселую жизнь, пусть только уйдут отсюда. Да, я просто решил увести их лошадей в другое место. Адреналин ударил по мне со страшной силой, и я уже еле-еле сдерживался, чтобы не пошевелиться. Пришлось перейти в состояние гар’са, чтобы успокоиться. Минуты тянулись невероятно долго, и когда послышались удаляющиеся шаги, я вздохнул с облегчением. Как только я перестал их слышать, тут же слез со своего ложа и быстро побежал к воротам. Они оказались закрыты, но ограждения здесь были весьма условные, поэтому, перемахнув через забор, я направился в сторону, где видел большое дерево.

Действительно, за ним стояли привязанные к ветке две лошади. Они тихо пофырикивали и трясли головами, вероятно, не понимая, что с ними происходит. Наверное, ночное зрение было сродни с тем, как я вижу, вот животные и не могли понять, что происходит с их глазами.

— Тише, милые, тише, — сказал я им, обнимая за шеи и поглаживая.

Они поначалу попытались вырваться, но я старался говорить успокаивающим тоном, и буквально спустя минуту они успокоились. Отвязав их, я быстро повел на другую сторону территории трактира, где вчера видел неплохой кустарник. По пути я рассмотрел седельные сумки, которые решил проверить на месте, что и сделал. Одна сумка порадовала — там я нашел кошель с монетами. Не став рыться во второй, быстро побежал к сеновалу. Забравшись на свое место, я стал прислушиваться к ночным звукам. Какое-то время ничего не происходило, но затем трактир словно взорвался.

Крики, шум, вспыхнувшие почти одновременно многие окна походили на развороченный муравейник. Открылись двери, и на улицу выбежали люди. Они разговаривали, вскрикивали, ругались, передвигаясь по двору.

— Там! — вдруг выкрикнул кто — то.

И вся толпа рванула к выходу. Я вышел на улицу, чтобы увидеть вспышку, наверное, магии, а раздавшийся следом крик подтвердил мою догадку. Стало интересно, что же такое эти воры воровали, поэтому направился к воротам. И увиденное меня в очередной раз поразило: ворованной оказалась девочка лет пяти. Ее вела за руку богато одетая женщина, по бокам которой следовало четыре охранника. А мастерство воров очень высокое, раз сумели проскочить незаметно или знают заклинание невидимости. И если бы я не увел их лошадей, то они гарантированно скрылись бы.

— Я смотрю, воровство детей в том мире процветает, а здесь и подавно, — пробормотал я, направляясь к своему «ложу».

Сейчас решил посмотреть на доставшийся мне кошель, а то там исследовал наощупь и звон. «Это я удачно сходил, — подумал я, рассматривая содержимое. — Три монеты золотые местные, пять монет серебряных местных». Медь брать не стал — ни к чему она. Спрятать решил в пояс, представляющий собой две сшитые вместе полоски ткани. Аккуратно разорвав с одной стороны нити, засунул внутрь монеты. Они отличались по размеру от денег Российской Империи, поэтому я не представлял, много это или мало. Скорее всего, это аванс за работу. Мой будущий побег украсился наличием денег, а значит, и возможностей у меня будет побольше. На этой радостной ноте я и уснул.

До утра не произошло больше ничего интересного, и мы направились к городу. Но, не доезжая километров пять, Хáчнок приказал мне слезть с лошади и бежать. Я так сразу понял, что началась тренировка. Топора у него с собой не было, зато любимая двусторонняя глефа всегда при нем, поэтому тренировки чередовались то с оружием, то без оного. Вот только гонял он меня сегодня сильнее обычного. В конце тренировки, когда солнце скатилось к закату, он объяснил, что я должен быть быстрее и сильнее, так как мой будущий противник может переносить боль, а значит, и предпримет попытку специально пропустить болезненный, но не фатальный удар, чтобы самому нанести смертельный. На мой взгляд, с таким человеком надо действовать хитрее, чтобы заманить его в ловушку или предпринять какой-то коварный трюк. Но стать сильнее и быстрее я тоже хотел. Половину пути до дома я проехал верхом, чего никогда не случалось во время тренировок — вероятно, учитель меня действительно сильно перегрузил. Я бежал, стиснув зубы, на морально-волевых, но переходить в состояние измененного сознания не хотел, оставляя его, как последнее средство. Увидев это, он разрешил взобраться на лошадь.

Вернулись мы уже после ужина, в сумерках, и Хáчнок, попрощавшись, сказал, что мне сейчас принесут еду. Еще на подходе я услышал некие звуки, по которым можно было понять, что там что-то происходит.

— … — выругался кто-то девичьим голосом.

Неужели Анхéн решил купить рабыню для развлечений гладиаторов? Я слышал, как самые старшие рассуждали по поводу того, что им не хватает баб. Хотя бы одну на всех. Как-то не верится в это — скорее всего, это будущая гладиаторша, возможно, даже не хуже виденной на турнире.

— Ага. Попалась! — радостно выкрикнул кто-то из парней.

— Держите ее! — в два голоса сказал кто-то. — Только не сломайте ничего.

На этом я вошел в дом. Мельком взглянул на творящее и понял, что, в самом деле, владелец школы приобрел девушку-бойца. А вся мужская часть или только старшие сейчас собирались воспользоваться ею, как женщиной. Действительно, изнасилование не считается «порчей имущества», если не приведет к переломам или повреждению внутренних органов. Сейчас все мои соседи занимались тем, что пытались удержать на столе девушку или девочку. Отсюда я видел только светлые, какие-то серебристые, волосы. Примыкать к ним или пытаться освободить ее я не собирался, так как, если бы она была сильнее, то сама занялась бы тем же самым. Это я тоже узнал из их разговоров — пару лет назад в одной школе была такая девица, что в силе не уступала парням, вот она и занималась насилованием других гладиаторов. Они оглянулись на меня и даже прекратили наваливаться на нее, хотя держали крепко. Но видя мое равнодушие, продолжили свое дело. Но кто-то, видать, ослабил хватку, и жертве удалось освободиться, крикнув что-то на незнакомом, но приятном для слуха языке. Впрочем, ее быстро вернули на место, а рот закрыли ладонью. Я как раз посмотрел на нее, застыв в изумлении.

Впервые в этом мире я встретил не человека! Остроконечное ухо, выглянувшее из-под волос, красноречиво говорило, что лежащая сейчас на столе девушка — не человек. И тут же перед моими глазами встал образ мамы, у которой тоже кончики ушей были вытянуты вверх, пусть и не так сильно, как у этой девочки. Мне тоже от нее досталась эта особенность внешности, но совсем чуть-чуть — если не приглядываться, то и не заметишь. Или вообще подумаешь, что в детстве лежал не так и не там или что родители специально так сделали. Я, конечно, в России был совсем недолго, но никто не обратил внимания на мои уши, а здесь так вообще на рабов не обращали внимания. Ну, кроме одной ненормальной. «Неужели кто-то из калвари? — подумал я. — Она же может быть настоящим другом!». И я рванул к насильникам.

Южная Америка, территория племени Чилиры, столица, город Антучан.

Когда Айвинэль вывели из трюма дирижабля, она закусила губу от досады. Оправдались самые худшие опасения: ее похитили не ради выкупа, а для продажи в землях Союза Племен, где рабство процветало. И зачем она только согласилась на этот спор! «Девчонка никогда не сможет ночью сбежать от охраны и пойти купаться на море, — говорил этот противный Вильдáн. — Наверняка, сам сговорился с этими работорговцами».