Восточная сказка. Подарок для шейха - Анастасия Шерр

* * *

После общения с мамой девушка воспряла духом и даже не спросила, куда шейх её везёт.

Данаб тоже была немногословна. Женщина помогла девушке справиться с ненавистным хиджабом, который ей велел надеть Амир, и, поцеловав Дарину в лоб, ушла по своим делам.

Прогулка была странной…

Пугающей.

Подав руку девушке, Амир помог ей выбраться из автомобиля и повёл в направлении каких-то павильонов.

Там пахло сыростью, какой-то кашей и болезнями.

Дарина внутренне сжалась и инстинктивно вцепилась крепче в руку шейха, чего он не мог не заметить, но никак не отреагировал.

Павильоны изнутри чем-то напоминали тот подвал, где она с кучкой рабынь провела несколько дней, прежде чем попала к Амиру.

На деревянных лавках и прямо на бетонном полу сидели люди в нищенских лохмотьях, вроде тех, которые пришлось примерить и Дарине. Старики и чумазые дети с любопытством взирали на чистенькую госпожу в синем хиджабе. Некоторые склоняли голову перед шейхом и на своём языке желали ему долгих лет жизни и благословения Аллаха.

Посередине постройки стояли большие чаны с едой, из которых валили клубы пара. Возле них толпились люди, подставляя железные миски и покорно ожидая выдачи своей порции.

— Где мы? — Дарине захотелось бежать без оглядки.

Настороженно посмотрела на ставшего вдруг молчаливым шейха. Он решил её оставить здесь? Надоела? Или это очередной способ проучить непослушную рабыню? Показать, что с ней будет, если не покорится.

— Это мой меджлис.

— Меджлис? — повторила, пробуя на языке новое слово.

— Это место, где все равны перед Аллахом. Нет шейхов, нет бездомных. Нет богатых и бедных. Место, где каждый нуждающийся может прийти и поесть, получить медицинскую помощь, просто отдохнуть, — он кивнул в сторону дальней стены, где на толстых матрасах лежали больные и пожилые люди. — Либо отправиться в свой последний путь — на суд Всевышнего. Человек, который здесь умрёт, может быть спокоен и знать, что его тело предадут земле, как полагается.

Маленький смуглолицый мальчик что-то выкрикнул и бросился к Дарине. Девушка испугалась, но не отстранилась, посчитав, что так может проявить неуважение к этим людям. А мальчик крепко вцепился в подол её длинного платья и начал что-то увлечённо рассказывать, заглядывая в глаза красивой госпожи.

Амир с улыбкой потрепал паренька по голове, не став посвящать Дарину в печальные подробности из жизни сиротки. Какая-то женщина, видимо, работница сего заведения, подбежала к ним и, наконец, оторвав ребёнка от юбки госпожи, увела его в дальнюю комнату.

— Посмотри, как несчастны эти люди, хаяти. И не потому, что у них забрали призрачную свободу. Они бы сами отдали её за кусок хлеба.

— Они не рабы? — губы онемели, а дыхание спёрло от резких неприятных запахов мочи и старости.

— Нет, джамила. Это бедные люди моей страны. Они бездомные. И у них есть свобода, которой ты так бредишь. Скажи мне, разве стоит она нищеты и голодных детских глаз? — шейх внимательно следил за растерянным выражением лица девушки. — Скажи мне, что может быть дороже жизни, Дарина?

* * *

Девушка молчала по пути домой и по приезду не обмолвилась и словом. Амир не настаивал на общении, решив, что ей стоит дать время подумать.

— Госпожа? — Данаб поставила серебряный поднос с полюбившемся Дарине цветочным чаем и присела рядом. — Вы такая задумчивая… Неужели Амир вас обидел?

— Нет, Данаб. Не обидел. Он показывал мне как живут бездомные в вашей стране… — почему-то из головы никак не выходил тот мальчик, что подбежал к ней в меджлисе. — Бедные люди…

— Ох, вот оно что… Амир очень хороший человек, госпожа. Как видите, он не купается в роскоши, пока несчастные люди нуждаются в пище и крове. Он заботится о них. И о вас заботится, — Данаб приобняла девушку, успокаивающе поглаживая её по голове. — Вы дали ему своё согласие на никах?

Дарина покачала головой.

Что есть дать согласие в её случае? Её слова пусты здесь и совершенно ничего не значат. Пусть называют её госпожой, пусть хоть в ноги кланяются, но сути это не меняет. Она невольница. Пусть и не обращаются к ней как к рабыне, но и права голоса она не имеет.

И тем не менее, что-то щёлкнуло сегодня в её голове.

Глядя на нищих, одетых в рваное пропахшее мочой и грязью тряпьё, она вспомнила тот день, когда попала в плен.

Что было бы с ней сейчас, окажись она не в доме шейха, а в каком-нибудь борделе? Сердце сдавило тисками, а глаза увлажнились от тех жутких картинок, что пронеслись в мозгу, оставляя там незаживающие раны.

— Я пока не говорила с ним на эту тему, но исход нам всем известен, ведь так? — печально улыбнулась, положив голову на плечо старушки. — Но, знаешь, я думаю, что стать женой шейха не так уж и плохо в моей ситуации. А ты как считаешь?

Женщина с доброй улыбкой возвела взор к небесам.

— О, слава Аллаху! Эта девушка, наконец, поумнела!

Обе засмеялись, хоть и не было радостно Дарине. Грусть по родине не давала спокойно шагать в будущее. Да и неизвестность пугала необычайно.

— Я считаю, моя госпожа, что вы можете иметь у своих ног целый мир. Вам стоит только захотеть этого. К тому же, если вы покоритесь Амиру… Он сделает всё для вашего счастья и во имя вашей солнечной улыбки. И, может быть, позволит вам воссоединиться с вашей мамой.

Дарина вскочила как ошпаренная. Она не ослышалась?

— Ты думаешь? Но… Он мне не обещал такого… — принялась кусать губы, не ощущая боли. — Разве он отпустит меня? Тогда зачем свадьба?

— Тише, госпожа! Ну что же вы так кричите? Я всего лишь дала вам подсказку, понимаете меня? Конечно, не отпустит. Он слишком сильно желает быть с вами. Но в его силах привезти к нам вашу маму.

Девушка нахмурила брови, вглядываясь в смеющиеся глаза Данаб.

А ведь она дело говорит!

Если ей суждено стать женой шейха, то почему бы не воспользоваться этим?

Если Амир действительно так влюблен в неё, то что стоит ему воплотить в жизнь её скромные пожелания?

* * *

— Ну же, Фатима, говори! Куда эмир возил эту рабыню?! — Изар, что есть сил сжимала руку несчастной служанки, вглядываясь ей в лицо своими чёрными очами, от взгляда которых у девушки подкашивались ноги.

— Я не знаю, госпожа, клянусь, не знаю! — Фатима попыталась освободить руку, да куда там, сумасшедшая вцепилась в неё мёртвой хваткой.

— Изар, отпусти её! — на пороге показалась Ханаан и служанка, поймав момент, скрылась в неизвестном направлении. — Что ты творишь, неугомонная?! — мать влепила пощёчину дочери и последняя от испуга попятилась назад. — Тебя аж на кухне у меня слышно! Хочешь, чтобы Амир разозлился на тебя ещё больше?! Чего ты этим добьёшься?