Десятая планета. Приносящий радость - Давид Пекарский

Закончив с обедом и заодно с философскими мыслями, он продолжил свой путь. Характерные черты местности, казавшиеся знакомыми с высоты птичьего полета, с поверхности планеты вызывали сомнения. Немного поплутав, Сергей нашел двойника реки Яузы и пошел по ее берегу, так же как на Земле он тысячи раз ехал на машине по дороге, проложенной в аналогичном месте. В конце концов он вышел к Кремлю, вернее, к тому месту, где должен быть дом, замеченный Флеровым в полете. К удивлению, дом действительно здесь был. Это был огромный дом, похожий на тот, что Сергей посещал в Крыму, вернее, в Поуни. Он подошел к дому и постучал в том месте, где, по его мнению, должна была быть дверь. Никто не ответил. Делать было нечего, и Сергей решил расположиться на лужайке перед домом и отдохнуть. Он прилег и закрыл глаза.

– Что вам здесь нужно? – услышал он вопрос и открыл глаза. Перед ним стоял человек с такой же стандартно-красивой внешностью, как и у него самого.

– Я путешествую и хотел бы у вас немного отдохнуть.

– Путешествовать без кода доступа невозможно.

– Почему?

– У нас на планете все распределено. Человек без кода неучтен. Он не предусмотрен на Эдо.

– Типа, вне закона?

– Для нас закон имеет несколько другое значение, чем у вас на Земле. У нас это алгоритм действия для систем. Его можно ненавидеть, считать несправедливым, но подчиняться ему приходится, так же как силе тяготения или другим физическим законам, ибо он заложен в исполнительных программах.

– Вы хотите сказать, что без кода ничего из благ получить невозможно?

– Для нас это банальная истина.

– Значит, перед вами стоит смертник?

– Да.

– Вы так спокойно об этом говорите. Что стоит вам дать мне немного простой еды и пустить в дом отдохнуть?

– Не вижу смысла.

– Понимаю, у вас приказ ничего мне не давать?

– Нет, никаких приказов такого рода нет и быть не может.

– Тогда почему вам не проявить сострадание к ближнему?

– Чтобы вам было понятнее, приведу пример. Вы бы проявили сострадание к тараканам?

– При чем здесь тараканы? Я человек, который может поблагодарить за добрый поступок, со мной можно поговорить, узнать новости, просто получить удовлетворение от благородного поступка.

– Для новостей у нас есть другие, более достоверные каналы. Получить удовольствие от беседы с примитивно организованной душой невозможно, тем более что тот же код позволяет побеседовать с любым мудрецом и даже с членом Экстана. Что касается благородства, то чувствуете ли вы благородство, подкармливая муху?

– Понял. Без кода я для вас – таракан, муха.

– По пользе для общества – да.

– Хорошо, могу ли я для вас сделать что-нибудь полезное, так сказать, заработать еду и кров.

– У меня есть всё, что мне надо. Об этом заботятся люди, которые продвинуты сильнее, чем я. И когда я сталкиваюсь с проблемой, оказывается, что она уже давно решена, ибо они уже над ней поработали задолго до этого.

– Но можно же в лесу собирать ягоды, охотиться на диких животных. Я сделаю лук, добуду огонь – и выживу.

– У нас нет неучтенных животных и ягод. На всё нужен допуск.

– Как же вы запретите мне это сделать? И вообще, по какому праву вы так относитесь к людям? Кто вам позволил так распоряжаться человеческой жизнью? Кем вы себя возомнили? Я буду бороться с произволом до последнего! Я вам покажу, что такое люди! – зло прокричал Флеров, глядя в сторону эдота.

Вдруг небо потемнело. Солнце пропало, и Флеров ощутил кожей, что на него наползла тень. Он обернулся и посмотрел в небо. Над ними завис огромный серебристый шар. Его камни, расположенные на теневой стороне, выглядели мрачно и ничего хорошего не предвещали. Флеров ощутил себя маленьким, съежился и потерял былую уверенность в себе.

– Альфизный пост прибыл меня усмирять? У него есть оружие? – тихо спросил он.

– Если вы успокоитесь, он не причинит вам вреда, – ответил инопланетянин.

– А бедный Лифи говорил, что альфизный пост приносит только радость! – грустно произнес Сергей.

Вдруг у него в глазах потемнело. Он перестал различать предметы. Он почувствовал такое сильное давление, что ему пришлось присесть на корточки. Давление не падало, и Сергей понял, что, если он сейчас не ляжет на землю, его кости затрещат и начнут ломаться. Он распластался на траве и закрыл руками голову.

«Не распускай себя! – явно прозвучало у него в мозгу. – Лояльность – это не допуск к вседозволенности. Мы не позволим тебе нарушить наши правила! Мы покажем тебе, что такое сила!»

– Я больше не буду протестовать! – испуганно ответил Флеров.

Вдруг Сергей очнулся. Он стоял на земле в той же позе, в какой обнаружил шар. Казалось, он ничего не чувствовал и ничто не напоминало о произошедшем минуту назад. Но это было только на физическом плане, эмоционально же он был буквально раздавлен и размазан по земле.

– Значит, я действительно приговорен к смерти? – дрожащим голосом произнес Сергей.

Собеседник пожал плечами и пошел в дом. Флеров сел на траву и обхватил голову руками.

«Что мне делать? Если все это не сон, то я могу умереть. Душа может, конечно, и сохраниться, но я потеряю тело Фиона. Узнав о том, что ему не с кем будет меняться обратно телами, Фион, естественно, останется в моем теле, а я окажусь в пролете, без материального тела. Моя замечательная душа будет неприкаянной летать по чужой планете, и я, таким образом, никогда не вернусь на Землю. Одно утешение будет лишь в том, что я буду видеть Яну. Вопрос: умеет ли душа любить, не имея тела? Может, чья-то и умеет, но моя наверняка нет. Я просто в своей жизни сделал культ из тела, так же как и Паниковский сделал его из огурца, точнее, из еды. У меня самая безумная любовь на свете, с трагическим концом. Исправить уже ничего невозможно, поэтому лучше успокоиться и подумать о чем-то хорошем. И как ни странно, самые приятные воспоминания о моей прожитой жизни всплывают из детства, несмотря на то что я, став взрослым человеком, аскетизмом не выделялся. Мы часто с мамой ездили в отпуск на юг, где проживали мои бабушка и дедушка, родители мамы. Климат там был теплый, степной. Палку воткнешь в огороде, так и та начинает расти. Мне вспоминаются клумбы возле школы. Они располагались вдоль главного фасада здания и занимали почти всю площадь школьного двора, не покрытую асфальтом. Клумбы были посажены уступами, от низкорослых цветочков с краю плавно переходили к рослым в середине и высоким цветам – гладиолус – в центре клумбы. Все цветы в солнечную погоду издавали такой сильный и приятный запах, что привлекали массу пчел, ос и шмелей. Дети тоже не оставляли без внимания этот "Эдем". Прятаться в гладиолусах – это считалось последним шиком у пацанвы во время игры в прятки. Когда моя мама проходила мимо знаменитых клумб и слышала мяуканье из гладиолусов, то сразу понимала, кто там. Она останавливалась, доставала своего малыша из цветов и прижимала к себе. Большего счастья в жизни я не испытывал… Но все равно от фактов не отмахнешься, и страшные мысли непрерывно лезут в голову. Неужели это конец? Разрыв тела и души – конец этой жизни. Всю свою прожитую жизнь больше всего на свете я боялся разочарований. Я всегда перестраховывался, недооценивал собственные возможности именно из-за того, чтобы избежать крушения надежд. Я всегда мог пересилить боль, нужду, тяжелую работу. Но разрушение воздушных замков, которые я постоянно строил в воображении, это для меня самое страшное. Предстоящая смерть – самое сильное и последнее разочарование моей жизни».