100 великих тайн из жизни растений - Николай Николаевич Непомнящий

— бич для этих деревьев. Среди древесных пород ива самый большой водохлеб, недаром в таблице влаголюбия среди гигрофитов («гигро» — влажный, «фитон» — растение) ива занимает первое место. С какой поразительной чуткостью ива обнаруживает подземную влагу!

Рожденная, напоенная водой досыта, ива сама потратит все свои жизненные силы на то, чтобы не дать исчезнуть с лица земли ручью или пруду. Такая добрая, волшебная сила у ивы — дерева — целителя рек!

Семена дерева тоже приучены к воде. Это настоящие семена-водолазы. Они могут сохраняться на дне речки или озера долгими месяцами, не теряя всхожести. Илистая грязь, вычерпанная со дна пруда, вскоре одевается в зеленое покрывало: проклюнулись дождавшиеся своего часа, утонувшие семена ив. Поначалу кажется: вроде это трава. Нет, это подводные пленники потянулись к свету и пошли в рост. У ивы и тут есть одна прекрасная особенность — ее семена, словно в убыстренной съемке, начинают прорастать через какой-нибудь час. Вот как торопятся. А через десять — пятнадцать часов (меньше чем через сутки) у будущего деревца отрастает корешок. Главное — укорениться.

Выросло дерево. Мужские и женские цветки собраны в сережки, у одних ив они висят, у других — прямостоящие. Сережки напоминают тонкие стерженьки, на них спиралькой притулились крошечные цветочки с пестиками. Пестик похож на миниатюрную бутылочку с оттянутым горлышком — в самый раз для Дюймовочки. А цветочные чешуйки, переплетенные белыми волосками, — мохнатая шубка для тычинок и пестиков.

Всякий раз, когда я смотрю на расцветающую вербу, на память приходят слова Андерсена. Как точно и весело увидел сказочник это дерево: «Весна уже в полном разгаре, только ивы все еще не снимают со своих цветочков пуховых рукавичек; такие они осторожные, просто скучно».

Осенью, если стоит теплая погода, цветочные почки неожиданно, вопреки календарю, распухают, прикрывающие их колпачки-чехлики отделяются. Кажется, ива готова еще раз зацвести. Да пора листопада наступает, ветер мало-помалу выщипывает крону.

Пройдет зима, минует весна, и созревший ивовый плод треснет по двум швам, створки его растворятся, и миру откроется бесчисленное количество хохлатых семян — целая фабрика будущих ивовых рощ, тальников, вербняков.

Семена готовы в полет. Они ждут, когда ветер разнесет их по прибрежным лугам, поймам, приречным долинам. Семена ив легки, летучи, воздушны, как пух одуванчиков, а по дальности полета они могут сравниться разве что с березовыми крылатыми семенами. Летит ивовое семечко. Где упадет — станет деревом.

В старину дни цветения и плодоношения ивы служили своеобразными датами сельского календаря. Знали: когда с ивы летит пух — сей овес. Приметили: если по осени ива покрывается инеем, жди протяжной весны. А когда верба распускается — плотвичка трется в первый раз, рыбак, готовь удочки. У каждой породы деревьев есть свои исследователи. Есть они и у ивы. Но вокруг нее начиная с XVIII века развернулись настоящие научные баталии. Видов ив множество, значит, надо привести их в какую-то одну систему, расположить их по порядку, а у естествоиспытателей-систематиков нет единства. Великий ботаник Линней установил двадцать девять видов ив. Поначалу с ним согласились, но ненадолго. Через несколько лет ученый Скополи сердито отозвался о шведском ученом: «Большинство названий Линнея произвольны, неясны, непоучительны». Авторы «Британской флоры» уже предлагают сорок пять видов. Ботаник Вильденов недоволен, ему кажется, что род ивы просто обокрали, — он предлагает ученому миру 116 видов. Биолог Кох описывает 182 вида. Дальше всех идет ботаник Гандоже, у него свой «ивовый счет» — 1600 видов.

А ивы, словно играя в жмурки, утаивают от ученых свои ботанические тайны, пугают их непостоянством своих форм.

Но в природе нет ничего случайного, ботаники это знают и с прежней настойчивостью ищут пути к систематизации ив, чтобы каждый ее вид обрел в таблице свое место. Вся беда в том, что многие натуралисты прошлых веков слишком легко подходили к оценке ивы. У одного листочка больше зазубринок, чем у листочка другого дерева, — вот тебе и новый вид. Кора потемнее да морщинистее — еще один!

Споры эти не закончены до сих пор. Во многих странах существуют свои школы ивоведов — английская, шведская, японская. Имелась она и в нашей стране. А. К. Скворцов, работавший в Москве, в Главном ботаническом саду Академии наук СССР, считал, что каждому виду ивы свойствен собственный путь исторического развития, а отдельные свойства и признаки еще не определяют самостоятельность вида. Систематика ивового рода — дело сложное, кропотливое.

Чтобы лучше узнать эту породу, Скворцов исколесил буквально всю нашу страну, изучил почти все крупнейшие «ивовые гербарии» мира, пересмотрел десятки университетских ботанических коллекций. Итоги своих длительных поездок и наблюдений Скворцов изложил в книге «Ивы СССР», где дал точные научные описания всех 170 видов, имеющихся в нашей стране.

Читая про чернотал, узнаем, что в нашей стране он больше всего любит расти возле лесных болот, рядом с осокой и вейником в пониженных местах, в поймах рек, он как бы укрывается от человеческого взора, предпочитая укромные уголки. А вот в Западной Европе чернотал ищет влажные места не в низинах, а в горах — в Альпах, например, взбирается на высоту до двух тысяч метров, в Италии — до трех километров.

Но спустимся с гор, внимательнее приглядимся к нашим приречным ивнякам. Посмотрим на них, как говорится, хозяйским глазом.

И во многих местах нам откроется печальная картина.

В Подмосковье протекала небольшая речушка Рыбинка — голубая ленточка в зеленых зарослях тальника. В ней рыба водилась, ребята купались. Но вот извилистую речку захотели спрямить — тальник вырубили на корзины, по руслу прошлись экскаватором. Вскоре Рыбинку затянуло песком. Не речка, одно название осталось.

Еще пример. Лет двадцать назад в Чувашии было две с половиной тысячи рек и речушек. Но вот стали обдирать иву — кора понадобилась. Кончилось это тем, что полностью или частично с карты республики исчезло около шестисот речек, бывших Серебрянок, Летовок, Незнаек, Ивянок. Где-то позабыли посадить защитную зеленую полосу, в другом месте распахали пойму — и дожди смыли почву, русла заилились. В науке это называется водной эрозией. Губительны ее последствия. Только лесу дано одолеть такую напасть, а ивняки-то свели под корень.

Одним из первых на защиту малых рек встали в Чувашии ребята из школьных лесничеств. Под руководством опытных, знающих лесоводов ребята объявили войну водной эрозии, призвав на помощь спасительное ивовое племя: вербу, чернотал, белотал, краснотал, ветлу.

Общая длина малых рек в Чувашии составляет примерно девять тысяч километров. Чтобы сохранить реку, придать новые живительные силы, надо окаймить ее ивовой полосой шириной десять метров.

Подсчитали: для этого понадобится 90