Коты, призраки и одна бабушка - Светлана Лаврова

Давным-давно, в незапамятные времена, а именно в позапрошлом месяце, в трещине между мирами стоял замок. Трещина была небольшой, и замок в ней поместился маленький. Жил в замке, конечно, Король. Но жизнь у него была не жизнь, а сплошные хлопоты. Одно соседнее с замком измерение было наше: с автобусами, компьютерами и президентами, а второе соседнее измерение – сказочно-средневековое: с волшебниками, принцессами и рыцарями. Поэтому Королю скучать не приходилось: то огнедышащий дракон в замок забредет, то пьяный сантехник. Пока выгонишь, семь потов сойдет. За всем этим беспокойством наш Король даже не женился. Впрочем, это было бы затруднительно, потому что, кроме него, в трещине между измерениями никакой живности не водилось. Король даже однажды приманку выставил: стакан компота, бутерброд с колбасой и алмазное ожерелье. Надеялся приманить невесту. Или хотя бы так, для беседы кого и прочего общения.

На запах колбасы очень быстро прибежал кот Кася из нашего измерения. Король его осмотрел, погладил, но жениться не стал. А Кася съел колбасу и насовсем в замке остался. Потому что перед замком росло колбасное дерево, а колбасу Кася очень уважал.

На запах компота из средневекового измерения прилетела муха Матильда. Она тоже прижилась в замке. Пользы от нее было не в пример больше, чем от кота. Потому что Матильда была очень умная, умела рассказывать нравоучительные истории и давать советы. А Кася был обыкновенный и говорить не умел. А может, просто не хотел. Матильда Касю не любила, потому что он ее все время норовил поймать, и всячески его перед хозяином дискредитировала, то есть ругала. Дескать, он родину на колбасу променял и потому ненадежен.

Но Король Касю все равно не прогонял, потому что Кася был мягкий, и гладить его было очень славно. А муху разве погладишь? Не погладишь. И вообще, мухи – звери неприятные. Впрочем, Матильда была воспитанная, мыла лапки перед едой, по помойкам не летала и микробов не переносила, объясняла, что у нее на микробов аллергия. В виде чихания. Даже хорошо получилось: чуть в замок какой микроб заглянет, так Матильда чихать начинает. «Ага, – думает микроб, – тут уже болеют, место занято». И улетает. Поэтому Король ничем не болел и жил со своими домочадцами, котом и мухой, благополучно. Хотя и скучновато.

А на алмазное ожерелье никто не приманился. Так оно до сих пор на окошке и лежит.

День начался неудачно. С утра в трубу прилетел очумелый ковбой из Оклахомы и сильно поцарапал дымоход шпорами. Потом Король намучился, выгоняя тройку залетевших из средневекового измерения привидений. Двое послушались и растаяли сразу, а третье никак не хотело исчезать, мерзко хихикало и все норовило предсказать будущее, причем исключительно неприятное, а именно развод – с разделом имущества. Король по причине своего холостого состояния в близкий развод не поверил, но все равно огорчился. А тут еще в дальнем углу огорода материализовался бродячий колдун Канделябр, что всегда считалось приметой крайне дурной. Никто не знал, где родное измерение Канделябра. Он шатался по разным мирам и везде пакостил, поэтому его уже выгнали из большинства приличных измерений. Трещина между измерениями была местом, где он отсиживался после очередного выгоняния, обычно сопровождавшегося физическими мерами воздействия. То есть трепкой.

– Что, опять вытурили? – спросил Король, поливая грядки компотом из компотного колодца.

– Я сам ушел, – гордо возразил Канделябр и задрапировался в мантию с оборванной подбойкой. – Уволился по собственному желанию.

– А почему тогда подол оторван? – невинно поинтересовался Король.

– Удержать пытались, – сказал Канделябр. – Как ценного специалиста.

– Фингал под глазом тоже как ценному специалисту поставили?

– А что фингал? – оскорбился колдун. – У них это вроде медали. Ставят только самым отличившимся. Даже звание есть: дважды фингал Советского Союза, трижды фингал и так далее.

– Да уж представляю, как ты там отличился, – вздохнул Король. – Пойдем, подкормлю тебя, а то отощал – смотреть страшно. У меня колбаски как раз поспели.

– И нитку с иголкой дай, – сказал Канделябр.

В замке Канделябра встретила муха Матильда – на правах хозяйки.

– З-з-з, – жужжала Матильда. – 3-заявился, з-з-злодей.

– Помалкивай, бред энтомолога, – сказал Канделябр. – А то в носорога превращу. Сиреневого и с веером.

Матильда умолкла, пытаясь представить, пойдет ли ей сиреневый цвет, а колдун тем временем зашил подол своей мантии и заодно заштопал Королю носки. Он вообще-то ничего был колдун, трудолюбивый. Только вредный.

– Брошу я магию, – вздохнул Канделябр, заканчивая рукоделие. – Одни неприятности от нее. Хочешь, к тебе садовником поступлю?

– Хочу, – сказал Король. – А лучше сторожем. Сегодня часа четыре всякую нечисть выгонял, лезут и лезут из соседних измерений. Смотри, вон еще летит. Вроде справа, да?

– Точно, справа, – присмотрелся Канделябр.

Справа находилось средневековое измерение.

Тем временем приближающийся объект приблизился окончательно и оказался упитанным зелененьким привидением. Привидение звучно шмякнулось на стол, даром что бестелесное, и сожрало Канделяброву колбаску.

– Да что же это за напасть такая! – вспылил Король. – Я сегодня уже три штуки выпроводил, сколько можно!

– Гон у нас, – пояснило привидение, дожевывая. – Компотику не найдется?

– В каком смысле гон? – изумился колдун. – Брачный период? Сезон размножения?

– Фу, как неприлично, – возмутилось привидение. – Гон – это значит гонят нас, изгоняют с помощью святой воды и прочих приспособлений. Вот и разлетаемся в разные стороны. Так что там насчет компотика?

Король машинально подвинул привидению свою кружку. Оно выпило и крякнуло:

– Вот и славно. А то всухомятку – последнее дело. Шоколадки не найдется закусить? Если нет, я не настаиваю. Можно вишню в ликере. Одну-две вишенки, и я спать пойду. Кровать с периной в этой захудалой гостинице имеется? Если нет, то положите пять матрасов.

Король и Канделябр опешили от такой наглости и чуть не помчались сооружать нахальному привидению постельку из пяти матрасов. Но тут вмешался Кася.

Касе зеленый гость сразу показался подозрительным. Потому что съел колбасу. Кася подозревал во всяческих преступлениях всех гостей, которые едят колбасу. Он припал к полу и пополз неотвратимо, как судьба, время от времени виляя пушистым задом. Он полз очень медленно, не сводя глаз с привидения и думая, что, может, оно раскается и колбасу выплюнет. Тогда Кася его, может быть, простит и колбасу за ним доест, чтобы не пропала. Но привидение колбасу не выплюнуло, а наоборот, потянулось за второй. «Этого преступника исправить нельзя. Его можно только уничтожить», – понял Кася и прыгнул на стол.