Лунная Дева - Вячеслав Корнич

Она бегом пронеслась по четырём этажам вниз и выскочила из подъезда. Знакомых с машинами во дворе не оказалось, и девушка побежала к проспекту, где не сразу, но всё же поймала попутку. Всю дорогу до мастерской Полянского Татьяна торопила водителя, чем, естественно, вызывала его недовольство, но девушку это мало заботило. Буквально взлетев на нужный этаж, Татьяна уже хотела позвонить, но увидела полоску света, пробивавшуюся через неприкрытую дверь. Она вошла внутрь. В коридоре никого не было.

— Валера, ты где? — негромко спросила она.

Ответа не последовало. На полу небрежно валялось пальто Полянского. Девушка осторожно миновала коридор и вошла в тёмный зал мастерской. Не в силах унять учащённое сердцебиение, она напрягла зрение, одновременно вслушиваясь в окружающую тишину. Прошла секунда, другая, и вдруг из дальнего угла зала послышалось какое-то шевеление и хриплый стон.

— Валера, это ты? — произнесла Татьяна, готовясь к самому худшему.

— Я, Тань… включи свет.

Татьяна облегчённо вздохнула и стала искать выключатель. По пути она наткнулась на один из мольбертов и какой-то столик, но всё-таки нашла его. Когда по залу разлился желанный свет, она увидела страдальческое лицо Валеры. Он полулежал на узкой кушетке и держался за грудь.

Татьяна подошла к нему и присела рядом:

— Как ты, Валерочка? Что произошло?

— Да я мало, что помню… прямо как у того героя… упал, потерял сознание, очнулся… — вымученно улыбнулся Полянский, — только перед тем как упасть… эта страшная боль в груди… до сих пор будто ножом кто-то режет.

— Дай погляжу, — попросила она.

Расстегнув его рубашку, Татьяна ахнула.

— Что там? — всполошился Полянский, пытаясь что-то рассмотреть на своей груди.

— Валера, это же ожог, у тебя вся кожа обуглилась… но одежда же цела… Как такое возможно?

— Чёрт, плохо вижу. Тань, принеси зеркало, там на столике.

Она выполнила его просьбу и не удержалась от комментария:

— Ожог какой-то странный, похож на какую-то фигурку, что-то вроде полукруга… да, скорей всего.

— Твою мать! — выругался Полянский. — Кто же этот чёртов ваятель? И болит ведь зараза как.

— Давай врача вызову, — предложила Татьяна.

— Да ну этих эскулапов, толку от них! Смазать надо чем-то…

— А аптечка есть?

— На кухне поищи… э-э… в холодильнике, там вроде облепиховое масло было.

Татьяна вернулась через пару минут с флакончиком масла и ватой.

— Ну что, пациент, вы готовы к экзекуции? — попыталась подбодрить его девушка.

— Мажь, Танюша, только аккуратнее, прошу тебя…

С сочувствием поглядев на Валеру, она смочила ватку оранжевым маслом. Но перед тем как обработать рану зачем-то провела над ней рукой и чуть задержала её в горизонтальном положении. Татьяна не поверила своим глазам, её рука осветилась фиолетовым сиянием, а из пальцев и центра ладони стали выливаться лучики точно такого же цвета, образовав на месте ожога небольшое световое озерцо. С каждой секундой зловещая фигурка бледнела, и даже по лицу Полянского было видно, что ему становится легче.

— Тань, что ты сделала? Боль почти прошла.

— Тихо, Валера, полежи спокойно, — сказала она, ещё не понимая, откуда взялся источник её силы.

Через минуту — другую от страшного ожога остались лишь одни воспоминания в виде еле заметного розоватого контура.

Татьяна молча поднесла зеркало к глазам Полянского, ожидая его реакции.

— Ну ты даёшь, Танюшка! — захлопал глазами Валера. — Ты… ты же просто кудесница… у тебя же волшебные руки… Дай-ка я их расцелую!

— Обойдёшься. Руки как руки, — немного смутилась она, — я и сама не знаю, как у меня получилось.

— Нет, Танюша, даже не спорь, это же дар, божий дар!

Ещё несколько минут Полянский донимал её вопросами, а Татьяна только отнекивалась, не желая обсуждать эту тему. Наконец Валера от неё отстал, и как ни в чём не бывало, отправился на кухню, объявив, что его чудесное спасение нужно непременно отметить. Когда он ушёл, девушка обошла мастерскую и к своему удивлению не обнаружила «Масок». Вначале она подумала, что Полянский куда-то переставил картину, но потом до неё дошло, что он просто не мог этого сделать.

— Валера, а где «Маски»? — спросила она, подойдя на кухню.

— «Маски»? А разве их там нет? — удивился он.

— Пойди и сам погляди. Когда я уходила картина была на месте.

Полянский тут же обследовал мастерскую и непонимающе пожал плечами:

— Странно, действительно нет… ничего не понимаю.

Но потом его озарила мысль:

— А-а… всё, всё, теперь я всё понял… Я же им просто помешал, они же за «Масками» приходили, точно за «Масками».

— Надо в полицию заявить! — решительно заявила Татьяна.

— К чёрту! Может, это и к лучшему… Чувствую, все наши беды из-за неё. Так, Танюша?

— Валер, ты хозяин, тебе и решать.

— А я уже решил.

— Решил, так решил, настаивать не буду. Вижу тебе уже лучше, я, пожалуй, пойду, поздно уже, — произнесла Татьяна.

— Тань, не уходи, посиди со мной немного… столько всего навалилось, голова кругом идёт… не уходи, прошу тебя… Танюша, больному ведь уход нужен, сиделка. Неужели бросишь бедолагу? — чуть ли не молил Полянский, и в подтверждение своих слов демонстративно улёгся на кушетку.

— Хитрюга ты, а не бедолага! — прыснула от смеха Татьяна и уже серьёзно спросила:

— Валера, тебе страшно, да?

— Ну, да, есть немного… стыдно, конечно, но не могу с этим ничего поделать, — сконфуженно ответил мужчина.

— В этом нет ничего зазорного, Валерочка, — подбодрила его девушка, — мне тоже было страшно, очень страшно за себя… но больше я за тебя боялась, мне казалось, что с тобой что-то ужасное случилось…

— Спасибо, Танюша, ты настоящий друг… Знаешь, на душе так паршиво, как в хлеву… а поговорить не с кем. Останешься?

— Хорошо, Валера, я посижу с тобой, — согласилась Татьяна, присаживаясь рядом с ним.

— Добро, Танюша! — обрадовался Полянский, приподнимаясь с кушетки. — Ты только не думай, что я поплакаться хочу тебе в жилетку…

— А я не против стать твоей жилеткой, пользуйся, пока добрая, — пошутила девушка.

— Принимается. А если серьёзно, Тань, мне как-то не по себе сейчас, не хочется мне одному… мне бы выговориться, чтобы выслушал кто-то, а ты умеешь слушать, я знаю. Только о «Масках» не хочу и о нападении тоже… может, завтра, но не сейчас.

Девушка согласно кивнула:

— Я и сама не хочу об этом, давай просто поговорим, о чём сам захочешь.