Верь мне - Энтони Капелла

Долгое молчание. Три дня без ответа. Вдруг, без предупреждения:

31

– Вот прямо все здесь! – На обычно бесстрастном лице Фрэнка вспыхивает возбуждение, когда он в третий раз перечитывает фантазию Фоглера. – Боже мой, все здесь!

Доктор Лэтэм не отвечает. Слышно только, как ручка постукивает по ее губам.

– Все так, как вы и ожидали, – говорю я ей. – Все, о чем вы говорили. Вот он и пишет: насилие, боль, контроль…

Фрэнк читает вслух: «Мускусный запах твоего возбуждения наполняет комнату тошнотворным ароматом редкого цветка – орхидеи, которая испускает свои небесные ароматы лишь тогда, когда начинает увядать и гнить…» Это какая-то потусторонняя муть, Кэтрин.

Постукивание прекращается.

Кэтрин неохотно соглашается с определением Фрэнка:

– Думаю, Патрик мог сходить в книжный магазин и переписать это с любой из дюжины книг в отделе для взрослых. Конечно, этот текст слегка отклоняется от нормы. Однако… Положа руку на сердце, я все-таки не могу сказать, что только убийца мог написать подобное.

– Он не снял с себя подозрений.

Женщина качает головой.

– Нет.

– Что нам теперь делать?

Доктор Лэтэм поворачивается ко мне.

– Он сдерживается. Вы должны показать ему, что погружены в тему гораздо глубже, чем он думает. Ответьте ему и приведите что-нибудь в том же духе, но помощнее.

– Вы хотите, чтобы именно я это написала? Не могли бы вы…

– Как вы думаете, почему я заставляю вас проводить время на этих сайтах? Обольщение должно ощущаться в самом вашем голосе.

Сидя за ноутбуком, я напоминаю себе, что мне приходилось делать вещи и похуже. Например, однажды я выходила на улицы Нью-Йорка и продавала свитера из жирафьей шерсти.

Во второй фантазии Патрик описывает, как он мог бы завязывать мне глаза и бить ремнем.

В третьем отрывке, который приходит через несколько часов, он описывает меня, лежащую на кровати на свежевыстиранных простынях, окруженную свечами, словно тело, положенное на алтарь. «Я беру две свечи, по одной в каждой руке. Они толстые и тяжелые, как свечи в церкви. Языки пламени – наконечники копий, раскаленные добела, с черным дымом на концах. Фитили окружены до краев дисками чистого расплавленного воска. Я держу первую свечу над тобой и наклоняю ее. Ты вздрагиваешь, но не кричишь. Воск застывает на коже. Он остывает, становится молочным, как шрам».

В своей четвертой фантазии Патрик описывает, как в гостиничном номере меня застигает холодный, таинственный незнакомец, который привязывает меня к кровати перед тем, как задушить.

– Это хорошо, – говорит доктор Лэтэм, читая последнее письмо Патрика через мое плечо. – Таким образом, мы получим много материала для дальнейшего расследования.

– Например, что конкретно? – нахмурившись, спрашивает Фрэнк.

– Свечи, ремни… И все случается в гостиничном номере – очень похоже на убийство Стеллы.

– Хотя и ничего, что знал бы только убийца, – возражает Фрэнк. – Никакого ножа, если уж на то пошло. Адвокат Патрика Фоглера сказал бы, что, возможно, он выбрал номер в отеле, потому что именно там он был, когда писал эти строки.

– Дай ему время, Фрэнк. Я ведь уже сейчас могу сказать, что у Патрика Фоглера есть некое сексуальное пристрастие, разделяемое лишь небольшой частью населения. Пусть сеть затягивается. Когда все произойдет, станет еще туже.

32

– Сегодня, – говорит Кэтрин, – мы научимся слушать.

– Что? – спросила я.

– Я сказала «сегодня»… – Она останавливается. – Ох, смешно. Ха-ха.

Прошло десять дней с тех пор, как Патрик уехал в Европу, и пять с момента получения последнего письма. Мы знали, что Фоглер вернулся на Манхэттен, но с тех пор, как я попросила его продолжать писать, больше о нем ничего не слышала. Кэтрин пытается занять меня, но я чувствую, что ее сердце к этому не лежит, точно так же, как и мое. Мы все топчемся на месте, поскольку ждем, когда Патрик выйдет на связь.

– Сейчас я покажу – продолжает Кэтрин, – несколько основных нейролингвистических приемов. – Она берет схему. Таблица разделена на две колонки – правильную и неправильную. – Во-первых, суждения. Постарайся вообще от них воздержаться. Говорить, что это отвратительно или даже, что это здорово, менее полезно, чем нейтральный ответ, например, «вижу» или «продолжай». Помни, что самый эффективный следователь – молчание. – Она останавливается. – Ты нервничаешь, Клэр. Что-то не так?