Занятия любовью для начинающих - Татьяна Новикова

не сейчас, после наших ошеломляющих секс-марафонов и милой беседы в его комнате наедине с пирожками.

– Это тебе, – сказали за спиной, и меня мгновенно прошиб пот.

Антон не дал мне даже обернуться, обнял сзади, прижав к себе спиной, и поцеловал в шею. Я лишь успела ощутить его дыхание, прикосновение тёплых губ к коже и вздрогнула.

По телу пошли мурашки то ли злости, то ли отвращения.

Я двинула его локтем в бок со всей силы, и мужчина тут же отпрянул с возгласом:

– Ты только руки не распускай, котёнок!

– Сам ты котёнок! – рявкнула я. – Скотина! Это ты не распускай руки! Забирай своё барахло, – мой взгляд указал на коробку, – и вали!

– Варя… ну Варя… – Он сделал такую гримасу, будто надулся, оскорбился до глубины души, а потом ещё и пробубнил: – Я к тебе со всем сердцем… Хотел прощения попросить за свои дурацкие выходки… я же не со зла, Варь. Я люблю тебя, ты не выходишь у меня из головы.

И пока он это говорил, перед моим внутренним взором мелькали воспоминания о том, как разлетелся на части ноутбук в руках Антона, как он сверлил меня взглядом, прижимая к дверце холодильника на кухне, как он орал Климу «Ты её уже трахал? Трахал, да?», как его поварёшка блестела в лучах солнца…

Ничего, за что я могла бы его простить, я не вспомнила.

Да, в прошлом я любила этого человека, обожала, боготворила, восхищалась им, подстраивалась под его требования, под его рабочий график. Я даже сексом с ним занималась именно так, как нравилось ему, забывая о себе и своих предпочтениях. Антон – красивый мужчина, и всегда привлекал женщин, от того он был и остается самовлюблённым говнюком.

Я понимаю: увидев, что его миленькая пышечка, вечно заглядывающая ему в рот, вдруг отвернулась от него, отвергла, да ещё и подхватила себе самца-тренера буквально через неделю после ссоры – это его вывело. Да что там – он был в бешенстве, его идеальный альфа-образ в глазах самого себя треснул и разошёлся по швам.

– Забирай барахло и уходи, – процедила я ему в лицо.

Казалось, ещё секунда – и я начну брызгать слюной, пущу в ход кулаки, сумку, ногти, каблуки, подручные предметы и примусь швырять в него камни, если найду их в подъезде.

В глазах Антона снова мелькнула уже знакомая мне опасная темень. Его желваки перекатились под кожей, красивый овал лица исказила гневная гримаса. Я приготовилась отразить удар, если он последует (нет, Антон никогда не поднимал на меня руку, но в этот

момент мне померещилось, что его мышцы напряглись именно для того, чтобы обрушить на мою голову гнев своего обиженного хозяина).

Антон прикрыл глаза, успокаиваясь. Я буквально видела, как краснота с его лица уходит, как он неимоверным усилием воли побеждает в себе ярость и обиду.

– Котёнок… – выдохнул он. – Я не хочу от тебя ничего… милая. Просто пришёл отдать долг. Я про вещь, которую я тебе сломал.

– Ты про мою жизнь? – прищурилась я, не сдержав едкости и укоризненного женского сарказма.

Он шумно вздохнул, но не стал препираться.

– Послушай, – начал он ровно и почти мягко, – я принёс ноутбук, потому что твой я сломал, когда ввалился к тебе в квартиру… пьяный дебил. Ты меня знаешь, я бы никогда не тронул тебя и пальцем, но, Варя, когда ты явилась с этим… с этим типом… в парк и прошлась у моей блинной, чего ты хотела добиться? Ты хотела сделать мне больно? Отомстить?

Меня снова кольнуло чувство вины. Да, я хотела отомстить, но совесть… эта паршивая совесть уже начала сверлить изнутри. Я смотрела на Антона и ощущала, как волна стыда за свои неразумные выходки захлёстывает меня с головой.

Антон наклонился и поднял коробку. Протянул мне.

– Возьми его. – Голос моего бывшего мужчины был как никогда серьёзен. – Прошу тебя, возьми. Прости меня ещё раз за то, что я тогда напугал тебя. Никогда не прощу себе этого. Никогда. Воспринимай мой подарок, не как подкуп или желание показать благородство, а как обычный человеческий поступок. Да, так поступают люди. Раз я лишил тебя вещи, я должен её вернуть. Прости меня. Надеюсь, твой блог будет процветать, и ты наконец найдёшь себя и свой путь.

– Но Антон… – начала было я, но он перебил.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Возможно, без меня… не знаю… но тот парень. – Он сжал кулаки и добавил: – Тот парень – тебе не пара. Он использует тебя. Вчера я видел это в его глазах.

Он сунул мне в руки коробку (увесистую, надо сказать) и поспешил по ступеням вниз. Его лёгкие шаги затихли через несколько секунд, хлопнула подъездная дверь, а я всё стояла, не шелохнувшись.

«Вчера я видел это в его глазах», – что он хотел сказать?

Он что, встречался с Климом вчера? Вчера?..

А ведь именно вчера Клима кто-то избил. Очевидно ведь, что он не просто упал, а получил кулаком по лицу. Причём, не единожды. Неужели это Антон устроил ему разборки?

Если так, то… то…

В моей груди треснула лава ярости. В голове ещё не созрел план, что именно я буду делать, чтобы защитить Клима, но пальцы сжали коробку с такой силой, что заныли кости.

Давно стемнело, когда машина свернула на дорожку, ведущую к парку развлечений. Остановились карусели, замолкла музыка, стих детский смех. Я ехала мимо кованой ограды и смотрела на уснувшие аттракционы, которые казались таинственными чудищами. Например, скелет динозавра – это американские горки, а гигантский осьминог – цепочечные качели, кабинки которых раскачивались на ветру.

Старенькая Нива, знававшая лучшие годы ещё во времена моего детства, остановилась возле будки охранника.

Я с пыхтением опустила стекло – никаких стеклоподъемников, не надейтесь – и улыбнулась мужчине в куртке с нашивкой охранной фирмы.

– Добрый вечер!

А улыбка такая широкая – ещё немного, и лицо треснет.

Охранник посмотрел на меня со всей суровостью, исподлобья. По-моему, он дремал и не сразу сфокусировался. Но затем оттаял. Я частенько задерживалась здесь допоздна, когда помогала Антону с «Солнцепеком»: закрывала смену или убиралась после особо тяжелых дней.

– Усё закрыто, красавица, – развел руками охранник, – и кавалер твой усвистал давным-давно.

– Ой, да знаю, – кивнула, не переставая дебильно улыбаться. – Меня Антошка попросил вагончик прибрать, вот и пришла. Пустите?

Причин для отказа не было. Ни одной. Кто может запретить девушке хозяина точки приехать сюда на раритете автопрома?

– Вы надолго? – сдался мужчина.

– Полчаса максимум.

– Проезжайте.

Нива с тарахтением сорвалась с места, а я глянула в зеркало заднего вида. Шлагбаум опустился, отрезая пути к отступлению.

Молчаливые тропки вели меня к вагончику Антона. Через спящий «Разорвибургер!», около чертового колеса и Свободного падения, при виде которого душа уходила в пятки.