Ведьмин клад - Татьяна Корсакова

– Убираться нам отсюда нужно, пока еще чего не случилось, – Макар огляделся: – А Наташка где?

– Ушла, – Померанец равнодушно пожал плечами.

– Как ушла?!

– Вот так! Собралась и ушла! Надоело ей с нами!

– И вы отпустили?

– А мы ей не няньки! У нее своя голова на плечах есть!

– В какую сторону она пошла? – теперь Макар обращался только к Егору, видно, решил, что из них двоих он самый вменяемый.

– Туда, – Егор махнул рукой.

– А етит твою налево! – Макар вскочил на ноги. – Давно ушла?!

– Больше часа. А что? – В желудке неприятно заныло.

– А то, что там топь! Вот что! – Макар заметался по поляне.

– Топь – это болото? – тупо переспросил Егор.

– Топь – это топь! Пять минут – и поминай, как звали! Да что ж вы за мужики такие, что глупую бабу удержать не смогли?! Эх! – Егерь досадливо махнул рукой, подбежал к молодой осинке, принялся рубить ее охотничьим ножом.

– Далеко топь? – С Померанца наконец слетело оцепенение.

– Километра четыре. – Макар врезал по деревцу ногой, послышался треск. – Что стали, рты раззявили?! Собирайтесь!

– Мы за ней следом пойдем? – спросил Егор.

– Побежим, мать твою за ногу! – Егерь ловко срезал с осинки ветки, получилось что-то вроде посоха. – Еще неизвестно, успеем ли, – добавил он тихо, и от обреченности, послышавшейся в его голосе, Егора замутило…

* * *

Лес менялся. Если бы Настя была чуть менее расстроена и чуть более внимательна, то заметила бы эти перемены гораздо раньше. А так все силы уходили на то, чтобы не разреветься. С желанием завыть в голос она боролась долго, но все-таки проиграла бой. Кто ее здесь видит? Перед кем таиться?

Слезы облегчения не принесли. Наоборот, стало еще хуже. Зря она так… поддалась слабости. Решение принято, теперь надо не паниковать, а двигаться дальше.

Дальше, а куда дальше?

Настя остановилась, вытерла мокрое лицо рукавом телогрейки, осмотрелась. Да, лес вокруг изменился: деревья стали ниже, и вместо разлапистых могучих кедров все чаще встречались хилые березки и осины, а еще кустарник, названия которого она не знала. И мох теперь расстилался сплошным зеленым ковром и как-то странно пружинил и хлюпал под ногами. Или это не мох хлюпал, а в сапогах?

С сапогами была беда. Настя так поспешно покидала лагерь, что не успела надеть носки, и сейчас ноги мерзли. Мало того, она натерла мозоли. Большущие волдыри сочились сукровицей, и каждый следующий шаг давался тяжелее, чем предыдущий. Надо присесть, передохнуть, а заодно и подумать, как быть дальше.

Настя уселась на кочку, вытянула вперед ноющие ноги. Происходящие с лесом метаморфозы ей не нравились. Интуиция подсказывала, что дальше идти нельзя, что лучше вернуться. Но вернуться – означало сдаться, признать свою слабость и никчемность. Да еще и неизвестно, как отнесутся к ее возвращению остальные. Не обрадуются – это точно.

Откуда ни возьмись появилась лиса. Настя хотела верить, что это давешняя ее знакомая, а то и вовсе спасительница. Лиса подошла близко-близко, заглянула в лицо зелеными, совсем не лисьими глазами, предупреждающе тявкнула.

– Что, стоит вернуться? – спросила Настя.

Лиса опять тявкнула, попятилась.

– Не могу я назад, к этим… – Настя решительно встала.

Нет, надо идти дальше. Ну, подумаешь – земля пружинит! А она будет очень внимательной и, если возникнут хоть какие-то сомнения, повернет назад. К тому же здесь ягод много. Можно поесть и собрать про запас. Плохо только, что сумки больше нет, придется складывать ягоды в карман телогрейки или вот в шапку. Чем не мешок? А лиса исчезла. Вот, кажется, только что вертелась у самых ног и раз – точно сквозь землю провалилась. Плохо. С лисой не так страшно было. Интересное дело: лиса за ней по тайге хвостом ходит, точно привязанная, на медальоне, том, что матушка Василиса подарила, тоже лиса выбита, и саму ее Егор Лисичкой-сестричкой называл – прямо лисье царство какое-то…

Есть совсем не хотелось, наверное, из-за стресса, но Настя себя заставила. Неизвестно, когда выдастся такая возможность в следующий раз. Пока ползала по кочкам в поисках ягод, углубилась в странный лес еще дальше. А когда земля под ногами стала не только пружинить, но и сочиться вонючей болотной жижей, поняла – все, надо поворачивать от греха подальше. В конце концов, стоянку можно и обойти. А еще как вариант красться вслед за охотниками. Просто не высовываться, а держаться на приличном расстоянии. Они ведь скоро должны будут выйти к людям. Эх, не зря говорят, что русский человек задним умом силен! Надо было сразу об этом подумать. Решено, она возвращается!

Возвращается… Знать бы еще, в какую сторону идти. Настя огляделась – вокруг все одно и то же: зыбкие, поросшие мохом кочки, на которых не остается следов, и чахлые деревца. Заблудилась. Пока собирала ягоды, потеряла все ориентиры. Паника холодной змеей сжала горло. Заблудиться в лесу и заблудиться на болоте – это разные вещи. На болоте гораздо страшнее: здесь все какое-то ненадежное, нереальное. Пахнет противно, тучи комаров и день все никак не наступит… даже по солнцу нельзя сориентироваться. Во-первых, нет его, этого солнца, небо затянуто сизыми тучами, тяжелыми, совсем не летними. А во-вторых, не помнит она, хоть убей, с какой стороны, хотя бы чисто теоретически, оно должно быть. Остается одно – надеяться и молиться. Последние дни она вообще не молилась. Вот и попалась из-за гордыни и глупости…

Молиться не получалось: слова вязли на зубах как незрелые ягоды. Что же это такое с ней творится? За какие прегрешения такие наказания? А может, права была матушка-настоятельница, что не взяла ее в послушницы? Чувствовала, что с ней что-то не так?..

За спиной что-то зашуршало, Настя обернулась – ничего. Может, лиса вернулась, а может, ветер?.. Хотя нет, не ветер. В этом гиблом месте воздух такой… затхлый, точно ветер сюда никогда не заглядывает. Все, надо идти! Неважно, куда, главное – двигаться, потому что от бездействия можно сойти с ума.

Наверное, Насте удалось выбрать правильное направление – с каждым шагом окружающий ландшафт изменялся в лучшую сторону. Еще немного – и она выйдет к настоящему лесу…

…Почва из-под ног ушла внезапно. И не ушла даже, а осела: вроде бы медленно, но неотвратимо. Ноги по самые колени провалились в вязкое месиво – и не вода, и не земля. Настя попыталась сделать шаг и не смогла. С довольным чавканьем топь-ловушка засасывала ее все глубже и глубже. Ноги искали и не находили опоры, а попытки выбраться только портили дело.

Настя испугалась не сразу – в голове не укладывалось, что бывает такое. Казалось, еще чуть-чуть – и ноги коснутся дна, и можно будет наконец оттолкнуться и выбраться. Но дна все не было, и когда Настя ушла в трясину по пояс, пришло очень ясное осознание того, что это конец, из грязевой ловушки ей не вырваться ни за что. Придется умереть вот так, не по-человечески, захлебнувшись грязной болотной жижей.