Хазарский меч - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Глава 8
Выяснилось, что Озора была не так уж неправа в своих догадках, встревоживших Мираву.
– Да это Амунд, все никак отпустить меня не хотел, – рассказывал Ольрад в ответ на расспросы жены, почему так долго не возвращался. – На Оку меня уговорил с ним ехать. Я ему: там не наша волость, у них своих князья! А он, мол, ты лучше с ними сговориться сумеешь. Так и ехали: я с отроками впереди, а он с войском за мной, показывался, когда уж люди про них знали. Едва отделался от него, сказал, жена тревожиться будет. И он мне на прощание вот что передал: для жены, сказал.
Из сумочки на поясе Ольрад вынул что-то маленькое, завернутое в лоскут, и подал Мираве. Она развернула и ахнула: это были две серьги из серебра, искусной греческой работы. К тонкой дужке крепилось нечто вроде широкого полумесяцы рожками вверх, а внутри него виднелся тонкий прорезной узор в виде двух птиц, обращенных друг к другу клювами.
– О-о-о! – в изумлении протянула Мирава, разглядывая серебряных птичек.
Амунд плеснецкий щедро заплатил ей за беспокойство и долгое ожидание.
– Знаешь, – она подняла глаза, заблестевшие от слез, – я что подумала?
– Что? – Ольрад улыбнулся, видя, что князь Амунд угодил ей с подарком.
– Эти птицы – как мы с тобой.
Она глубоко вдохнула, не зная, как выразить свои чувства, и немного смущаясь. С тех пор как у них с Ольрадом появилось общее гнездо, она и не мыслила себя без него, не видела никакой иной жизни, кроме как вместе. Кольнуло воспоминание о разговоре с матерью и сестрой: «У судениц мужей не бывает». «Пусть мы всегда будем вместе! – мысленно обратилась она к богам, будто предлагая договор. – Чтобы сидеть в одном гнезде, сколько отпущено веку, а потом вместе уйдем. Не надо мне никаких даров, если одной в гнезде остаться придется». Серьги с двумя небесными птицами показались залогом от судьбы: так и будет.
Ольрад потрепал ее по плечу и вышел – его ждали дела.
В ближайшие несколько дней Ольрада каждый день звали к Ярдару – там собирались старшие оружники, и все хотели послушать про его поездку с Амундом. Мирава тайком гордилась: эта поездка сделала ее мужу много чести и поставила его в один ряд с самыми уважаемыми людьми Тархан-городца, пусть даже он был их вдвое моложе. Это заметили и другие женщины.
– Вот как Ольрад прославился! – как-то сказала ей Озора, когда они столкнулись утром на площадке. – Стал большим человеком: теперь всякий его знает как лучшего друга Амунда и русов из-за Днепра!
Она усмехалась, но Мираве чудилось тайное злорадство в ее веселых светло-голубых глазах.
– Не знаю только, принесет ли ему пользу эта слава… если до хазар дойдет.
– Он не сам русов в друзья выбрал! – напомнила Мирава. – Так пожелали твой брат и твой муж.
– Мой муж ничего такого не желал! Он в этой дружбе добра не видел, и все об этом знают.
– Не наше дело – выбирать, с кем дружить. Ярдар приказал Ольраду ехать, и пусть хазары с него и спрашивают.
Озора на это только дернула бровью, но Мирава понимала: та опять права. Пока Амунд с его войском был здесь, на лугу, Ярдар и даже Хастен признавали необходимость дружить с ним. Но когда зимой приедут за данью хазары, пойдет другой разговор. До зимы далеко, утешала себя Мирава. До тех про все это отодвинется далеко в прошлое, забудется…
Ольрад не так чтобы подружился с Амундом – они друг другу не ровня, – но князь довольно часто с ним беседовал, расспрашивал об этих местах и рассказывал о походе. Однако самое любопытное Ольраду поведал не сам Амунд, а его телохранители, и эту повесть Ольраду потом пришлось пересказать не один раз. Оказывается, Амунд изначально хотел сам возглавить поход объединенного войска руси на сарацин. Грим сын Хельги был тогда еще совсем молод – восемнадцати лет, и до того ни в каких походах не бывал. Амунд, лет на десять его старше, уже опытный воин, к тому же обладатель отцовского стола в Плеснецке, имел больше прав на главенство и не желал ходить в воле вчерашнего отрока. Был назначен жребий, чтобы узнать, кто из двух вождей более угоден богам – Амунд или Грим. Но князь киевский Хельги прибегнул к хитрости: подослал к Амунду свою дочь, Брюнхильд, которая с ласковыми речами опоила его чем-то, из-за чего он захворал и не явился в назначенный час к жребию. «Князь наш тогда сказал: несправедливо, мол, если поход возглавит младший и неопытный, когда рядом есть человек старше и во всех отношениях более достойный, – рассказывал Ольраду не то Лундварь, не то Ельрек (он путал имена этих шестерых здоровяков, отличал только Ольрада, своего тезку). – И что несправедливость ведет к беде, а в долгом походе у судьбы будет время каждому раздать по заслугам. Так оно и случилось. Хельги Хитрый послал с сыном удачу свою, и на три лета ее хватило, а потом вышла она вся. Грим конунг был отважный человек, тут возразить нечего. Он с киянами прикрывал отход, а нам и людям Олава велел отплывать. Тут его хазары и накрыли. А был бы наш князь старшим – прикрывали бы мы, и мы бы все полегли на том клятом берегу, а Грим сын Хельги теперь бы рассказывал тебе все это».
– Видно, князь Амунд – человек очень удачливый, – говорил Ольрад, возвратившись в Тарханов. – Если даже наведенная хворь обратилась ему на пользу, а давний обман и поражение нынешней весной спасли жизнь ему и дружине.
Все кивали, соглашаясь, а Ярдар, слушая это, вновь вспоминал свои мысли об удаче. Попытка достичь успеха путем обмана ударила по самому Хельги. Он дал сыну высшую власть и честь, но заплатить за них пришлось жизнью. Олег киевский утратил удачу, Ярдар все сильнее убеждался в этом. И все с большим нетерпением думал о Заранке и ее обещании. Мысль жениться на ней казалась ему смешной. Но если она и правда сможет приманить к нему удачу, тогда он одолеет все, даже женитьба на неровне не сможет ему повредить. Лишь бы у нее хватило
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!