Вырвать крылья - Ирмина Изфри

требующие его личного участия, поэтому задержался допоздна. Зато тело было словно пушинка, внутри бурлил поток счастья, хотелось обнимать всех, и дарить улыбки. Поэтому, когда в комнату без стука ввалилась мать, он не стал ее отчитывать, а продолжил переодеваться к ужину.

– Что с тобой происходит? – Рената Алексеевна встала напротив сына, строго смотрела на него, уперев руки в бока.

– У меня все просто отлично – не скрывая своего хорошего настроения, Астахов даже улыбнулся матери.

– Ты был с ней? Опять? – Возмущение закипало, и пузырьки ярости поднимались из глубин темной пещеры ее сознания.

– Да. – Мужчину уже напрягало недовольство матери его личной жизнью. – И что с того?

– А с того – бросила в его сторону злой взгляд – не пара она тебе, – она подняла голову к небу вместе с ладонями – не пара. Или ты забыл, что я обещала Мамонтову, познакомить тебя с его дочерью, он имеет на тебя виды.

– Ой – ей – закачал головой Астахов, одновременно натягивая домашние штаны – мамочка просчиталась, я не собираюсь ни с кем знакомиться, у меня уже есть девушка.

– Пф, – скривившись, выпустила тонкую струйку из сложенных в трубочку губ женщина – горничная? – злорадно рассмеялась – Да тебя засмеют, когда узнают, с кем ты встречаешься.

– Мне по х*й. – Развернулся и посмотрел на вытаращенные глаза Ренаты.

– Это она тебя научила так выражаться? – Возмущение было во всем ее виде, даже руки прижала к вискам.

– Жизнь научила, – усмехнулся сын – поживешь с такой как ты, и не так заговоришь.

– Что? – Рената Алексеевна с оскорбленным выражением лица вылетела из спальни Руслана, судорожно вытащила сотовый из кармана, и, скрывшись в дальней комнате, долго с кем – то говорила по телефону.

– Когда уезжаешь? – Василий Ефимович, Жанна Евгеньевна и Диана сидели на кухне, сегодняшний вечер они проводили в узком семейном кругу. Родители волновались, не хотели снова остаться без дочери. Сейчас, она уезжает по своему желанию, но все – таки, тяжело, отпускать свою кровинушку, не так давно, вернувшуюся в их жизнь.

– Завтра ночным поездом. – Диана настроилась на долгую поездку, в которой она продумает все еще раз до мельчайших деталей, их встречу с Соболевой. Тайный телефон мужа лежит на дне сумки, и ждет своего часа, ткнуть носом в любовные послания Иды. – С утра съезжу на кладбище к Косте, и буду готовиться в дорогу.

Алиса в который раз пыталась отговорить сестру от встречи с Соболевой, которую она теперь не считала подругой. Как Ида могла скрывать от нее, что является любовницей Розова, будучи тогда еще Казанцевой, она бы ни что не разрешила Косте подойти к своей сестре.

– Дело прошлое – умоляла, сжимая руку сестры – плюнь, живи дальше.

Но Диана не смогла, ее разрывало от чувства несправедливости и данного себе слова разобраться с настоящим убийцей Розова. Отметая все аргументы против этой поездки, она собралась в путь.

Розова купила у бабушек, торговавших около кладбища живыми цветами, букетик, подложила к искусственным цветам и прошла на территорию, закрытую высоким забором. Ей нравилось на кладбище, тишина, покой, умиротворение, обволакивало все сознание, и в голове ни одной угнетающей мысли. Диана подходит к улице, на которой лежит ее муж, и поворачивает в сторону его могилы. За оградкой стоят два силуэта, она узнает в них своих свекра и свекровь Макар и Ангелина Розовы. Сердце заволновалось, Диана ускорила шаг, она хотела с ними объясниться, желала, чтобы эти люди поняли, она не подлаживала бомбу любимому мужчине, чтобы перестали обвинять ее и ненавидеть.

– Добрый день, – она поздоровалась со спинами родителей Константина. Первым обернулся мужчина. Он, хмурился и сводил брови, не понимая, кто перед ним. Поднялась с колен Ангелина и развернулась к дрожащей от неожиданной встречи Диане, долго всматривалась в ее лицо. Журавина сейчас не пыталась затмить вокруг себя окружающих красоток, поэтому только слегка подкрашивала ресницы, ее трудно было узнать с первого взгляда. Но женщина, присмотревшись, поняла, кто перед ними стоит.

– Зачем пришла, – выкрикнула, смахивая слезу с щеки, убитая горем мать – не стыдно приходить на могилу к тому, кого уничтожила своими руками?

– Я не убивала Костю – горло перехватило судорогой, сжав голосовые связки, каждый слог резал горло – я любила его – слезы мешали рассматривать лица родителей любимого, все плыло перед глазами.

– Не виновных не сажают за решетку на долгий срок – кричала женщина и хваталась за грудь, показывая, что у нее заболело сердце – и почему тебя так рано выпустили? Я бы вообще, таких, как ты, держала в тюрьме до конца жизни. Не подходи ко мне – увидев, что девушка хочет двинуться в ее сторону – не смей никогда даже говорить со мной, и не ходи на могилу Кости, и не смей носить его фамилию – женщину несло, она не контролировала поток слов, вырывающихся из нее. Видно было, что Ангелина сдала, сильно похудела, болезненный вид, кожа бледно – желтая, словно это она провела все это время на зоне, а не Диана.

– Успокойся, дорогая, – муж подхватил супругу и потащил к машине, бросив на Розову сердитый взгляд. Но Диане было все равно, она плакала навзрыд, от обиды, от такого отношения к себе, которого она не заслуживала. Проводила взглядом спины, ставших ей близкими, за год жизни с их сыном, старших Розовых и присела у памятника мужчины, к которому пришла высказаться. Поделится планами, потому что мертвый, точно не выдаст ее секреты. Диана, всхлипывая, положила ладонь, спрятанную в варежку на надгробие, и закрыла глаза, делая глубокие вздохи, успокаиваясь. Услышала, что хрустит снег за ее спиной, обернулась, заметив приближающегося человека, поднялась. К могиле шагал Макар Филиппович, он шел и внимательно заглядывал в глаза Дианы, пытался просверлить в ее голове дырку, чтобы прочитать мысли, кружившие в ней.

– Диана – произнес он хриплым, слабым голосом. – Не знаю, виновата ты или все же нет, в смерти Кости, но Геля уверена, что невиновного посадить в тюрьму не могут. Да и матери просто необходимо кого – то обвинять в утрате.

– Я ее понимаю – прошептала Диана, глотая слезы – больно терять единственного ребенка, но и я отсидела в тюрьме пять лет ни за что.

– Суд привел достаточно аргументов, чтобы люди считали, что это ты убила его – он махнул головой на портрет сына на мраморной основе. – Прошу тебя, не показывайся ей на глаза, я с большим трудом уговорил ее вернуться в родной город, она долго восстанавливалась после похорон