Ночь чудес - Натали де Рамон

— Ну! — Валет восторженно всплеснул руками, не дожидаясь приглашения, залпом опустошил ближайший бокал, поднял крышку и пробежал пальцами по клавишам. К его удивлению, инструмент был настроен достаточно прилично. — Сгодится, — снисходительно сказал он меломану-духовидцу и взял первые аккорды Патетической сонаты.

Бокалы на крышке рояля торжественно зазвякали.

Гигант, по-собачьи склонив голову набок, насупленно слушал и вдруг спросил, показывая на Мишеля пальцем:

— А чего он не поет?

— Он слов не знает. — Валет продолжал играть.

— А ты знаешь?

— Да тоже подзабыл.

— А ты выпей еще, вспомнишь, — сочувственно предложил гигант. — Ты, с ковром, тоже пей, не жмись. Коллекционное!

Мишель судорожно дернул шеей и жалобно посмотрел на Валета. Валет кивнул. Мишель жадно выпил, поставил бокал на место и снова посмотрел на Валета. Тот снова кивнул. Мишель опустошил второй бокал.

— Ну, дух, вспомнил слова?

Валет запел заветную Пиковой Дамы, подражая ее замогильным интонациям и усиленно нажимая на педали:

— Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? Ездок запоздалый, с ним сын молодой….

Мишель пил один бокал за другим, Валет вдохновенно завывал, музыка грохотала, пустеющие бокалы звенели, а потрясенный гигант опустился на ковер и сладострастно рыдал.

— Ездок подъезжает, ездок доскакал… В руках его мертвый младенец лежал…

Все звуки стихли. Гигант тоже всхлипнул в последний раз и с полными слез глазами обратился к Валету:

— Ну, дух, ну круто! Ну супер! Ты мне ее еще сделай, я бы тебе денег дал, да ты ж дух. Ну круто, ну вообще, конечно, ты дух, я понимаю…

Но Валет заявил, что больше нельзя, что им пора возвращаться, и потащил ошалелого Мишеля к выходу из номера.

— Вы куда, духи?! — Расслабленный гигант никак не мог подняться с ковра и только тянул к ним руки. — Мне с вами так, так, так… — Наконец он подобрал слово: — Духовно!

Но Валет с Мишелем уже выскочили из номера и, не дожидаясь лифта, поскакали вверх по лестнице. Когда лестница закончилась, они не сговариваясь метнулись на площадку этажа и вызвали лифт.

— Ты артист, что ли, Поль? — были первые слова Мишеля. — Какого ж черта она от тебя к этому козлу бегает? Дура. Ты же гений! — Мишель восторженно смотрел ему в глаза.

Валет скромно улыбнулся, понимая, что Мишеля ненадолго повело от шампанского.

— Я со страху чуть не помер, а ты — гений! Как ты про ковер ловко подпустил. — Мишель похлопал по сумке. — Ковер, мол, самолет сломался, рванет, если… — И осекся, потому что лифт открыл двери, и хорошенькая горничная в переднике выкатила из него тележку со стопками белья.

Взрывное устройство! Только этого не хватало!

Эльвиру просто затрясло. Она изо всех сил оттолкнула Валета:

— Как ты мог принести такое мне?! Исчезни из моей жизни! — И, не оглядываясь, бросилась к своей машине.

Руки плохо слушались, и никак не получалось попасть ключом в замок. Скорее, скорее, здесь нельзя оставаться! Вдруг связка ключей нахально выскользнула из ее пальцев и беззвучно упала под машину.

Я сейчас нагнусь за ключами, а они подойдут сзади и шарахнут меня по голове. Свидетелей всегда убирают.

Не решаясь оглянуться, Эльвира опустилась на корточки и начала шарить руками под машиной.

А вдруг я их не найду? Эти точно меня убьют и сожгут вместе с машиной. Эльвира так ясно представила себе, как будет гореть в своем «опельке», что невольно по-кошачьи передернула спиной, и тут ее пальцы ухватились за брелок!

Она открыла дверцу, суетливо уселась за руль. Предстояло еще справиться с замком зажигания, но руки по-прежнему тряслись, а сейчас они вдобавок были еще грязными, и Эльвира испугалась, что теперь она уже никогда не сможет завести машину.

Спокойно, спокойно! Она вытащила из бардачка салфетки, вытерла руки и вдруг, замирая, подумала, не потерялись ли ее изумруды? Но колье было на месте, и прикосновение к нему прибавило решимости. Я сейчас включу свет и вставлю ключ обеими руками. Только бы она побыстрее завелась!

На соседнем сиденье что-то зашуршало, поползло вниз и упало с глухим звуком.

От ужаса Эльвира зажмурилась, но свет включила и, превозмогая все моментально налетевшие кошмары, посмотрела. На полу возле правого сиденья боком стояла та самая коробка-рояль.

И она сразу вспомнила, что, перед тем как затолкать в машину пьяную особу, мнимый сантехник сунул на переднее сиденье свою сумку и эту самую коробку, а когда они приехали уже сюда, то в его руках была только сумка. Получается, что Эльвира не заметила, как он оставил коробку у нее в машине.

Они все решили меня убить! Валери принес мне бомбу в номер, я отдала ее сантехнику, а он напросился ехать со мной и подложил ее мне в машину! Не на ту напали, господа бандиты! Не дамся!

Все эти воспоминания и соображения пронеслись в голове Эльвиры за долю секунды, потому что она уже выскочила из машины, готовая на своих двоих бежать хоть на край света, лишь бы подальше от этой коробки и бандитских разборок.

— Только не надо хлопать, а то тряхну машину, и тогда все может взорваться, — шептала она себе, осторожно прикрывая дверцу. — Все хорошо, Эльвира, ты умница, девочка, ты вовремя их раскусила, видишь, пока не взрывается…

— Что не взрывается? — неожиданно спросил за ее спиной мнимый сантехник.

Первое, что, оглянувшись, увидела Эльвира, был пистолет в его руках.

— Не убивайте меня! — чужим голосом проверещала она. — Я все расскажу, я ничего не знаю, я ни при чем! Это его взрывное устройство! Только не убивайте!

В ее машине — бомба, бежать — у него пистолет.

Мамочка! — мысленно взмолилась Эльвира. Может, мне упасть в обморок?

С пистолетом в руке Рей выскочил из подъезда. Но весь его воинственный пыл сразу прошел, когда он увидел, что Эльвирин серебристый «опелек» все еще стоял на прежнем месте. Она не уехала! — обрадовался Рей, значит, еще не потеряна надежда… э-э-э… напоить ее чаем!

Рей пронаблюдал, как посланец клиентки мило похлопывает Валери по плечу, открывает перед ним дверцу бордовой «хонды» и садится за руль. За те несколько секунд, пока прогревался мотор «хонды», Рей успел бы догнать своего обидчика, но, выходило, что и Валери, и этот здоровяк — оба работают на его же клиентку, а сейчас, скорее всего, потешаются над ним. К тому же очень глупо стрелять в пустом ночном дворе. Люди не спят, празднуют, кто-нибудь обязательно заметит и позвонит в полицию, и что тогда объяснять своим бывшим коллегам? А «хонда», пофыркивая, уже разворачивалась и посылала Рею последний привет габаритными огнями.