Проситель - Юрий Козлов

— Почему? Это… кто? Простите… — испугался и растерялся Берендеев. Он не сомневался, что мошенники из «Сет-банка» его вычислили. Единственно непонятно было — зачем. Какую такую ценность представлял для мошенников нищий Берендеев? «Квартира! — вдруг прошиб его холодный пот. — Они хотят завладеть моей квартирой!»

— Быстренько трубочку снимаете.

Берендеев уже и забыл про щекастого, в шляпе молодого оперуполномоченного, а тот, оказывается, про него не забыл.

— Поймал бандитов? — перевел дух Берендеев. Отчего-то на смену дикому испугу пришла… наглость. По прошествии времени мент Коля Арзуманов воспринимался как персонаж если и не вполне комический, то незначительный. Берендеев с грустью подумал, сколь несовершенны люди (в том числе и он сам). Низменное с одним оттенком (испуг) сменило низменное с другим оттенком (наглость). — Приглашаешь выступить свидетелем на процессе века?

— Они не стали подавать заявление, — сообщил Коля, похоже, не обратив внимания на развязный тон Берендеева. — Не признали себя потерпевшими. — А может, Коля в силу своей профессии знал за людишками эту скверную черту — переходить от низменного к низменному — и, может, даже прощал ее им?

— Но ведь банк… ограбили. — Берендеев вспомнил про летящие в прорезиненные мешки пачки стодолларовых банкнот.

— А нам-то что, — усмехнулся Коля, — если они не считают себя потерпевшими?

— Да, но в случае вооруженного грабежа, — продемонстрировал недюжинное для рядового гражданина России знание уголовно-процессуального кодекса Берендеев, — уголовное дело возбуждается автоматически.

— Автоматически-то автоматически, — согласился Коля. — Только пострадавших нет — раз, потерпевших — два. Таким уголовным делом только жопу подтереть… автоматически. Я тебе не по этому поводу звоню, хотя отчасти и по этому. У тебя как со временем?

— Со временем? — растерялся Берендеев. У него всегда было хорошо (свободно) со временем, только он не мог вот так сразу понять, надо ему встречаться с Колей или нет. В общем-то он был не прочь встретиться, но и сомневался, как бы ощущая тревожное беспокойство, опережающе проистекающее от этой предполагаемой встречи. Так некоторые люди ощущают приближение грозы, а животные — землетрясения, наводнения, извержения вулкана, а также магнитной бури.

— Я тебя не по службе вызываю, — уловил его сомнения и (как положено следователю) надавил Коля. — Не хочешь — не надо.

— Напомни номер кабинета, — сказал Берендеев. — Через полчаса буду.

— Не в кабинете, — ответил Коля. — Знаешь сквер через дом от управления? Давай там у клумбы. Только не опаздывай, а то у меня в четыре опознание.

В назначенный час Руслан Берендеев сидел на скамейке возле клумбы, точнее, целого семейства клумб. Сколько он жил в этом районе, все клумбы в сквере неизменно были в образцовом порядке. Занималась ими высокая, худая старуха без возраста, напоминающая ворону в своей всесезонной серо-черной хламиде. Она бесстрашно и удивительно проворно бросалась на защиту цветов, кто бы на них ни покушался: дети из близлежащей школы, бомжи, случайные прохожие или вылезающие из джипов и «мерседесов» (неподалеку тянулся длинный стеклянный, как галерея или террариум, круглосуточный магазин «24») стриженые затылки в черной коже. В былые годы старуха садовница была аполитична. Нынешней же весной почему-то высадила на клумбе настурции и фиалки в виде атавистического лозунга: «Слава КПСС!» Впрочем, ей этого показалось недостаточно. Пришедший в сквер на пять минут раньше Берендеев как раз застал садовницу за тонкой и ответственной работой — воссозданием под фиалковым лозунгом из рассады неизвестных Берендееву коротких алых цветов перекрещенных серпа и молота в красном же — из той же рассады — круге. Берендеев подумал, что старуха, пожалуй, справится и со сложным — в колосьях — «земшарным» гербом бывшего великого государства.

Он так засмотрелся на определенно дополнительно не оплачиваемую и, стало быть, творческую старухину работу, что не заметил подошедшего Колю. Если только Коля не подкрался, как шпион или тать.

На сей раз он был не в плаще и шляпе, а в легкомысленной какой-то (но дорогой, отметил про себя Берендеев) бейсбольной куртке и в бейсбольной же кепке с большим козырьком. Не хватало только рукавицы и деревянной биты. Берендееву и в голову не могло прийти, что Коля, оказывается, большой поклонник непонятной заокеанской игры, в которой кто-то ловит мяч в разлапистую рукавицу, а кто-то куда-то несется как сумасшедший.

Оперуполномоченный тем временем, насвистывая, уселся рядом с Берендеевым на скамейку. Он был похож на великовозрастного балбеса. Трудно было вообразить, что ровно в четыре часа он будет проводить опознание.

— Какие сенсации на литературном фронте? — поинтересовался, протягивая руку, Коля.

— Видимо, те же, что и на правоохранительном. — Колина рука с их последней (и первой) встречи как будто сделалась еще тверже. Берендеев подумал, что, наверное, оперуполномоченный занимается каратэ, чтобы расправляться с преступниками не только при помощи табельного оружия, но и голыми руками. — Жить стало лучше, жить стало веселее.

— Это точно, веселее. Читал? — Коля вытащил из кармана куртки свернутую в трубку газету, протянул Берендееву.

В нижнем углу толстым сиреневым (сумеречным) фломастером был отчеркнут узенький цилиндрик текста:

«СЕТ-БАНК» УПОЛНОМОЧЕН ЗАЯВИТЬ».

— Нет, — ответил истинную правду Берендеев, — я вообще такой газеты не знаю. «Господин N»… Где ты ее отыскал? Кем уполномочен заявить?

— Ладно, ты читай, — поторопил Коля. — Что с того, что «Господин N»? Есть еще «Мистер Х».

«Совет директоров «Сет-банка» уполномочен заявить своим вкладчикам, а также всем заинтересованным и незаинтересованным лицам, что слухи о будто бы имевшем место «ограблении века», равно как и о возникших вследствие этого у банка трудностей в отношении выполнения перед клиентами (физическими и юридическими лицами) договорных обязательств, сильно преувеличены. «Сет-банк» был, остается и пребудет вечно самым надежным банком в России. Служба безопасности «Сет-банка» имеет все основания предполагать, что якобы имевшее место несколько недель назад «ограбление века» являлось не чем иным, как провокацией правительственных и околоправительственных структур, инициированной конкурентами. Цель оной провокации — скомпрометировать лучший банк России в глазах общества, еще раз бросить тень на «Сет-банк», дабы в свете этой тени он предстал не отбрасывающим тени чудовищем, а в его обестененном образе — на весь негосударственный финансовый сектор страны. Желая дезавуировать провокацию, а также продемонстрировать вкладчикам (физическим и юридическим лицам) порог финансовой самодостаточности банка, Совет директоров на состоявшемся внеочередном заседании принял беспрецедентное, не имеющее в мировой финансовой практике аналогов решение, а именно: выплатить всем зарегистрированным до 11 мая (даты так называемого «ограбления века») вкладчикам единовременную премию в размере 500 (!!!) процентов от суммы хранящегося на банковском счете вклада. Премии начинают выплачиваться с первого числа следующего месяца с 10 до 16 часов, кроме субботы и воскресенья, в помещении московского отделения «Сет-банка». Для разрешения возможных спорных (конфликтных) ситуаций Совет директоров «Сет-банка» постановил учредить специальную комиссию, которая будет рассматривать сущность заявлений по существу до 31 числа сего месяца. Поданные после 31 числа заявления рассматриваются как не имеющие сущности и, следовательно, рассмотрению по существу не подлежат. «Сет-банк» ждет вас! «Сет-банк» отдаст вам в пять раз больше, чем вы доверили «Сет-банку»!»