Малыш от бывшего - Виктория Победа

девушку почему-то сверху, но все было неважно. Были важны только поцелуи, жалящие и одновременно обволакивающие. Дарящие покой и умиротворение. Заставляющие сердце девушки биться со скоростью взмахов крылышек колибри.

Темная дымка появилась перед глазами, и Аня со стоном распахнута веки, ощущая пульсирующую боль в висках. Оно опоясывала всю голову, но острее всего чувствовалась именно в висках. Квинтэссенция боли.

Даже моргать было больно.

Перевернувшись на бок, девушка кинула взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Семь утра. Стоп. Она окинула взглядом комнату, ничего не понимая. Вроде вчера Петька приходил? Или…не приходил и все приснилось?

Еле встав с кровати, Аня прошла к столу, ан котором и обнаружила записку.

«Прости, ты уснула, я тут все убрал и свалил в закат. Сладких снов!».

Значит, не приснилось. И как же Ветровой стало стыдно! Невыносимо просто! Он ведь пришел в поисках поддержки, а эта поддержка сопела лицом к стенке. Барский же мало того, что все выключил и убрал, так еще и укутал ее с ног до головы одеялом, зная ее постоянные обмерзания. Да, она вечно испытывала холод.

Первым делом, она, конечно, хотело позвонить Петьке и извиниться, но потом передумала наяривать в такую рань и прошла на кухню. Пить хотелось нещадно, и вообще горло драло наждачной бумагой. С чего вдруг такие ощущения? Не заболевала ли она?

Проходя в коридоре мимо тумбочки, ее взгляд зацепился за ключи, принадлежавшие Нику. Что за чертовщина? Они небрежно валялись поверх ее расчески…и что-то тут было не так. Он приходил? Когда?

Аня достала телефон из кармана и, как будто чувствуя что-то неладное, быстро набрала знакомый номер. Дыхание перехватило, интуиция шептала, что могло что-то приключиться. Гудков не было, тишина, а затем бездушный робот предложил ей оставить сообщение на голосовой почте.

Снова и снова Аня набирала знакомый номер, но результата не достигла. И тогда она оставила голосовое сообщение в надежде, что парень перезвонит так быстрее.

—Ник…привет. Тут твои ключи на тумбочке. Не понимаю ничего, перезвони мне, ладно? — Ветрова жевала губы и безумно волновалась, хоть и повода особо не было. Дело в том, что они только недавно стали жить вместе. Ну как жить…это громко сказано, конечно, но очень часто оставались вдвоем. Раза три в неделю точно, обычно заранее согласовывая этот момент. А тут…

Все-таки набравшись наглости, Аня набрала и Петю. Он ответил не сразу, но заспанный голос Ветрову сейчас мало волновал.

—Петь, прости, что разбудила. Скажи, а Ник вчера не приходил?

—Охх, что? Ань, ты чего не спишь?

—Петь, Ник не приходил вчера? — настойчиво повторила девушка.

—Да не было никого, ты уснула, я дожрал пиццу, убрал все и ушел.

—Ясно, прости. Спи дальше.

Она резко сбросила, всматриваясь в брелочек в виде сердца. Ее собственное было давно уже не на месте. 

Глава 17

«Ты изменила мне»

Фраза, брошенная Варшавским в порыве злости набатом била в голове Ани. Настолько неожиданным был выпад мужчины, что Анна даже не нашлась, что сказать. Она ошарашенно смотрела на бывшего возлюбленного, ее бросало то в жар, то в холод, щеки горели так, словно ее хорошенько по ним отхлестали, виски пульсировали, вторя ускорившемуся до предела сердцебиению.

Пошатнувшись, словно от сильнейшего удара, Аня не сумела удержаться на ногах, собственное тело словно свинцом налилось и больше не подчинялось сигналам мозга. Медленно, словно в замедленной съемке, девушка скатилась вниз по стеночке.

«Ты мне изменила»

«Ты мне изменила»

«Ты мне изменила»

Словно поломанная пластинка, в ушах звенели слова Ника. Не отрывая от него взгляда, девушка пыталась понять, что несет этот ненормальный? Взгляд Ника горел слепой яростью, грудная клетка заметно вздымалась, тяжелое дыхание эхом разносилось по помещению, ударяясь о стены, Варшавский нависал над девушкой, шумно втягивая воздух сквозь прочно стиснутые зубы.

Ане стало действительно страшно за психическое здоровье мужчины, он сейчас явно был не в себе. Бросив кроткий взгляд на окружающие ее предметы, девушка попыталась найти хоть что-нибудь, что могло бы ее защитить на случай, если у Варшавского окончательно поедет крыша.

— Что смотришь, Ань? — ледяным, пробирающим до самых костей и глубже тоном, произнес Ник. Холодная сталь в его голосе вызвала крупную дрожь в теле Ани.

Она действительно смотрела на него, не в силах даже слова произнести. Облизнув пересохшие губы, девушка сделала попытку произнести хоть слово, но вместо внятной речи, получился какой-то хрипловатый, глухой стон и невнятное мычание.

— Нечего сказать? — продолжил напирать Варшавский, коршуном нависая над перепуганной до всепоглощающего ужаса. — Ну так что, Ань, кто кого должен простить? Ты меня, за то, что ушел молча, позволив тебе жить, или я тебя за то, что застал тебя под другим мужиком?

— Что? — наконец хрипло выдавила Ветрова.

«Что он несет? Совсем спятил»

Вслух девушка эти слова произнести не успела, хищно оскалившись, Варшавский подхватил девушка, вынудив ее подняться на ноги. От резкого подъема и нехватки кислорода, у Ани закружилась голова и она бы снова рухнула на землю, если бы Ник не прижал девушку к стене, так крепко, что не было шансов сдвинуться даже на миллиметр. Мужчина придавливал ее своим телом, взяв Аню за подбородок, он резким движением заставил девушку посмотреть ему глаза.

— Что, удивлена? Не думала, что я узнаю, да? А я узнал, Ань, в этом самом коридоре стоял и наблюдал, как ты под другим стонала, как в любви ему признавалась. Чего тебе не хватало, Ветрова? Я же весь мир к твоим ногам готов был бросить? — из груди Варшавского вырвался протяжной, насквозь пропитанный болью стон.

На минуту Ана перестала дышать, а потом… потом зашипела словно кошка, задергалась в руках Ника, улучив нужный момент, когда мужчина слегка ослабил хватку. Угрем извиваясь, девушка выскользнула из плена и отпрыгнула назад, когда Ник, поняв, что его добыча только что вырвалась из хищных лап, двинулся на нее.

— Ты в своем уме? Что ты за бред ты несешь? — озвучила девушка свои мысли.

Да он должно быть умом тронулся, не иначе! Она? Она ему изменила? Она была с другим? С затаенным во взгляде ужасом девушка наблюдала за надвигающимся на нее Варшавским. Теперь она не сомневалась — у него точно поехала крыша.

— Бред? — усмехнулся Ник. — Бред? — зарычал точно зверь.

— Ты больной придурок! — вторила ему Аня. — Я никогда тебе не изменяла! Никогда!

— Перестань ломать комедию, Ань,