Фантом страсти, или Шестьдесят оттенков синего - Луиза Дегранж

Месяц утрачивал медовую сладость.

Утрачивал медленно и бесповоротно.

На кухне.

В мрачных лабиринтах коридоров.

Под сенью декоративных растений в зимнем саду.

И особенно в спальне.

При исполнении полуночных супружеских обязанностей муж не проявлял даже минимума эротических фантазий.

Всегда в ночной рубашке.

Всегда с заранее надетым презервативом.

Всегда как полагается и куда полагается.

Всегда сверху.

Всегда в одном неспешном ритме.

Без страсти.

Без азарта.

Без обоюдного кайфа…

Но ровно через неделю после авантюрного бракосочетания супруги впервые ненадолго расстались.

Произошло внезапное нарушение стандартного питательно-сексуально-разговорного процесса.

Началось все с банального, давно набившего Диане оскомину обязательного вопроса, который Томас Джон Крейг-младший задавал перед началом каждого сбалансированного по калориям и молекулярному составу завтрака.

Но вот дальнейшее явно нарушило сложившийся благополучный стандарт.

Диана только собралась намазать ломтик овсяного хлеба паштетом из радужной форели, как прозвучал традиционный вопрос:

– Милая, как ты себя чувствуешь сегодня?

Но Диана насторожилась, так как в голосе пожилого джентльмена появилась излишняя, не наигранная озабоченность.

– Как обычно…

Она хотела положить серебряный нож на тарелку самым плавным жестом, чтобы Томас, ее Томас не успел уловить накопившееся раздражение.

– То есть я хочу сказать, чудесно, дорогой.

Но предатель нож упал мимо, запачкав белоснежную скатерть.

– Милая, тебе нездоровится?

– Пустяки.

– Наверное, ты ночью смотрела телевизор?

– Всего часик.

– Я же говорил…

Томас, ее Томас позволил себе непривычную резкость в обертонах.

– Говорил: нарушение привычного расписания приводит к нежелательным последствиям.

– Учту на будущее.

– Я должен быть уверен в твоем здоровье, милая.

Томас, ее Томас вернул голосу прежнюю вальяжность и снисходительность.

– Уверен на сто процентов.

Диане хотелось выпалить в лицо мерно жующего супруга что-то вроде язвительной благодарности.

Однако пожилой джентльмен опередил ее:

– Милая, не сердись, но мне надо срочно уехать.

– Куда, дорогой?

– По делам.

– Особой важности?

Диана все-таки дала волю раздражению.

– Важней супружеского долга?

Крейг-младший, не меняя голоса, продолжил мотивировать незапланированный отъезд:

– Есть дела, требующие безотлагательного вмешательства.

– Может, все-таки останешься?

Диана нарочито резко положила вилку рядом с упавшим ножом.

– Я же буду тосковать в полном одиночестве!

Пожилой джентльмен подыграл молодой жене:

– Милая, мне очень жаль прерывать наш медовый месяц…

– Что медовый, то медовый.

Нет, Диана не собиралась обижать ни в чем не виноватого супруга: чертова старость, никуда не денешься. Но в этих словах прозвучало достаточно иронии, чтобы оскорбить мужское достоинство.

Впрочем, Томас, ее Томас оказался выше и уязвленного самолюбия, и проявленной супружеской дерзости:

– Надеюсь, ты, милая, не будешь все-таки скучать без меня?

– Придется придумывать что-то этакое, особенное! – Даже если бы Диана неделю репетировала произнесенную фразу, ей не удалось бы выговорить эти слова с такой неожиданно безупречной интонацией и тщательной артикуляцией. – Чтобы отвлечься!

– Только не слишком увлекайся заигрыванием с юным призраком! – Крейг-младший наконец позволил себе пошутить. – И не вздумай разыскивать клад баронессы.

– Тогда привези мне сапфировый кулон. Синий-пресиний!

– За хорошее поведение – с превеликим удовольствием.

– Я не буду нарушать ни одно твое правило.

– Надеюсь.

– Я буду готовить завтрак, обед и ужин исключительно по твоим рецептам.

– Да, милая, ты весьма умная и послушная, можно сказать, образцовая жена.

Диане хотелось крикнуть лощеному пожилому супругу что-то вроде отчаянного вопроса: а ты знаешь, старый дондон, чего мне стоит подобная образцовость?

Но она ограничилась легкой иронией:

– Я стараюсь, дорогой, стараюсь.

– Поверь, милая, я это ценю.

Томас, ее Томас взмахнул ножом и вилкой, как неопытный дирижер.

– Надеюсь, оценю и другие качества, когда они будут мне доступны…

Пожилой джентльмен осекся, и нож с вилкой застыли в серебряной нерешительности.

– То есть я хотел сказать – когда ты достигнешь того состояния, для которого создала тебя природа.

– Ты имеешь в виду – когда я стану… матерью?

– Мате?.. Э-э-э…

Томас, ее Томас явно пока не мечтал о скором обзаведении наследником.

– Ну да, конечно, я именно это и имел в виду.

Наверное, впервые Томас, ее Томас солгал так откровенно.

Диана поспешно сменила щекотливую тему.

– Так куда ты едешь, дорогой?

Вопрос был задан как бы небрежно и походя. Но эффект получился неожиданный.

Томас, ее Томас, прежде чем ответить, аккуратно положил вилку и нож куда положено по этикету.

Лицо пожилого джентльмена приобрело надменность и значительность, как у лорда.

– Милая, не надо устраивать допрос с пристрастием.

– Учту на будущее.

Диана потупила взгляд.

Томас поддал голосу дополнительную строгость.

– А теперь послушай меня очень внимательно.

– Хорошо.

– Бояться тебе нечего: охранный периметр достаточно надежен.

– Надеюсь.

Диана попыталась изобразить хоть какое-то подобие страха, но безуспешно.

Потому что ей вдруг представилась шикарная романтическая сцена.

В ночной замок пробрался грабитель экстра-класса, чтобы похитить встроенную бытовую технику.