Информаторы (Стукачи под прикрытием) - Валерий Михайлович Карышев

готовности, не сводя пристального взгляда с синей «девятки».

Самосвал, как таран, ринулся на подъездную дверь, готовый смести все живое напрочь.

— Папу закрой, балда! — крикнул ему старший, но качок с пистолетом был уже в подъезде.

— Идиот! — прошипел второй и бросился к Улыбке, прикрывая того со спины.

Самосвал поднялся уже на третий этаж и заметил незнакомого парня в пролете между третьим и нужным им четвертым. Тот только начал разворачиваться в его сторону, как качок нутром почувствовал исходящую от него опасность. Он потянул из наплечной кобуры ствол. Наконец, «макаров» оказался в его руке, но стоявший паренек оказался проворней, и с ужасом Самосвал увидел, как ствол направлен прямо ему в лицо.

Он не успел даже мысленно сказать «мама», как ствол дернулся в руке у человека в спортивном костюме и одновременно с этим над ухом у него что-то оглушительно грохнуло. От испуга Самосвал подался назад, нога соскользнула со ступеньки, и он покатился вниз, чуть не сбив напарника. К счастью, Валера в прошлом долгое время занимался спортом и вынужденная «прогулка» вниз по лестнице не привела к увечьям. Встав на четвереньки, он очумело покачал ушибленной головой и быстро поднялся.

— Василий Федорович, давайте быстро к машине, я его завалил! — услышал он голос напарника.

Топот и звук открываемой двери сказали Валерке, что босс и напарник поспешно ретируются.

«А я?» — по-детски обиделся на них бугай и затопал по ступенькам. Он уже схватился за ручку двери, как раздались подряд один, два, три, четыре, пять выстрелов! От неожиданности бугай присел, прикрывая руками голову. Затем сообразил, что делать он должен совсем другое, и резко распахнул дверь. Он сразу увидел паренька с пистолетом в руках. Парень не заметил его, он стоял рядом с Улыбкой. Глянув на Валеркиного босса, он метнулся к «девятке».

— Козлы! Все-таки он выскочил! — понял Самосвал и запоздало нацелил в убийцу оружие. Он уже собрался нажать на курок, как неожиданный звук милицейской сирены испугал его. Метнув взгляд в направлении звука, Самосвал увидел, как под арку вкатывает ментовская машина. Инстинкт сработал мгновенно. Самосвал захлопнул дверь и отбросил от себя ствол.

Лишь несколько секунд спустя до него доперло, что бежать от ментов ему не нужно — он официальный телохранитель и у него все тип-топ.

«Вот черт!» — выругался про себя качок и, подобрав «ПМ», вышел из подъезда.

Менты не остановились даже около трупов, они погнались за «девяткой».

Валера ладонью взъерошил короткие волосы. Одного взгляда было достаточно, чтобы сообразить — напарник и шеф мертвы. Подумав, Самосвал выбрал оптимальное решение: позвонил Белому и, обрисовав обстановку, спросил, что ему делать.

* * *

Закончив свое повествование, «бультерьер» еще раз злобно посмотрел на Григория и перевел взгляд на следователя:

— Это точно он, бля буду, гражданин начальник!

— Хорошо, хорошо! — успокоил его Тарасов. — Подождите в коридоре, я вас еще вызову!

— Смотри, козел, за папу ответишь, — поднимаясь со стула, прошипел Самосвал, сверля Григория ненавидящим взглядом. — Мы тебя и на зоне достанем!

— Самохвалов! Подождите в коридоре! — повысил голос на бугая следователь. Тот, напоследок издав приглушенное рычание, покинул кабинет, явно сожалея о невозможности добраться до «щенка», укокошившего его босса.

— Теперь тебе все понятно? — спросил Тарасов, когда за Самосвалом закрылась дверь.

Григорий молча опустил глаза.

— Ну, молчи, если хочешь! Своим молчанием ты себе теперь только срок наматываешь! Все основания, чтобы закрыть тебя, у меня есть. Захочешь сотрудничать — хорошо, нет — только себе хуже сделаешь!

Парфен понимал, что Тарасов обязан так говорить, чтобы вытянуть из него чистосердечное признание, но почему-то ему хотелось верить следователю. Этот кошмар, в котором он так резко и неожиданно оказался, порядком измотал его. А Григорий понимал, что это еще только начало! Что после всех опознаний ему отсюда не выкарабкаться, и теперь можно только бороться за то, чтобы срок получился минимальный! Правда, оставался робкий призрак надежды, что бригада не забудет его и пацаны постараются вытащить — хотя бы для того, чтобы быть уверенными за свою свободу!

Некоторое время Тарасов смотрел на парня, словно ожидая от того немедленного ответа, затем вздохнул и вызвал конвойного.

— Уведите его! — распорядился он и уже для Парфенова добавил: — Сегодня в «Матросскую тишину» поедешь! Может, там поумнеешь! Мне теперь спешить некуда, — добавил он, усмехнувшись.

Дверь кабинета за Парфеновым закрылась. Шагая впереди дежурного по коридору с наручниками на руках, он неожиданно почувствовал огромную пустоту в душе. Будто из него разом выпустили весь воздух. Случилось это потому, что Григорий неожиданно осознал, что слова следователя — истинная правда! Что тому не нужно ничего выяснять у Парфена — Тарасов и так знает все! Может, за исключением некоторых деталей.

Конвойный доставил его в ИВС, снял наручники и оставил в одиночестве.

Григорий уже привычно потер запястья и прилег на шконку. Тело еще здорово болело после вчерашней задушевной «беседы».

«Почему Тарасов сказал, что теперь ему спешить некуда? — задал сам себе вопрос Парфенов. — Ведь в его интересах закрыть дело как можно быстрее! Блефует, сто процентов блефует! — решил он. — Сегодня уже без колотушек обошлось!» — криво усмехнувшись, подумал Парфен.

По-прежнему самой упорной была мысль, постоянно не дававшая ему покоя и требующая ответа: что же ему делать? Продолжать молчать? Как-то выкручиваться? Если говорить, то что?!

Родители, как понял после своего звонка домой Григорий, были уже в курсе, что его разыскивает милиция. Знают ли они, что его уже арестовали?

Григорий сомневался, что менты первым делом бросятся ставить их в известность. «Что же делать?! Что делать? — пудовым молотом стучал по мозгам единственный вопрос. — Отказаться разговаривать со следователем без адвоката?!»

Григорий видел в кинофильмах и слышал от пацанов, что некоторые так и поступают. Но после сегодняшнего допроса он не был уверен, что это правильная тактика. Тарасов своим спокойствием что-то уже сломал в обороне парня. Григорий нутром чувствовал, что Олег Андреевич хочет от него не просто признания в убийстве Улыбки!

«Повесить того бизнесмена на меня хочет! — как ушатом ледяной воды окатила арестованного безжалостная мысль. — Как пить дать! Точно!»

Григорий резко присел и замычал от боли — правую почку заломило тут же.

«Поэтому он и ласковый такой! Подумай да сознайся! — обхватив руками голову, гнал парень торопливые мысли. — Сознаюсь, что это я замочил Улыбку, он тут же со вторым клеить начнет! Тем более, что баба меня опознала! А что она видела?! — бросился на защиту самого себя Парфен. — Видела, что я рядом с трупом стоял! Может, я тоже там случайно оказался?»

«Да? — тут же неумолимым прокурором выступил внутренний голос. — А ствол в твоей руке? Ты про ствол забыл?»