Золото богов - Артур Рив

Я подумал, что он сейчас расскажет о следах в музее, но больше он ничего не добавил.

– Ох, эта женщина! – воскликнула сеньорита Мендоза. – Я понятия не имею, почему она так влияет на меня, и на остальных людей тоже. Когда мой отец познакомился с ней, он так быстро и трагически изменился! Я уже рассказывала про его одержимость сокровищем. В те дни мне часто казалось, что он потерял рассудок. А вы заметили, как изменился мистер Уитни? Вы достаточно давно с ним знакомы, чтобы это заметить? Недавно мне показалось даже, что точно так же начинает меняться и мистер Локвуд. Временами они оба становятся такими возбужденными, их глаза так блестят, будто их пожирает лихорадка. Отца, я помню, преследовали странные видения, причем ему становилось хуже, когда он оставался один. Что же это такое? Пока та женщина рядом, я сама не могу больше думать ни о чем другом, кроме проклятого сокровища!

– Значит, вы боитесь, что сеньора де Моше каким-то образом связана со странными изменениями в мистере Уитни, мистере Локвуде и вашем отце? – спросил следователь.

– Не знаю, – всхлипнула девушка. – Я не знаю!

Она была в полном смятении, как будто в глубине души и вправду подозревала нечто подобное, но не хотела этому верить.

– Ох, профессор Кеннеди! – подавив всхлипывания, вскричала Инес. – Вы разве не видите? Когда она вот эдак смотрит на человека, она практически заставляет его поступать так, как ей хочется!

– Но вас она не заставила, – утешающе заметил я, и девушка посмотрела на меня с благодарностью.

Тем временем мы подошли к стоянке такси перед отелем, и Кеннеди подозвал такси, чтобы отвезти нашу юную спутницу домой.

Когда он усаживал ее в машину, она шепнула:

– Пожалуйста, не считайте меня глупой, но часто я боюсь того, что мы называем el mal de ojo – дурного глаза!

В Кеннеди не было ни грана суеверности, и все же я видел, что он глубоко задумался над словами Инес де Мендоза. Я тоже невольно гадал, не имеют ли под собой рассказы о проклятии реальной основы. Я знал, что современная психология открыла много странных вещей. Может, существует и научное объяснение дурному глазу? Например – страх перед сеньорой де Моше приводит Инес в состояние, вызывающее именно то, чего она так боится… Но даже если принять такую теорию дурного глаза, сейчас мы имели дело с непреложным фактом – перед смертью Луис де Мендоза демонстрировал те же симптомы, какие теперь демонстрируют и Уитни, и (в меньшей степени) Локвуд.

Я хотел обсудить свои догадки с Крэгом, но тот торопился вернуться в отель, чтобы перехватить там Стюарта.

Мы нашли бизнесмена в кафе: сидя в отдельном кабинете, он яростно курил. Я пристально посмотрел на него и нахмурился. Взгляд его стал еще более странным, он еще сильнее таращил глаза, а вены на его шее вздулись так, что было видно, как быстро бьется его сердце.

– Ну, как прошла ваша маленькая встреча? – спросил Уитни, когда мы сели.

– Примерно так, как и ожидалось, – ответил мой товарищ. – Знаете, почему я был не против этой встречи? Мне хотелось, чтобы сеньорита узнала то, о чем лучше всего могла рассказать сеньора де Моше. В том числе и две истории о кинжале.

Мне показалось, что глаза нашего собеседника сейчас выскочат из орбит.

– А что такое с кинжалом? – спросил он.

– Ну, она утверждает, что кинжалом не так давно владел ее брат. Что брат этот начал сходить с ума и наконец передал кинжал неизвестно кому, а после покончил с собой – утопился. Вторая история повествует о том, как вскоре после завоевания Писарро далекий предок Мендозы был убит тем же самым оружием, точно так же, как недавно отец Инес.

Стюарт внимательно слушал и в то же время как будто лихорадочно что-то обдумывал.

– Знаете, – сказал он, – я много размышлял об этой женщине, де Моше, после того как оставил вас с нею. Я вел с ней кое-какие дела.

Он пристально посмотрел на сыщика, как будто хотел спросить, говорила ли что-нибудь о нем индианка. Но не спросил, потому что знал – тот все равно не расскажет. Уитни опять призадумался, наверное, над тем, как бы выведать это окольным путем.

– Иногда мне кажется, что она пытается меня надуть, – признался он. – Я знаю, что когда она говорит обо мне за глаза, то рассказывает много чуши. Но когда она со мной – все прекрасно, она готова вскоре к нам присоединиться и использовать свое влияние среди влиятельных перуанцев. Как послушаешь ее, так нет ни одной вещи, которой она бы для меня не сделала… завтра.

Сеньора де Моше произвела на меня такое впечатление, что я готов был поверить каждому слову Стюарта.

– А знаете, она только что упомянула одну интересную дилемму, о которой я не прочь вам рассказать, – заметил Кеннеди. – Не вижу необходимости держать в секрете то, что она выложила перед всеми.

– А? Какую дилемму?

– Предположим, у вас с Локвудом нет кинжала – тогда чем вы лучше предыдущих охотников за золотом? Если же предположить, что кинжал у вас есть… Что из этого следует?

– Что следует?

Тут до бизнесмена дошел смысл слов детектива: тот, кто владеет кинжалом, причастен к убийству Мендозы.

– Кинжала у нас нет! – решительно заявил он. – Но мы с Честером так тщательно разработали план действий, что уверены в успехе почти на сто процентов. Еще никто до нас не посвящал столько внимания всем, даже самым незначительным, деталям подготовки…

– Но только кинжал с надписями может гарантировать успех, – возразил Крэг.

– Возможно, и так, – нехотя согласился Уитни. – Но кинжала мы лишились благодаря растяпе Нортону. Каким же надо быть олухом, чтобы упустить редчайший шанс!

– Он никогда не говорил, как ему достался кинжал? – спросил сыщик.

– Нет, только сказал, что надписей на клинке он еще не прочитал, – покачал головой Стюарт. – В то время я был так занят делами с Мендозой, только что получившим концессию на раскопки, что не обратил большого внимания на привезенное Нортоном добро. Мне думалось, что все это может подождать до тех пор, пока Локвуд не согласится присоединиться к нашей компании.

– Локвуд и Мендоза знали тогда о кинжале? О том, насколько он важен для успеха вашего дела? – спросил Кеннеди.

– Если и знали, никогда мне об этом не говорили, – быстро ответил Уитни. – А теперь Мендоза мертв. Честер же утверждает, что ничего не знал о кинжале с письменами до самого недавнего времени… Полагаю, он имеет в виду – пока не произошло убийство.

– Полагаете? – настойчиво переспросил детектив. – То есть вы не уверены, что раньше он ничего об этом не знал?

– Нет, – признался его собеседник. – Не уверен. Я просто сослался на его слова. Конечно, он мог и знать это, но зачем скрывать от партнера по бизнесу такой важный факт?

Уитни замолчал, уставившись на стол перед собой, а потом вдруг саданул кулаком по столешнице так, что зазвенели стаканы.