Хохочущие куклы - Татьяна Дагович

– Ой, я что, спрашиваю? Вроде в третью манипуляционную ходит, а вообще, понятия не имею.

Не попрощавшись со Светой, Анастасия ушла в медицинскую часть. Без волнения прошла мимо кабинетов, в том числе и Лужницкого, и молоденькой дамы-генетика. Не давили на нее ни тяжелая полутьма, ни взгляды очередей. Без труда отыскала третью манипуляционную и села на стул, рядом с ожидающими своей череды женщинами.

– Вы, девушка, не хочешь вообще узнать, кто крайний? – воинственно поинтересовалась сидящая справа.

– Я не в очередь. Я жду кой-кого.

Та повернулась к своей соседке:

– Постоянно так. Я не сюда, я только спросить. А сами – прут и прут без очереди. Я эту узнала, она вчера так же: «Кровь я сдавать!» А мы, значит, – так, постоять притащились.

– Ох, что говорить, – вздохнула другая. – Наглость – второе счастье. Не под ноги же им кидаться – «только через мой труп».

– Я бы кинулась. Прет, сволочь, и прет.

Медленно отворялась дверь манипуляционной, Анастасия подскочила, как с горячего, ожидая Варвару Семеновну, но вышла другая – пухлая верзила. Узнав ее, Настя воскликнула с радостным изумлением:

– Галя?!!

Как хотелось ее расцеловать! Сказать, что яд был шуткой. Что мешала его не Настя – природа. Детство… Дети все такие. Но что теперь готова дружить с ней женской дружбой много лет. Уж скорее, чем со Светой.

Та неторопливо повернула к Саницкой заплаканное лицо. Не узнала. Галя осталась некрасивой и несуразной, сказка о гадком утенке не сбылась. Разве что с усилием можно было угадать в ней некое обаяние, свойственное крупным женщинам. «С чего бы ей меня узнавать… Я смотрела на нее в поезде, разглядывала ее. А она и не могла видеть меня среди других. В лагере я ее не встречала. Она была в другом отряде. Кажется, ее вскоре забрали».

Галя, тяжело топая, уходила, полотенце с засохшими пятнами через руку.

– Этой-то совсем погано, – шептали под правым ухом.

– По виду не скажешь.

– Что ты! На свету на нее погляди. Землистая вся. Не жилец. Что можно – удалили уже. А!.. Год мучается. Все равно метастазы.

– Как?!

– Как-как… Пошло дальше… Никому не дай бог.

– А ходит сама… Не выглядит… У меня правило: чуть где кольнет – сразу к врачу. Лучше перестраховаться.

– Ох, страхуйся – не страхуйся… Что кому написано. Знакомый у меня… порядочный человек, не курит, не пьет, и – бац!..

– Вы меня послушайте. У меня есть приятельница. Сглаз снимает. Да нет, я сама не верила. Но столько случаев! Пошепчет-пошепчет над водой – и всё! Врачи только руками разводят. Недешево, правда, но того стоит.

Внезапно говорившая повернулась к Анастасии, окаменевшей от догадки, что приготовленный ею и Светочкой яд, не выпитый – через годы подействовал.

– И вам, девушка, не помешает номер телефона записать. Сразу видно, что на вас порча.

Анастасия встала, собираясь уйти, и нос к носу столкнулась с Варварой Семеновной, которая только шла в манипуляционную, несла голубое полотенце.

– О, а вы что здесь делаете? – искренне обрадовалась ей воспитательница. – Вам тоже назначили?

– Возьмите, шарф ваш. – Анастасия сунула ей в руки шарф, и поспешила убраться.

– Вот так, хочешь помочь людям! – шептали вслед.

– Вы в третью последняя? – спросила вдалеке Варвара Семеновна.

– Я, я, кто же…

* * *

– Да потому что я уже беременна!

– Что ты выдумываешь? – Константин отступил. – Давно?

– Мы вчера не предохранялись. Это был день овуляции.

– Ух, ты испугала меня. Так ты о вчера?

– Да.

– Я думал, тебе врач сказал. От такого детей не бывает.

– Я беременна, Костя. Впрочем, как тебе угодно.

Так окончился очередной их дурной диалог, начатый с вопроса, не пойдет ли она все-таки к врачу. Она же, с удовольствием, как всегда, несла чушь, специально выводила Саницкого из себя. На обед идти отказалась – никакого желания. Константин спускался один. Он размышлял – теоретически жена в самом деле могла быть беременной, хотя ему казалось, слишком жестко было вчера для зачатия… В любом случае, о беременности не говорят наутро и даже после полудня. Она осталась, сидящая на кровати, погруженная в мысли. Вдали шумело море. Если бы кто-нибудь вошел в комнату, увидел ее – подумал бы, что она решает сложную математическую задачу.

Видела себя. Были сумерки. Заледенелая дорога. Вдалеке стояли родители с бенгальскими огнями в руках. Был Новый год. Раз за разом рвала веревочку хлопушки, конфетти взлетало над ней и осыпалось вокруг на лед.

Видела себя тринадцатилетней, укутавшейся в одеяло, кусающей подушку от длительной бессонницы, изнывающей от духоты, в то время как остальные спали безмятежно. Ожидала мести им – звонка будильника.

Видела себя в зеркале загса, тонкое лицо с выпирающими косточками скул, огромные круги под глазами. Слышала свой выкрик «да» – нервный, поспешный. Явились во Дворец бракосочетаний как беглецы – испуганные. Он скрывал испуг. Она нет.

Годы спокойствия. Почему Анастасия издевалась над мужем? Зачем плакала, зачем задавала глупые вопросы, закатывала истерики в молочно-жасминном покое? Было нужно что-то… Почему он терпел, и, несмотря на сопротивление семьи, почему они так долго оставались вместе? Бессмысленные вопросы. Сама она никогда ничего не меняла в жизни. Только под давлением чужого решения. Так удобней. Ведь на самом деле перемены ничего не меняют.

– Можно, я присяду? – услышал Константин.

– Конечно, – с неудовольствием ответил он Светлане, которая мигом протиснулась на место Анастасии за столом.

– Ой, ничего, если я немного отхлебну? Пить так хочется.

Он пожал плечами.

– А Насти опять нету?

– Она на консультации у врача, – ко всеобщему удивлению сморозил студент. На Свету студент смотрел с едкой обидой.

Через несколько минут все четверо увлеченно кушали, причем Света весьма активно принялась за стоящую перед ней порцию. После еды было решено подняться в номер сыграть в преферанс.

Студент и Варвара Семеновна постарались не заметить отсутствие Анастасии и страшный раскардаш, одна Света присвистнула. Повсюду валялись вещи Константина, белье, стираное вперемешку с нестираным. Скинули, что мешало, со стульев и кровати, разыскали колоду – она была на балконе – начали партию. Говорили о жизни. Постепенно разговор вытеснил игру. Варвара Семеновна и студент ушли, Света так и заснула на стуле.

– Да, пора возвращаться, – сказал Константин на следующее утро. – Время пролетело. – Он смотрел вдаль, туда, где билось о берег море. В воздухе повисли маленькие снежинки.