Дикий пляж - Александр Варго

Некоторое время расстояние между ними было не более семи-десяти метров, и Дэну даже стало казаться, что он вот-вот нагонит животное. Мысль о том, что при желании олень запросто мог убежать от него, Дэну в голову не приходила. Вскоре перед ними возникла плотная стена из скрюченных деревьев и колючих кустарников. Через мгновенье олень произвел огромный скачок прямо в чащу и исчез. Дэн, недолго думая, рванул вслед за животным, но вскоре потерял его из виду. Треск ломаемых веток становился все тише и скоро совсем прекратился.

Тяжело дыша, Дэн остановился. Волосы растрепались, сдерживающий их ремешок где-то потерялся, на щеке алела свежая царапина, с локтя свисал клок разорванной рубашки.

«Черт бы подрал этого рогоносца!» Дэн был вне себя от досады. Чего он испугался? Оставалось надеяться, что пара кадров, которые он успел отснять, получатся хорошего качества. Вот только как теперь выбраться к ручью?

Юноша вышел из зарослей, в которых исчез олень, и побрел обратно.

Он не прошел и нескольких метров, как сзади послышалась какая-то возня. Дэн, воодушевленный, надеясь, что олень все же вернулся, чтобы ему позировать, обернулся.

Шорох повторился. В кустах что-то было.

Все еще улыбаясь, Дэн сделал два шага.

В кустах раздался смех.

На лице Дениса появилось удивленное выражение, потом он облегченно вздохнул. Ира! Она что, шла за ним?

Смех прекратился, и в кустах что-то пронеслось. Это что-то двигалось дальше в темноту леса, туда, где скрылся олень.

Улыбка на лице Дэна поблекла.

Это была не Ира.

Мелькнувшее на мгновенье среди деревьев женское лицо было ему незнакомым, и в то же время Денис был уверен, что он раньше встречался с этой девушкой, хотя смех ее был очень похож на смех Ирины. Но кто это? И как она могла здесь очутиться?! Ведь в этой глуши, как уверял Клим, никого, кроме их компании, нет!

Смех повторился, судя по всему, девушка удалялась.

– Эй! – крикнул Дэн и осторожно, стараясь не оцарапаться об искривленные сухие ветки акации, вошел в чащобу. С трудом продираясь сквозь плотную стену из кустов, он напряженно вглядывался в чащу. – Где ты?!

Среди деревьев снова что-то мелькнуло, и Дэн улыбнулся. Хочет поиграть с ним в прятки? Пожалуйста!

Бормоча что-то себе под нос, молодой человек упрямо шел вперед, ноги путались в колючей иглице и папоротниках, в волосы и за шиворот набилось сухих листьев и сосновых игл, фотоаппарат колотился о грудь, но Дэн не чувствовал этого. Почва под ногами стала мягче, одна кроссовка вступила во что-то мокрое.

– Помогите! – раздался кривляющийся голос. Меньше всего этот странный, немного гнусавый женский голос был похож на голос нуждающегося в помощи, но юноша не обратил на это внимания.

Он шел в сторону голоса. Запахло тиной.

Смех раздался в третий раз, такой заманчивый и сладострастный.

* * *

На пляже я встретил Клима. Снимая ласты, Климентий с недовольством отметил, что «под водой ни черта не видно» и что «в подобный шторм заниматься подводной охотой – дерьмовая затея». Я сказал ему, что совершенно с ним согласен. «Три часа – и всего лишь две скорпены, куда это годится?!» – кипятился он, упаковывая ружье в непромокаемый чехол. Одному Ральфу было все равно, шторм ли на море или штиль, – он всегда рад, когда рядом хозяин.

В лагерь мы возвращались к обеду.

– Клим, все-таки почему ты не предупредил нас о болоте? – спросил я.

Он сердито взглянул на меня:

– Я же говорил, не лезьте дальше запруды! А если бы я рассказал о болоте, то тебе обязательно захотелось бы увидеть его. Разве не так?

– Может быть. Зато мы видели запруду. Кабаны устроили там бассейн. Правда, самих кабанов увидеть нам было не суждено.

Клим усмехнулся:

– У этих животных обоняние в шесть раз сильнее, чем у собак, я уж молчу про людей. Это очень осторожные звери, и обывателю увидеть их в естественной среде практически невозможно…

Пока мы разговаривали, снова заморосил дождь, и меня внезапно охватило какое-то странное щемящее душу чувство. Вдобавок заныли сросшиеся кости на сломанной ноге, и с каждым пройденным метром во мне крепла уверенность, что должно произойти что-то непоправимое.

Клим продолжал что-то рассказывать про кабанов и добрался до медведей, но я уже думал о другом. Я шел и размышлял о том, что непоправимое уже произошло. Произошло задолго до того, как мы ушли на море. Возможно, это произошло вчера…

Внезапно я почувствовал, что порезанный вчера палец стал влажным. Собственно, ничего удивительного – шел дождь. Только капли дождя были прохладными, а забинтованное место почему-то было теплым, будто я держал руку на батарее. Посмотрев на руку, я с трудом подавил крик. Бинт из белого превратился в красный, кровь капала на землю, оставляя цепочку алых следов, которые тут же смывались дождем. Где я успел зацепиться?! Кровь лилась, как из плохо закрытого крана, но боли, как ни странно, я не чувствовал.

Клим тоже увидел кровь и замолчал.

– Тебе нужно сменить повязку, – произнес он.

– Пожалуй, – ответил я.

Весело прыгающий впереди него Ральф вдруг остановился. Уши его были прижаты к голове, он присел, словно готовясь к нападению, и с беспокойством смотрел вперед, туда, где синели наши домики. Уже был виден поднимающийся дым от костра.

– Ну, что встал? Давай, братец, не заставляй меня торчать под дождем, – резко сказал Клим, но Ральф будто превратился в статую. Верхняя губа собаки задралась, показывая белые клыки, из глотки послышалось угрожающее ворчание.

– Ральф! – В голосе Клима слышалось нетерпение. Он взял овчарку за загривок и попытался сдвинуть ее с места, как вдруг Ральф заскулил. Упираясь лапами в землю, он начал пятиться, не сводя застывшего взгляда с домиков. Мокрая шерсть собаки поднялась дыбом, превратившись в миллион ощетинившихся иголочек. Жалобный скулеж превратился в завывание. Ральф беспомощно взглянул на хозяина.

«Нет, я не пойду туда! – говорили его испуганные глаза. – Хозяин, я боюсь!..»

– Да что с тобой? – Клим потрясенно смотрел на своего четвероногого друга.

Овчарка явно была в смятении. Задрав голову, Ральф издал леденящий кровь вой, не хуже волчьего. Затем завизжал. Потом он вскочил и… обмочился. Скуля и повизгивая, Ральф уткнулся мордой в ноги Клима, словно прося прощения о своем недостойном поведении. Клим нахмурился.

– Может, он учуял медведя? – спросил я, но Клим отрицательно покачал головой.

– Медведь никогда не пойдет в сторону запаха дыма, – медленно ответил он, пытаясь успокоить собаку.

Я обратил внимание, что капающая из раны кровь превратилась в тоненький ручеек, который образовал на земле лужицу.