Я не продаюсь - Татьяна Тэя

- Ну, привет, Алёна.

При первом брошенном взгляде в зал меня ослепляет свет прожекторов, а людское море кажется неоднородной пёстрой массой. Но постепенно мир принимает привычные очертания, и возвращается способность видеть детали.

Это сборище не пойми кого, типа бизнес и аристократической элиты, мне совсем неинтересно, поэтому скольжу взглядом к столику, за которым оставил Тому.

Тома не смотрит в мою сторону. Стоит, развернувшись к какому-то перцу в светлом костюме. Что за типок к ней подвалил? Гашу в себе желание подойти и разобраться. Очень хочется послать все официальные расшаркивания на хрен, всучить чек организаторам и быстрее свинтить в зал.

Но вместо этого я улыбаюсь, киваю, даже говорю что-то.

И мой голос, а затем и взрыв аплодисментов заставляют Тому, наконец, повернуть голову в направлении сцены.

Выражение лица её не разобрать, слишком далеко, но зато видно, как мужик в белом трогает её за локоть, и как она резко отшатывается от него.

Что за нах?

Последняя минута длится целую вечность. Вниз я иду, хотя очень хочется бежать, и за сценой натыкаюсь на человека, которого совсем не ожидаю увидеть.

- Дядь Толь, привет, - жму руку отцовскому безопаснику. – Не предполагал, что встречу вас здесь.

Мужчина качает головой, мол, ну вышло, как вышло.

- Да я не высовываюсь, как видишь, в тени.

Дядя Толя – седой мужчина за пятьдесят, крепкий и надёжный, как скала, по молодости отпахавший в спецназе, всегда был в тени, насколько я помню. Невидимкой следовал за отцом, а потом и за мной до самого совершеннолетия. Только когда мне стукнуло восемнадцать, отец ослабил вожжи, и последние два с половиной года я не нуждаюсь в постоянной охране. За мной, конечно, кто-то приглядывает, но я уже забил и не парюсь по этому поводу. Понимаю, если дядь Толя появился, значит, опять какая-то фигня началась, требующая его присутствия в Лондоне. Короче, ничего хорошего.

- Отец прислал?

- Ну, знаешь, он переживает немного.

Хмыкаю. Переживает он! Громко сказано. Хоть раз бы сказал мне, что переживает, я б может, и поверил, а так о его переживаниях знаю лишь со слов других людей.

- Ладно, я пошёл, там…

- Девушка, - кивает всё замечающий дядя Толя.

Не удивлюсь, если у него на Тому уже целое досье имеется. Сам собрал или по указке отца, или с дальним прицелом заранее начал материалы рыть.

Выхожу в зал и размашистым шагом держу курс в направлении нашего столика. Тома опять повернулась к незнакомому мужику, они, вроде как, говорят, но она будто чувствует мой прожигающий взгляд. Потому что оборачивается, и на лице её происходит странная смена эмоций. Радость вперемешку с паникой.

- Привет, какие-то проблемы?

Стараюсь говорить ровным тоном, хотя очень хочется схватить мужика за пижонский галстук и встряхнуть, как следует, за то, что липнет к моей девушке. Да ещё так настойчиво.

Рука по-хозяйски ложится Томе на талию, и она всем телом прижимается к моему боку.

- Всё нормально, мы просто… поболтали, да? – отвечает мужик, но смотрит не на меня, а на Тому. – Кажется, мы уже встречались, да?

И это бесит меня ещё сильнее.

Мужик, кстати, не такой уж мужик. Ему под тридцать, и он русский. Высокий, светлые волосы, морда смазливая. Тоже спонсор какой-нибудь? Случайных гостей тут не бывает.

- Вы обознались, - внезапно подаёт голос Тома.

- Ну, наверное, так и есть, - кивает придурок в костюме, затем, наконец, смотрит на меня: внимательно, нет, даже пристально. – Прошу меня извинить, - хотя по голосу совсем и не скажешь, что он извиняется.

Прежде чем уйти, окидывает Тому внимательным взглядом и усмехается. Затем смотрит на меня и усмехается ещё сильнее. В этот момент мне очень хочется съездить по его морде, но скандал и лишнее внимание нам совсем ни к чему. Тут прессы до фига. Представляю, как быстро всё попало бы в сеть. Однако понимаю, если бы тип начал наглеть, огрёб бы без всяких условий. Так что из-за взглядов я психовать прилюдно не стану, хотя надеюсь, в моём ответном он прочитал, что к Томе подкатывать и вообще приближаться не стоит.

Тамара расслабляется, когда он, наконец, удаляется. Дрожащей рукой тянется к бокалу и отхлёбывает вина.

- Воу… полегче, - шучу я, чтобы снять напряжение.

Забираю бокал, который она опустошила одним глотком почти на половину, и ставлю обратно на столик. Понимаю, ситуация не из приятных.

- Прости, он был очень… навязчив.

- Ты его точно первый раз видишь? Может, сталкивались где?

- Точно, Тим… не сталкивались.

Она переводит дыхание и меняет тему, что-то лопочет о моём выступлении.

- Да, фигня, - коротко отмахиваюсь.

Мы выжидаем ещё полчаса, потому что уйти сразу было бы слишком невежливо. Это всё грёбанный этикет. А потом я беру Тому за руку и увожу, а она и рада сбежать. Впрочем, здесь от меня тоже никаких возражений. «Мишн», как говорится, «комплитэд».

* * *

Наклоняю голову к плечу, потому что чёртово октябрьское солнце светит прямо в глаза. Затягиваюсь сигаретой и решаю передвинуть стул в тень. Мы с Егором под навесом, на одной из террас в центре города, сидим и кофе попиваем, болтаем о всякой ерунде.

Занятия в универе у меня закончились, а у Томы какие-то дурацкие семинары и практика, так что она занята до вечера.

- Пойдём на тусу? – подаёт голос друг. – У Катарины вакханалия очередная.

- Посреди недели?

- Когда тебя смущали тусы посреди недели? Ах да… ты ж совсем остепенился из-за своей киски. Одомашнился.

- Хватит, - пинаю металлические ножки его стула, а самому смешно.

«Одомашнился», бля, ну верно. Это про меня. Если гулять, то только с Томой, одному уже и не интересно как-то.

- Привет, народ! – раздаётся где-то за спиной, и я медленно оборачиваюсь.

- Стас! – подрывается Егор, вскакивает, бросается жать руку и хлопать по плечу вновь подошедшего.

Мои брови удивлённо приподнимаются. Стас? Так я знаю этого Стаса. Тот самый типок, который к Томе на благотворительном вечере подкатывал.

- Как жизнь? – вопросительно тянет он и первым протягивает руку.

С секундным замешательством, но я пожимаю её, потому что пока не понимаю, стоит ли проявлять откровенную невежливость.

- Да… нормально. Вы знакомы? – указываю сигаретой на Егора, потом на чёртова Стаса.

- Ага, Мы троюродные или пятиюродные, хрен разберёшь какие братья, - кивает Егор. – Стас, правда, старше на восемь лет.