Продана монстру - Марианна Кисс

Моё лицо на её груди. Рот не знает ничего слаще, чем возбуждённые соски Виолы. Член не хочет никого другого, язык насыщается её ртом, губами, телом. Это странное законченное состояние неудовлетворения. Желание получать всё время одного и того же. Надеюсь, это не закончится скоро. Не сейчас.

Она бурно кончала подо мной. Хватала за голову, за волосы. Но как мне хотелось разогнуться и со всей чертовой силы ударить её по лицу. Трахать и бить.

И это не потому что ненависть сильнее любви, а потому что моё чертово тело требует этих ударов. Оно болит, ноет, извивается и страдает если не получает порцию ярости, не вытягивается при замахе и не опускает на ладонь на любимое лицо.

Я держусь, что есть силы, не хочу испугать, отторгнуть от себя. Не хочу обратной реакции и страха. Хочу любви, её Виолы, любви. И поэтому я сдержусь. Только сегодня.

Всё яростнее мои движения, всё сильнее толчки. Я думал о том, что будет потом. Представлял, как буду опускать ладонь на её ягодицы. Она этого тоже хочет. Я буду наслаждаться каждым шлепком, каждым ударом, отпечатывать их на её теле. Снова и с нова.

Я прижался к груди Виолы, втянул ртом сосок и почувствовал толчки оргазма, разрывающие, обдающие тело удовольствием несравнимым. Но если бы мне удалось ещё и ударить, я надолго бы завис на этом идеальном теле прямо сейчас.

– Ты уедешь со мной? – проговорил я и поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Уеду.

Я с наслаждением выдохнул и лёг ухом на живот Виолы.

– Только когда университет закончу, – проговорила она и я приподнялся, глянул.

Вытянул из неё член и пошел к ванной.

Да, твою мать, нахрена ей этот университет, если она будет со мной.

– Ты должен понять, что я не могу вот так просто по твоему желанию бросить всё. У меня есть ответственность.

– Перед кем? – крикнул я из душевой кабинки.

Виола зашла в ванную. Я бросил быстрый взгляд на её идеальное во всех местах тело. Отвернулся. Повернул вентиль. Вода охладила в первое мгновение и накрыла теплотой во второе.

Не хотелось впадать в приступ вот прямо сейчас в этой чертовой гостинице. Не хотелось, чтобы меня арестовали в этой стране за то, что в моей стране не могут мне никак предъявить. Они считают меня маньяком, но никак не могут получить этому подтверждение. Не буду предоставлять властям этого государства возможность эти самые подтверждения получить.

То что раньше не удавалось обуздать, сейчас удерживаю в себе. Пусть не с лёгкостью, но всё-таки удерживаю.

Виола подошла, шагнула ко мне под душ. Вода потекла по её лицу, и она протерла лицо, откинула назад волосы. И посмотрела на меня ясным взглядом свободного и счастливого человека. Ради этого взгляда стоило ехать сюда.

Я любовался и снова хотел.

Её глаза сияли, я видел, как она смотрит и понимал, что она чувствует. Но не понимал этого дурного упрямства, которое только сейчас я в ней узнал. И ведь сделать ничего не могу, ни заставить, ни скрутить, ни ударить, ни связать.

Ничего.

– Я обещала маме, что получу образование.

– Начинается маме, папе, ещё кому. Ты будешь со мной, понимаешь, со мной. И тебе не нужно для этого образование.

Я схватил её за талию, притянул к себе. Её соски прижались к моей груди и я нагнулся, чтобы поцеловать их по очереди, каждый.

– Не нужно об этом так говорить. Ты же не знаешь мою семью, вот и не говори, – выдыхает она от удовольствия, запрокидывает голову и наслаждается моими поцелуями.

– Я не хочу ждать, ни одного дня. Сколько тебе ещё учится, – спрашиваю и провожу языком к другому соску, обхватываю его губами, облизываю.

– Ещё год, – говорит Виола шепотом.

– Год? – я выпрямился, – я не могу ждать так долго.

Возмущённо оттолкнул, отвернулся. Она обхватила меня сзади. Её пальцы скользнули по моей груди, животу. Я остановил их пятернёй и потянул к вниз к члену, который снова начал приходить в стояние возбуждённого желания. Я сжал пальцы Виолы на моём члене. Она уперлась, попыталась высвободится, но я не дал.

– Я не брошу университет. Не проси.

– Ну хорошо, мы что-то придумаем, – говорю раздраженно и с наслаждением.

Мой член твердеет и пальцы Виолы сильнее сжимают его. Движение плавное вверх-вниз. Не выдерживаю, поворачиваюсь.

– Возьми его в рот.

Испуг в глазах, знаю ей нелегко. В прошлый раз руки её были связаны и я заставил её сосать мой член, но теперь надеюсь, она захочет коснуться его губами. Сама. Я положил ладонь на плечо Виолы, надавил, намекая, чтоб присела, а она всё ещё неуверенно и испуганно смотрит на меня, но садится.

Я смотрю в её глаза, беру в руку член и касаюсь головкой губ Виолы.

– Я могу подождать, могу, – говорю я, – но тогда тебе придётся подчиняться мне во всём, ты согласна?

Она кивнула и приоткрыла рот. Член мой сразу проник внутрь этого пухлого ротика. Даже не знаю, чего я сейчас больше хочу, трахнуть её рот жестко безжалостно или просить, чтобы она нежно сосала.

Берусь за растрёпанные волосы, собираю их в кулак, накручиваю на пальцы, освобождаю лицо и толкаю его на член. Тёплый почти горячий язык касается возбуждённой головки. По мышцам приходит ток возбуждения. Я откидываю назад голову, потом снова вперёд. Меня качает от проникновения в рот Виолы моего члена.

Сейчас ограничусь только этим, хотя хочу много, очень многого.

Глубже, ещё глубже. Почти касается горла. И я вижу, как держится Виола, сначала неловко, а потом приноравливается, ей начинает это нравится.

– Да детка, вот так.

Не держусь, мой голос разносится по ванной. Стон удовольствия. Ладони Виолы на моих бёдрах, не упираются, а держат.

Да, черт побери, хочу её бесконечно и снова. Тяну за волосы, поднимаю, она выпускает изо рта член. Толкаю, поворачиваю к себе задом. Раздвигаю её ноги, одним быстрым движением проникаю между ног Виолы. А потом насаживаю её на свой член.

Она вскрикивает, хватает стену, упирается и выставляет зад, так чтобы я беспрепятственно проникал в её горячее влагалище. И я проникаю. Упираю ладони в стену и накрываю своим телом тело Виолы.

Её мокрые волосы рассыпались по спине. Талия и спина напряглись. Ох, твою бля.

Мои толчки не нежные, они ускоряются и таранят, они насаживают и тянут. Мой член заставляет всё моё тело сконцентрироваться на одном единственном, на бесконечном трахе.

Вхожу, замираю и снова вхожу, а потом не выдерживаю, просто поднимаю руку и наношу удар по розовой, дрожащей под потоками воды, ягодице.

Во второй раз я занёс руку, чтобы шлёпнуть по сочной попке мою Виолу, но неожиданно и резко в дверь номера постучали, глухой бас за дверью проговорил: