Гроза чужих морей - Михаил Михеев

Еще несколько снарядов попали в "Фудзи", но ограничились развороченными надстройками. По "Микасе" они вообще не стреляли, хотя наверняка знали, что это за корабль и насколько он заманчивая цель. Это было странно. А потом очередной снаряд, не дав Того проанализировать ситуацию, ударил в склад боеприпасов, расположенных на берегу, и воспламенил картузы с порохом. Они не взорвались, нет, порох вообще не взрывается, он просто сгорает, давая огромную температуру, и в результате столб огня поднялся на полмили в небо. Чудо, что не взорвались снаряды, но на сей раз боги хоть в чем-то оказались благосклонны к японцам. Тем не менее, флот сократился до пяти броненосцев и одного броненосного крейсера, имеющие боеприпасов по одному комплекту. Вдобавок, под конец русские ухитрились поджечь угольные склады, а потушить успевший разгореться уголь – задачка не из простых. По всему выходило, что японский флот остался не только без запаса снарядов, но и практически без топлива.

А еще адмирала поразило то, с какой немыслимой точностью эти северные варвары ухитрялись поражать его корабли. Разумеется, когда на головы сыплется железный град, это не слишком располагает к подсчету процента попаданий, но Того все же был профессионалом, и мог с уверенностью сказать – промахи были единичные. Всплеск там, всплеск здесь… Несомненно, большая часть русских снарядов нашла свою цель, и Того даже подозревал, что они попадали точно в ту часть корабля, в которую были нацелены. Вряд ли он обрадовался бы, узнав, что имеет честь быть первым военачальником, который испытал на себе действие управляемых снарядов. Устаревшей, правда, серии, практически отлежавшие свои сроки на складах, но, как считали те, кто снаряжал корабль "для тамошних макак и этого хватит", тем более что снарядов этих было в арсеналах флота в избытке. Они оказались правы, хотя неизбежные промахи были, в основном, связаны как раз с тем, что начинка снарядов была уже не первой свежести. До этого "Мурманск" их не применял – снарядов таких было ограниченное количество, и на дистанциях, с которых этот корабль пока что вел бой, проще и дешевле было применять самые обычные боеприпасы, которые были, к тому же, самыми дешевыми и, закономерно, составляли большую часть боекомплекта крейсера. Однако Того даже не догадывался о том, что снаряды могут управляться, и поэтому ему оставалось лишь гадать, каким образом русские тренируют артиллеристов и что у них за прицелы, а заодно завидовать баллистике орудий.

Пришедшие к вечеру миноносцы охранения доставили новые сведения. Вообще, они патрулировали море вчетвером, но, когда в двадцати милях от берега обнаружили чужой корабль и попытались его атаковать, остались всего лишь вдвоем. По словам командиров миноносцев, они даже не успели выйти на дистанцию, с которой могли бы дотянуться до цели – идущих головными русские потопили с трех миль, использовав что-то вроде пулемета. Пулемет, разрубающий миноносец с трех миль – это уже из области человеческих фантазий, однако Того помнил доклады о сражении при Чемульпо. Описания русского оружия совпадали с абсолютной точностью, равно как и описания корабля – большой, с броненосец размером, артиллерия в трех башнях… Или это был тот самый монстр, или его брат-близнец. Последнее было наихудшим вариантом, потому что тогда всякие разговоры о продолжении войны превращались в утопию. Впрочем, адмирала больше волновало сейчас, что делать дальше. Имея всего шесть кораблей линии, выходить против Порт-Артурской эскадры было безумием.

– Ну что, господа, с победой нас!

Кают-компания ответила Плотникову нестройным гулом. Разумеется, это была для них уже не первая победа над японцами, но все же, пожалуй, самая внушительная. Раньше самым результативным в мире считался минный транспорт "Амур", кстати, добившийся внушающих уважение результатов именно в этой войне. Только не здесь, разумеется, а там, дома – сейчас той паршивой ситуацией, которая была в родном мире, и не пахло. Даст Бог, и не запахнет. Сейчас они переплюнули мастеров тихой войны, а вот их самих кому-то переплюнуть уже вряд ли удастся. Не совсем честно, разумеется, но все, кто был на борту "Мурманска", считал, что честным в войне может быть одно – убить врага до того, как он убьет тебя и доберется до твоих близких. А как уж ты это сделаешь – дело, что называется, десятое.

А пока, отойдя подальше в море, чтобы оградить себя от возможных мелких неприятностей, "Мурманск" лег в дрейф. Экипаж отдыхал и праздновал – такой повод бывает не каждый день, а Плотников начинал уже прикидывать, что ему делать дальше.

Так как переход координирующей группы из родного мира еще не начался, следовательно, барьер еще не разрушен и, несмотря на приложенные усилия, уже сделанного было недостаточно. По всему выходило, что все же придется провоцировать мир на глобальные потрясения. Честно говоря, командир крейсера, вынужденный диверсант с билетом, возможно, в один конец, надеялся, что достаточно будет победы России в этой войне (а ее, как ни крути, можно было считать свершившимся фактом), чтобы обеспечить тот самый исторический разрыв. Получалось, что этого было мало…

Ну что же, корабль, если не считать заплат, украсивших его надстройки еще после первого боя, был в идеальном состоянии. Боекомплект был израсходован менее чем на десять процентов, а значит, наворотить можно было еще многое. Оставалось выбрать цель, по которой следовало наносить удар с тем, чтобы или и впрямь спровоцировать войну, или чтобы заставить всех, включая британцев, немцев, французов и прочих янки сидеть тихонечко, как мыши под веником, и держать ротик на замке. Будучи человеком трезвомыслящим, Плотников хорошо осознавал, что силами одного корабля, даже если он на всю катушку использует ядерные снаряды, второго добиться ему, скорее всего, не удастся. Стало быть, все же провокация…

Вообще, если честно, он предпочел бы не втягивать Россию в большую войну, а стравить между собой, к примеру, Британию и Францию. Если бы он участвовал в операции не поставленным перед фактом, с момента переброски, а заранее, на стадии планирования, он так бы и поступил. Однако, увы, его корабль успел засветиться еще в Чемульпо, и под кого бы он ни замаскировался, сейчас никто на такую уловку уже не купится. Его крейсер четко ассоциируется с Россией (данные радиоперехвата об этом свидетельствовали однозначно), а стало быть, что бы он не сделал, крайней окажется именно она. При этом характерный силуэт и специфические характеристики не позволят замаскировать корабль достаточно достоверно, чтобы сделать его неузнаваемым – те, кто будет им противостоять, конечно, как лошади три раза необразованные, но ни в коем случае не лохи. Считать иначе было чревато неприятностями, и могло оказаться вредно для здоровья. Наметившиеся противники дураками не могли быть в любом случае – дураки, вот незадача, не выживают в таком гадючнике. Просто за ними нет того опыта поколений, который стоял за спиной Плотникова, и базовое образование на переломе веков, когда в течение жизни одного поколения произошел скачок из эпохи парусов к броненосным монстрам, не могло идти в сравнение с тем, что было у человека, которого готовила ДЕРЖАВА. В чем-то это делало их уязвимее, а в чем-то и опаснее – когда имеешь дело с такими вот полудилетантами, никогда не знаешь, что они выкинут в следующий миг. К тому же, Плотников понимал: да, как офицер он лучше них, но как политики его противники сильнее его в разы. Опыт, что называется, не пропьешь, и потому действовать надо было как можно быстрее, пока не очухались. А то ведь, вдобавок ко всему, их еще и до хрена – и политиков, и военных. Хорошо еще, что здесь привыкли жить и действовать неторопливо, поэтому человеку, воспитанному в век, когда все процессы шли намного быстрее, было не особенно сложно поддерживать темп, недоступный для большинства местных. Ну и еще несомненным бонусом было то, что он-то про них знал многое – характеристики их кораблей, места дислокации, численность… Черт возьми, он знал, где их всех можно накрыть одним ударом, если очень уж прижмет. Не флоты, конечно, а хотя бы политиков. Лондон и Париж с Берлином не передвинешь, а о ядерном терроризме здесь имели примерно такое же понятие, как неандертальцы о компьютере. Ядерные боеприпасы – это, конечно, крайний случай, но и списывать их со счетов не стоило.