Единорог - Айрис Мердок

— Вполне естественно, Ханна сама ввела его в курс дела. Видишь ли, она так привыкла обращаться с ним как со слугой, она ведь тоже наполовину феодалка. Ханна чуть не раздевалась в его присутствии, она считала его совершенно домашней прислугой. А он был очень полезен — передавал письма, организовывал встречи и в конце концов выдал нас Питеру.

— О Боже! — воскликнул Эффингэм. — Я часто думал… извини…

— Как мы могли быть такими дураками, чтобы нас обнаружили подобным образом? Да. Это был Джералд.

Пип снова замолчал, как будто подошел к концу своего рассказа. Он расслабился на траве, вытянув ногу во влажных брюках, чтобы помассировать икру. Солнце садилось в ярко-красных отблесках, и близлежащие окрестности окрасились в густо-зеленый и желтый цвет.

Эффингэм наклонился вперед, почти умоляя Пипа продолжить рассказ. Чары не должны разрушиться. Он пробормотал мягко, убеждающе:

— А потом, а потом?

— Это был Джералд. Что ж, потом… О Боже… Так или иначе… — Он снова замолчал, как будто сокращая историю, затем быстро продолжил: — Ты спрашиваешь, что потом. Что ж, а потом Питер пришел в неистовство.

— Но разве Питер действительно любил ее? — Этот вопрос преследовал Эффингэма годами.

— О да. Зачем в этом сомневаться? — Пип внезапно заговорил своим обычным беспечным тоном, как будто это было не важно.

Эффингэм почувствовал, что подошел слишком близко. Он посмотрел вниз на Пипа с благоговением и завистью. Этот мальчик знал обычную Ханну, принадлежащую привычному миру. В следующий момент Пип продолжил снова серьезно:

— Это его тайна. И ее тайна. Что чувствует Питер? Во всяком случае, он повел себя как ревнивый супруг и как ревнивый мужчина.

— А Джералд?

— Я не знаю, что произошло между ними. Но когда Питер уехал, он оставил ее на попечение Джералда.

— Тот стал ее тюремщиком. Вот каким было наказание Джералда — стать евнухом Питера. Но почему он должен это выносить?

— Джералд? О, у него сотни причин, — сказал Пип беспечно и нетерпеливо, вырывал тонкую траву и посыпая ею влажную чешую форели. — Зачем усложнять? У Джералда нет денег. Питер, должно быть, щедро платит ему за то, что он делает.

— Но Джералд в результате тоже заточен…

— Ты романтический осел, не воображаешь же ты, что Джералд все время сидит в Гэйзе? Он проводит здесь много времени. Но в промежутках он летает куда-нибудь на самолете. Аэропорт находится меньше чем в двух часах езды на машине, а оттуда он может вылететь в любую точку света. Я слышал о Джералде в Риме, Париже, Танжере, Марракеше.

— В Нью-Йорке?

— А, это другая тайна.

— Но Питер вернется назад ради нее, ради Джералда? Освободит ли он Джералда, освободит ли его после семи лет? Между ними существует незавершенное дело?

— Не знаю, — сказал Пип. — Я чертовски замерз, — добавил он, поднимаясь. Он дрожал.

— В конце концов, — сказал Эффингэм, — какие бы ни были преимущества для Джералда, он, безусловно, не остался бы здесь, если бы между ним и Питером не было незаконченного дела?

— Я не знаю, не знаю. Мы опоздаем на обед.

Темно-зеленое небо прижимало закат к морю.

— У меня внизу машина. Что положит этому конец, Пип?

— Его смерть. Или ее нервы не выдержат. Или, или, или. Я не знаю.

Он кинул гальку в пруд, наполненный теперь болотной тьмой.

— Спокойной ночи, рыба.

— Что мы с вами будем делать с миссис Крен-Смит?

Эффингэм не ожидал такого. Или ожидал? Разве он с тех самых пор, как его взгляд упал на умную длинноносую девушку, не был готов, что его таким образом подведут к самой сути? Если только то, к чему его так резко подвели, было сутью. Он, безусловно, взволнованно ожидал чего-то с ее стороны, это ощущение не без приятности соединилось с откровенным интересом к девушке и желанием узнать ее получше.

Урок греческого прошел хорошо. Конечно, Алиса настояла на том, чтобы приготовить кофе и принести печенье, разместив все в гостиной на специально установленном столике. И конечно же, мисс Тэйлор оказалась восхитительной и смышленой ученицей. Вооружившись заранее Эбботтом и Мэнсфилдом, она выучила алфавит, одолела флексии первого и второго склонений и обнаружила удивительную значительность глагола развязывать. И они утонченным образом пошутили о том, что греческий начинают со слов я развязываю, а латинский — я люблю. Эффингэм заставил ее составить несколько элементарных предложений в строгой педагогической манере, что доставило им обоим удовольствие. Немедленно возникло взаимопонимание, и Эффингэм внезапно почувствовал ностальгию по тем дням, когда он преподавал. Было что-то необычайно очищающее в работе учителя. Он испытал удовольствие от присутствия усердного живого ума, жаждущего знаний, к тому же ему было приятно проявить внимание к привлекательной девушке. Быстро пролетело больше часа.

Было все еще раннее послеполуденное время. Мисс Тэйлор пришла к ленчу и хорошо поладила с Максом. Алиса приняла веселый и дружелюбный вид, Пип проявил остроумие, что, впрочем, не скрыло его озабоченности своими мыслями. Сейчас они сидели у одного из окон большой гостиной. Терраса была пуста, если не считать сонного, скучающего Таджа. Солнце то выглядывало, то скрывалось за облаками, так что замок Гэйз напротив периодически скрывался в тени и сливался со склоном горы. Множество маленьких пушистых золотистых облачков как будто толпой выходили из моря и быстро спускались за торфяное болото. В воздухе чувствовалось приближение дождя. Эффингэм быстро оглянулся вокруг, чтобы удостовериться, что дверь закрыта, и довольно твердо заявил:

— Не понимаю, что вы имеете в виду, мисс Тэйлор.

— Нет, понимаете. Простите меня за прямоту. Конечно, я знаю все о сложившейся ситуации, и мне смертельно хотелось с кем-нибудь поговорить. Безусловно, нужно сделать что-то, мы не можем позволить, чтобы все так продолжалось.

Лицо Эффингэма застыло как маска. Он был встревожен и молча смотрел на нее. Затем он сказал:

— Вы только что приехали сюда и…

— Я только что приехала сюда, и вот почему у меня еще есть немного здравого смысла. Все остальные, кажется, совершенно отупели.

Эффингэм закрыл книги. Ему следует быть бдительным и находчивым, имея дело с таким горячим молодым умом. Он был встревожен, но в то же время и оживлен. Его лицо все еще сохраняло мрачное выражение.

— Хорошо, допустим, что вы знаете в общих чертах ситуацию. И я не могу приказать вам замолчать, зачем мне это? Что вы хотели сказать?

— Что мы должны спасти ее.

Эффингэм раскинул руки и ощутил запах безнадежности, исходивший от потертой мебели. Комната хранила старые воспоминания о его прежних визитах в Райдерс. Он не раз бывал в этих местах. Небо темнело. Он сказал: