Тайны анатомии - Кэрол Доннер

– А что?

– Если макрофаги вас разыскивают, им ничего не стоит обнаружить вас сквозь стенку и вылезти в щелку. Для них это дело привычное.

– Ой! – Молли попыталась поднять обе ноги сразу.

– Значит так: я перекину вас на отводную трубу, в которую сбрасываются отходы, и вы сможете спуститься по мочеточнику. Все канальцы в конечном счете ведут туда.

Клетка заручилась помощью своих соседок в петле, Макс и Молли с Бакстером перешли на самый изгиб, и были переброшены на высокий ветвящийся ствол вдали от капилляров. Они перебирались с ветки на ветку, сползали вниз по скользкому цилиндру и в конце концов добрались до огромного мочеточника, коллекторного трубопровода, который тянулся по внутренней стороне Тела сверху вниз.

– Осторожнее! – сказала Молли. – Тут надо хорошенько смотреть под ноги.

– Нам же велели спускаться по мочеточнику?

– По-моему, да… Ох ты! Погляди-ка наверх. – Над ними в верхней части брюшной полости висели пухлые петли, свиваясь красивыми складками. – Это тонкая кишка, только снаружи.

Молли опустила Бакстера на мочеточник, и он затрусил впереди. Близнецы шли за ним, посматривая вверх.

– А вон толстая кишка, – заметил Макс, указывая на подобие длиннющей колбасы с перехватами. Она нависала над ними, пересекала низ брюшной полости и круто уходила в глубокую сужающуюся шахту. Мочеточник привел их туда же, нырнул в шахту, но затем поднялся над противоположным краем и завершился огромным мышечным куполом, прикрепленным к стене напротив.

– Это мочевой пузырь, – сказал Макс. – Он накапливает мочу.

Бакстер стоял на краю шахты, глядел вниз и многозначительно подергивал хвостом.

– Возьми-ка ты его на руки! – потребовал Макс. – Стенки такие крутые, что нам из этой ямы не выбраться, если мы в нее угодим.

Молли подошла к коту и тоже поглядела вниз.

– Как по-твоему, что это?

Она указывала на небольшой грушевидный орган глубоко в шахте между мочевым пузырем и толстой кишкой. От него тянулась длинная трубочка, которая огибала стенку шахты по дуге и завершалась изящным ромашечным венчиком, склоненным над сморщенным белым комом.

– Матка? – предположил Макс.

– РРРРРЫЫЫЫЫ! – раздался позади них нарастающий рев.

Они молниеносно обернулись и увидели ринувшегося в атаку макрофага, который надвигался на них, размахивая десятком кулаков. Из-под его тяжелого брюха выскакивали ступни, сменяя одна другую, и он несся вперед, как танк на гусеницах. Близнецы начали пятиться вдоль обрыва. Бакстер надеялся улизнуть первым, но клетка снова зарычала и перекрыла выход.

– Куда теперь? – вскрикнула Молли.

Макс поглядел вниз и скомандовал:

– ПРЫГАЙ!

Он сбросил Бакстера и прыгнул следом за Молли в ту секунду, когда макрофаг уже собирался их схватить. Скатившись кувырком, они хлопнулись на лепестки изящного венчика в конце трубки и поглядели вверх. Их преследователь взревел, свесился вниз, перелился через край и последовал за ними по крутому склону с такой же легкостью, с какой сползал бы по нему большой кусок подтаявшего сливочного масла. Бахрома лепестков под ними начала прогибаться. Макс заглянул под нее и с воплем «быстрее!» ухватился за край бахромы.

– Эта штука сейчас опустится на этот белый ком. Надо залезть под нее и затаиться!

Близнецы спрыгнули на белый выступ и закатились под лепестки как раз тогда, когда бахрома плотно прижалась к белому кому, погрузив их в глубокий мрак. Они услышали, как макрофаг ударился о трубку и заворчал. Близнецы затаили дыхание. Он сопел – все ближе и ближе. Молли сжимала Бакстеру пасть, чтобы он не пискнул. Все трое окаменели. Сопение передвигалось по краю бахромы, потом вдруг все стихло.

– Ушел? – шепнула Молли.

– Вольняшка говорил, что они никогда не бросают погони.

– Но я не слышу… ПОМОГИ-И-И!!! – вскрикнула она.

Пока они шептались, под защитный колпак лепестков пробралось тонкое упругое щупальце и внезапно обвилось вокруг ее лодыжки. Макс пошарил в темноте и ухватил что-то горячее, мокрое, осклизлое, похожее на резину. Его пальцы погрузились в нее и прилипли. Трубка выпрямилась, вздернув бахрому, и чудовище торжествующе взревело и разинуло слюнявую зияющую пасть. Бакстер зашипел и попытался вцепиться в него когтями, но лапы прилипли к щупальцу. Близнецы пытались высвободиться, цеплялись за все подряд, но чудовище неумолимо подтаскивало их все ближе.

– Стой! – отчаянно завопил тонкий голосок, и какое-то крохотное существо закружилось перед лицом макрофага. Чудовище небрежно отмахнулось. Однако крошка тут же набросился на него с еще большей яростью – брыкал его, молотил кулачками, пищал и зудел с неукротимостью взбесившегося комара.

– Вольняшка! – ахнула Молли.

Чудовище снова отмахнулось, на этот раз более удачно: Вольняшка шлепнулся о стену, разбрызгался и медленно пополз вниз, как одинокая слеза. Но тут же попытался подняться.

– Нет! Не вмешивайся, он тебя убьет! – завопил Макс, сразу забыв и о своей недавней неприязни к Вольняшке, и о том, что до сих пор они с сестрой обращались к нему на «вы».

Однако Вольняшка приподнялся, собрался в плотный шарик и опять метнулся на врага, крепко угодив ему по носу.

– У-У-УХ! – крякнул макрофаг и замахал сразу всеми руками.

Вольняшка увернулся, хоть и не без труда. Макрофаг продолжал отгонять его и сумел-таки вышибить из него пару порядочных капель. Ослабевший, съежившийся Вольняшка не сдавался. Макрофаг кидался на него, волоча за собой близнецов и Бакстера.

Все это время они продолжали съезжать и скатываться глубже в шахту. От Вольняшки осталась лишь жалкая росинка, но и она продолжала допекать макрофага. Наконец дюжая клетка осела.

– Дай дух перевести! – пропыхтело чудовище.

– Давно бы так. У, слизняк брюхатый! – пискнул Вольняшка, без сил повиснув на стене.

– Заткнись, каплюшка! Вот я тебя сейчас досуха измордую! Не улизнешь! От макрофага еще никто не уходил! Ты что, не знаешь, что препятствуешь отправлению правосудия? У меня приказ уничтожить эт у банду.