Луна с неба - Грегори Хьюз

— Ладно, Эл. Хорошего дня.

— И тебе, девочка.

Мы пошли дальше вдоль линии метро, спрашивая каждого встречного, но никто нашего дядю не знал. Впрочем, меня это не удивило. И тут вдруг выхожу из магазина, вижу Крысу и по ее лицу сразу понимаю, что она что-то нашла!

— Да, это Джером Де Билье, — говорила ей старая латиноамериканка, разглядывая фотографию. — Но тут он совсем молод. Сейчас ему должно быть за сорок.

Я ушам не поверил!

— Моя дочь убирала квартиры в доме, в котором он жил, — продолжала старуха. — А жил он, между прочим, в пентхаусе. Так что моя внучка служила у важной птицы.

— А где этот дом? — спросила Крыса.

— Где-то на Пятой авеню. Я не знаю номер, а внучка моя вернулась в Доминикану. Но я помню, она говорила, что окна того пентхауса выходили на Центральный парк.

— А он правда торговец наркотиками?

— Самый крупный в Нью-Йорке. А некоторые говорят, и во всех Штатах. — Женщина раскрыла зонтик. — А зачем вы его ищете?

— Мы его давно потерянные племянники.

— Ну да, конечно, милая. А я приглашена на чай к Дональду Трампу.

И женщина пошла прочь, хохоча.

— Думаешь, она его правда знает? — спросил я Крысу. — По-моему, она немного сумасшедшая.

— Да, Боб, она сумасшедшая, но она его знает! Иначе как бы она поняла, что фотография старая?

Крыса смотрела в корень. Я об этом даже не подумал. Она вытащила из кармана путеводитель с картой:

— Та-ак, Центральный парк, Пятая авеню. Вот! Мы нашли его! Смотри! Можем проехать через мост по Сто сорок пятой улице на Манхэттен. Садись на велик, Боб! Дядя Джером от нас не уйдет!

Она прыгнула на велосипед и покатила. Если уж моя сестра запускает во что-то свои острые крысиные коготки, она никогда не разожмет хватку. Кто знает, может, дядя и правда не уйдет от нас, раз Крыса напала на его след и вовсю крутит педали.

Мы ехали по широкому серому бульвару, вдоль которого тянулись большие коричневые дома. К входным дверям с римскими колоннами вели крутые ступеньки. Чернокожие женщины высовывались из окон и смотрели, как их маленькие детишки скачут по лужам в дождевиках. Вокруг вообще было полно чернокожих. Они прятались от дождя в дверях домов и магазинов, накрывали головы куртками, а некоторые шли как ни в чем не бывало, не обращая внимания на то, что вода каплет за шиворот.

— Наверное, мы в Гарлеме, — предположила Крыса, заметив указатель в сторону бульвара Малколма Икса[13]. — Я слышала про этого Малколма. Надо же, у него, оказывается, свой собственный бульвар… Смотри, Боб, там Эмпайр-стейт-билдинг!

Окутанный туманом небоскреб возвышался вдали, и его освещали прожекторы цветов французского триколора — синие, белые и красные. Когда я вижу французский флаг, у меня в голове начинает звучать гимн Франции. Это самый красивый гимн на свете, лучше нет ни у одной страны. Я прямо даже горжусь тем, что у меня французские корни. Я бы хотел когда-нибудь поехать во Францию и посмотреть на дом, в котором родилась моя мама. Когда-нибудь.

Мы выехали на оживленный перекресток, я заметил кофей-’ ню «Старбакс» и остановился. Мне было необходимо поесть и выпить чего-нибудь горячего, и без этого я просто никуда не собирался ехать.

— Не хочешь перекусить? — спросил я Крысу.

— Умираю с голоду!

Мы пристегнули велики на замок и пошли внутрь. Я направился к стойке и заказал кофе, пирожные и сэндвичи. Крыса рухнула на мягкое сиденье, углубилась в изучение путеводителя и оторвалась от этого занятия, только когда я навис над ней с подносом. Тогда она подскочила и схватила моккочино. Я уселся рядом. Мы уплетали сэндвичи и смотрели в окно на людей, бегущих под дождем. Терпеть не могу мокнуть под дождем, но смотреть на него, сидя под крышей, было очень даже приятно.

Крыса выудила из кармана телефон, нашла розетку и поставила его заряжаться.

— Надо послать Гарольду сообщение. Рассказать ему, что мы напали на след дяди Джерома, а также о том, какой сегодня получился захватывающий день.

— Захватывающий?

— Можно мне еще один моккочино, Боб?

— Возьми сама.

Крыса разложила карту на столе:

— Я ищу наш хостел.

Иногда она такая ленивая. Я пошел к стойке, и тут меня ожидало величайшее потрясение. Сперва я даже подумал, что мисс Габриэла Фелипе Мендес переехала в Нью-Йорк и устроилась работать в «Старбакс»!

— Что будешь заказывать?

У нее даже акцент был такой же!

— Хочешь кофе?

Она выглядела помоложе, но в этом была вся разница. Они с мисс Габриэлой вполне могли сойти за сестер-близняшек.

— Может, чаю? Или чего-нибудь поесть?

Честное слово, у меня в голове звучала сальса. А потом девушка за стойкой наклонилась ко мне близко-близко, совсем как Габриэла, и сказала:

— Если не скажешь мне, зачем пришел, я вызову полицию.

— Ой! — спохватился я. — Мне моккочино!

Она засмеялась:

— Шучу! Ты откуда?

— Из Виннипега. Это в…

— Я учила географию. И что ты делаешь в Нью-Йорке?

— Так, город смотрю… Но, может быть, потом сюда перееду.

Она расхохоталась:

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

Не знаю, зачем я соврал. Но я вполне выгляжу на четырнадцать.

— Как жаль, — сказала девушка, похожая на Габриэлу. — Был бы ты чуть постарше, мы могли бы встречаться. — Она протянула мне кофе. — Ты очень хорошенький.

Я зарделся и протянул ей деньги, но она их не взяла.

— Подарок от заведения, лапочка, — промурлыкала она и кокетливо подмигнула.

Я слышал ее смех за спиной, когда шел к столику, но меня это ничуть не обидело. Она сказала, что я очень хорошенький. Я не считаю себя совсем уж хорошеньким, но, как я уже говорил, я симпатичный.

Я отдал Крысе моккочино и уселся как ни в чем не бывало, но на самом деле я был приятно взволнован.

— Знаешь, Боб, у тебя с этой девушкой слишком большая разница в возрасте. Даже если бы тебе и правда было четырнадцать, — заметила Крыса, не отрываясь от путеводителя. — А может, даже если бы тебе было двадцать пять.