Метро 2033. Парад-алле - Олег Грач

– Что мы будем делать? – спросила Вера шепотом.

Я еще не знал, что делать. Я найду его на «Сибирской», но прорываться обратно с боем было бы смешно. Это была бы бессмысленная и скоротечная схватка. Договориться с охраной кордона у меня не было способов.

– Мы же не пойдем за ним?

Я вздохнул.

– Мы вместе не сможем пойти. А я должен.

Вера отвернулась. Она старалась не издавать ни звука, но по резковатым движениям ее плеч я понял, что она всхлипывает. Мы оба все понимали.

Я и сам отвернулся и отошел на пару шагов, стараясь сосредоточиться на спасении Эмиля. Утешения только отняли бы время, которого и так не было. Они ничего не решают и ничем бы не помогли.

В голове постепенно вырисовывался план действий.

Я помнил, что на пути к «Маршальской» есть аварийный выход наверх. Это решение виделось мне единственно верным – подняться на поверхность, пройти несколько кварталов и отыскать среди завалов вход на «Проспект». Вот только мой план с ходу натыкался на несколько серьезных «но».

Во-первых, запас патронов у меня был очень ограничен. Во-вторых, ход наверх, которым я собирался воспользоваться, не обозначен ни на одной карте из тех, что я видел. И поэтому я понятия не имел, где окажусь, когда открою дверь. В-третьих, у меня в запасе оставалось всего три пары запасных батареек и только один фильтр к противогазу. И, естественно, никакого запасного противогаза для Короля.

Мы с Верой снова встретились взглядами, и, по всей видимости, в моем невольно отразилась жалость.

– Не смотри на меня так, – выпалила Вера и снова отвернулась.

Я достал из рюкзака немного еды и старый перочинный нож и положил перед ней.

– Здесь ходят челноки. Тебе помогут.

– Хватит. Ты знаешь, что меня убьют люди с любой станции, или сначала поиздеваются, а потом убьют. Или раздерут твари…

– Я могу отнести тебя в бункер, но там совсем никакой надежды…

– А здесь на что надеяться? Нет, ну серьезно. Дай, угадаю – патроны есть, но добить не сможешь.

Я потупил взгляд. У меня даже не возникало мысли, что выстрел в голову – лучшее, что я мог для нее сделать. Я смотрел на ее лицо, на живого, чувствующего, дышащего человека, хрупкую голубоглазую девочку с тонкими пальцами, которая почти всю свою недолгую жизнь крутилась между молотом и наковальней. Я не знаю, кто бы на моем месте мог застрелить ее вот так, да я вообще не понимал, как можно было желать причинить ей вред, но я полностью отдавал себе отчет в том, что тех, кто на это способен, найдется немало.

Она была права, я не смогу. Что делать, я уже обдумал. Оставалось только уходить. Я развернулся, и пошел по направлению к заставе «Сибирской».

– Сукин сын! – кричала она мне вслед. – Поигрался в благородного, поносился, чтобы бросить для следующего ублюдка…

Я остановился, внутри все опустилось. К чертовой матери все эти моральные дилеммы. Резкими шагами я вернулся к Вере, сгреб в рюкзак пожитки, которые ей оставил, и взял ее на руки.

Что это за проклятая жизнь, где я обязан выбирать? Если мне не повезет сейчас, подумал я, то в чем вообще смысл? Вера молча обхватила меня за шею и зарылась носом в воротник. Внутри разливалось тепло и уверенность в собственной правоте, и, казалось, даже Бродяга, семенивший рядом, посматривал на меня одобрительно.

На блокпосту «Проспекта» меня встретили Джин с парой знакомых ребят. Не дожидаясь вопросов, я дал отрывистые указания насчет Веры – поселить у меня в палатке до моего возвращения, помочь с едой и одеждой. Получил утвердительный ответ и тут же развернулся и ушел в сторону «Сибирской». Вероятно, мой вид не предполагал споров и возражений.

Добрых полчаса прошло с той минуты, как я появился у «Проспекта». Мозг работал как никогда ясно, подсовывал мне и заставлял продумывать мелкие детали того, что мне предстояло. Я чувствовал, что принятое мной решение запустило цепь событий, и теперь поток нес меня к неизбежной развязке, а какой она будет, зависело от того, насколько хорошо я отыграю свою роль.

Впереди показался патруль «Сибирской» – два крепких молодца в одинаковых серых куртках, напоминавших армейские кители.

Того, что у меня потребуют документы, я не опасался. С документами у меня был полный порядок, и, поскольку «Проспект» входил в Сибирский Союз, я имел право беспрепятственного прохода на станцию. Проблема была в том, что я выглядел очень подозрительно. И даже не оттого, что был потрепанным, с запавшими от усталости глазами, в защитном костюме и с автоматом за плечами. Таких тут – как грязи, практически каждый второй, кого встретишь в перегоне, – этим никого не удивишь. Но охранники и наши безопасники вычисляли людей, потенциально представляющих угрозу, по набору мелких факторов, которые познаются в ходе работы и угадываются почти интуитивно. Это резкий целеустремленный взгляд, напряжение мышц, особая мимика, тип движений, который выдает физическую подготовку. Я, как человек, имеющий не последнее отношение к СБ «Проспекта», знал это хорошо.

Кроме того, я успел вспомнить все, что читал о разведчиках. Главное сейчас было – принять внутреннее состояние обмякшего, расслабленного свинопаса, и тогда проблем не возникнет.

– Служба Безопасности станции «Сибирская». Ваши документы?

То, что эти ребята носили форму и представлялись почти как милиция в старые времена, придавало веса их словам и строило собеседника по струнке. Я сделал над собой усилие, стараясь выглядеть добродушно, и протянул паспорт. Его просмотрели чуть более, чем тщательно.

– Цель визита?

– Сталкер я. Ищу попутчиков в экспедицию.

Меня еще раз смерили взглядом, но пропустили.

Были тут умники, которые ратовали за то, чтобы при входе на станцию все, кроме охраны и патрульных, сдавали оружие в пункт хранения, а уходя, забирали. Но торговцы тут же высказались резко против, потому как опасались, что не смогут защититься от злоумышленников и произвола патрульных, которых из-за их выходок прозвали «эсэсовцами». Говорят, что торговцев поддержали члены местного семейного клана Белых Волков, которых невозможно было увидеть без вооруженных телохранителей. В общем, экономический и политический факторы перевесили, что сейчас без сомнения играло мне на руку.

Сибирская по праву считалась самой густонаселенной станцией во всем метро. Народу здесь жило даже больше, чем на «Проспекте». Столица Союза жила за счет производства оружия, дрезин и взрывчатки. И жила, надо сказать, хорошо. Белые мраморные колонны регулярно мыли, пол был тщательно подметен, а самое главное – на «Сибирской», как в прежние, довоенные времена, горел электрический свет.

Конечно, на меня, жителя «Проспекта», лампы дневного света не производили эффекта, но, например, для граждан «Октябрьской», которую уже много лет освещают керосинки, костры и факелы, это было зрелище величественное и почти фантастическое.