Княжна-цыганка - Анастасия Туманова

Семен повернулся к нему, что-то сказал – но Мери этого уже не услышала. Кубарем выкатившись из-под края шатра в подернутую росой степь, она бегом бросилась прочь от табора. Холодная, мокрая трава обжигала ее ноги, но Мери мчалась стремглав, задыхаясь, и очнулась только на обрывистом берегу реки, сплошь затянутой внизу туманом. Обрыв был невысоким, аршина три, – днем здесь прыгала с разбега в воду, играя, таборная детвора. Но сейчас реки вовсе не было видно за дымящимся туманным покрывалом. Прямо над берегом гроздьями повисли звезды. Тихо плеснула внизу невидимая рыба. Мери, с налета споткнувшись о рыхлый кротовий холмик, упала на землю, слабо ахнула. Села, силясь успокоить рвущееся дыхание.

– Он знает… Знает, кто я… Боже мой, но откуда же, откуда?!

Изо всех сил напрягая память, Мери вспоминала те редкие случаи, когда она была вынуждена говорить с красным командиром. Что она делала не так, чем выдала себя? Говорила с ним на «вы»? Но ведь и Сенька говорит так же, и другие цыгане… Слишком правильно подбирала слова? Забыв, что она теперь неграмотная цыганка, разговаривала, как сестра милосердия в госпитале? Возможно, возможно, какая теперь разница… Господи, что же будет?..

– Ничего. Дура. Цыгане не выдадут тебя, – громко сказала Мери самой себе, обнимая руками колени и встряхивая для храбрости распустившимися во время бега волосами. – Да что он – застрелит тебя, что ли? Какие глупости, право… Успокойся, нет ничего страшного. Он сейчас не на позициях, ничего не будет. Но кто же, кто ему сказал?..

Мери не знала, сколько времени она просидела в траве у обрыва, следя глазами за луной, которая то ныряла в стайку растрепанных облачков, то величественно выходила из-за них, и тогда голубоватая дымка разом затягивала седую от росы степь и дальний берег реки. Звезды становились ярче и словно спускались ниже; запрокинув голову и глядя на их чуть заметное кружение в темном небе, в прохладном от близости воды воздухе, девушка понемногу забывала обо всем и уже шевелила губами, по привычке вспоминая стихи:

Горные вершины спят во тьме ночной…

Тихие долины полны свежей мглой…

Не пылит дорога, не дрожат листы.

Погоди немного – отдохнешь и ты.

Совсем рядом вдруг зашуршали шаги – и испуганная Мери осеклась на полуслове. Она быстро вскочила, оправила юбку, уже зная, кто это спокойно и уверенно идет через туман прямо к ней. И когда на обрыв вышел Рябченко, Мери встретила его прямым и холодным взглядом.

– Вас там уже ищут, – сообщил он, останавливаясь в двух шагах.

– Да… в самом деле, уже поздно. Мне пора. Позвольте, Григорий Николаевич…

– Я провожу вас.

– Не нужно. Так нельзя.

– На вас этот цыганский закон тоже распространяется?

– Не понимаю вас, товарищ Рябченко. – Мери попыталась обойти его.

– Вы напрасно меня боитесь, княжна, – негромко произнес он, доставая папиросу.

Вспышка огонька на мгновение озарила его лицо с опущенными глазами. И Мери, разом получив подтверждение своей догадке, вдруг почувствовала, что никакого страха больше нет.

– Я нисколько вас не боюсь, – отчеканила она. – Но мне надо идти. Вы же сами сказали – цыгане беспокоятся обо мне… А вам не стоит пачкаться беседой со своим классовым врагом.

Луна снова выглянула из-за облаков, и длинная тень побежала от ног Рябченко к речному обрыву. Мери невольно сделала шаг в сторону от нее. Рябченко, глядя в упор, шагнул вперед.

– Как вы, однако, похожи на своего брата, – усмехнувшись, спокойно произнес он. – Теперь я совсем не сомневаюсь.

– Что?.. – Мери показалось, что земля качнулась у нее под ногами. Она ожидала услышать все, что угодно, только не это, и сейчас не могла даже перевести дыхание, беспомощно ловя ртом воздух. – Но… но откуда… Как?..

– Я служил под началом поручика Дадешкелиани в Восточной Пруссии. – Взгляд Рябченко стал встревоженным; шагнув к девушке, комиссар придержал ее за локоть. – Мери, что с вами? Вам нехорошо? Хотите присесть?

– Нет… Не стоит… Но… – Мери во все глаза смотрела на командира. – Когда же это было?

– Летом семнадцатого года, – пожал он плечами. – После мы уже не встречались. Сейчас, вероятно, Зураб Георгиевич находится у Врангеля…

– Брат погиб в прошлом году на Кубани, – хрипло проговорила Мери.

– Вот как? Мои соболезнования, – не сразу отозвался Рябченко. – Он был храбрым человеком… и порядочным офицером, надо отдать ему должное. Мы, солдаты, его очень любили.

– Благодарю вас, – язвительно ответила Мери.

Рябченко промолчал. Спохватившись и освободив наконец из его руки свой локоть, Мери быстро зашагала к табору. Рябченко пошел следом.

– Многие офицеры царской армии перешли сейчас на нашу сторону. Вы, возможно, об этом знаете.

– Бог им судья, – не оглядываясь, сквозь зубы отозвалась Мери. – Значит, они забыли о воинской чести.

– Отчего же? Они присягали России и присяги не нарушили.

– России больше нет. И давайте не будем говорить об этом. Бессмысленно, нам все равно друг друга не понять. А мне нужно быстрей вернуться к табору. Я сейчас побегу, простите.

– Последний вопрос, Мери. Что вы намерены делать дальше?

– Хм… Могу спросить вас о том же.

Рябченко улыбнулся. Погасил папиросу о подошву сапога, не спеша пошел рядом с Мери. «В случае чего – кулаком в грудь, и бегом, – подумала девушка. – Он ранен, не догонит.

– Со мной все просто. Как только смогу держаться в седле – вернусь в строй. А вы, вероятно, доберетесь до Крыма с цыганами. А там сядете на пароход до Константинополя.

– Вы ошибаетесь. В Константинополе мне делать нечего, у меня там нет ни родных, ни друзей.

– Но ведь Крым очень скоро будет наш. И тогда?..

– А вы самонадеянны, Григорий Николаевич! – не удержалась Мери. – Насчет Крыма еще ничего не известно.

– Вы же понимаете, что это вопрос времени, – спокойно, без капли издевки возразил Рябченко. – Одна белая губерния не может долго сопротивляться тринадцати красным. И если бы не неприятности на польском фронте, Таврия уже была бы наша.

– В любом случае меня это не касается. – От его слов у Мери болезненно сжалось сердце: она понимала, что Рябченко прав. – Я намерена остаться здесь.

– В России?

– У цыган.

– Вы шутите?

– Ничуть.

Рябченко с интересом посмотрел на Мери; лунный свет блеснул в его темных глазах.

Некоторое время они шли молча. Впереди уже показались огоньки табора. Глядя на них, Мери медленно спросила:

– Вы не похожи на простого солдата. У вас правильная речь, вы образованны. Заканчивали университет?

– Если бы… – с искренней грустью вздохнул Рябченко. – Вы, княжна, ошибаетесь. Крестьянин Орловской губернии, извольте жаловать.