Инквизитор. Утверждение правды - Надежда Попова

– Так в чем же дело на сей раз?

– На сей раз я не знаю, где он. На сей раз он в руках людей, которые не подчиняются мне; пяток телохранителей не в счет.

– Но вы же подобрали лучших, верно?

– Ульбрехт со своими людьми, – коротко пояснил Рудольф, и та понимающе и одобрительно кивнула. – Но все-таки душа не на месте.

– Многие знают о том, где Его Высочество на самом деле?

– Кое-кто, – неохотно отозвался он, и Адельхайда укоризненно качнула головой:

– Напрасно. Не стоило бы говорить никому.

– Быть может, и вам? – усмехнулся Рудольф; та пожала плечами:

– Быть может, и мне, хуже бы не стало. Nulli tacuisse nocet, Ваше Величество, nocet esse locutum[30].

– Такие сборы не проведешь всецело в тайне, – возразил Рудольф. – Кого-то приходится посвящать в происходящее; но это самые доверенные.

– Вы, как будто, сказали, что не верите здесь никому, – напомнила она строго. – Выходит так, что вы опасаетесь препоручить вашим придворным тайну майнцского архиепископа, но не побоялись доверить жизнь Его Высочества.

– А вы не боитесь меня отчитывать, – чуть оскорбленно заметил Рудольф, и она, не запнувшись, кивнула:

– Так ведь больше некому. А без конструктивной критики правитель теряет зубы, чахнет и слабеет, как старый волк, посему, Ваше Величество, повторю еще раз: напрасно. Сколько точно человек знают о его пребывании там?

– А не последовать ли мне вашей рекомендации, госпожа фон Рихтхофен, и не отказать ли вам в ответе?

– А правитель, идущий на поводу у чувств, слабеет и того скорее.

– Я это заметил, – пробормотал он чуть слышно и, помешкав, выговорил: – Трое. И, разумеется, Ульбрехт. То есть, если с Фридрихом что-то случится, я буду знать, с кого снимать головы… Однако ж хорошо, что сейчас его нет здесь, – кивнул Рудольф, встряхнувшись, словно сбросив что-то холодное и мерзкое, прилипшее к спине. – У Фридриха есть скверная привычка вмешиваться в мои дела; похвальная тяга к государственной деятельности, тем не менее в эти дни она была бы некстати. Если бы конгрегаты не подвернулись так вовремя, я снова отправил бы его прочь, куда-нибудь в Центральную Германию в какой-нибудь пфальц.

– Итак, – осторожно констатировала та, – судя по всему, меня ожидает очередное дело. И, похоже, сложное?

– Причем весьма, госпожа фон Рихтхофен.

– Я видела Великого Магистра уезжающим; не в нем ли дело?

– О нет, как раз здесь все прошло гладко, я даже, признаюсь, не ожидал столь простого разрешения. Он согласился на все. Почти без дискуссий. Однако событие, из-за которого я хотел бы задержать вас в Карлштейне, связано с делом, и очень тесно… Карта, – понизив голос еще больше, пояснил Рудольф. – Оригинал карты Винланда, хранящийся у меня.

– Неужто похищен? – тоже внезапно заговорив тише, переспросила Адельхайда, и он нервно дернул плечом:

– Вы почти попали в точку. Карта была бы похищена, если бы я не сохранял ее в месте, неведомом никому, кроме меня самого; о том, где она, я не говорил ни одной живой душе – в полном соответствии с вашими воззрениями, даже вам.

– И не говорите, – согласилась Адельхайда. – Впредь тоже. Итак, была попытка похищения. Кто совершил ее?

– А вот этого я не знаю, – хмуро отозвался Император. – Кто-то вошел в замок, как вы в архиепископское имение, – так, что никто его не видел, не слышал, не заметил. Кто-то прошел мимо стражи по коридорам. Кто-то перерыл сокровищницу, ничего не взяв.

– Здесь, в Большой башне? – недоверчиво уточнила она. – Вскрыв четыре железные двери с мудреными замками? Напрасно вы сравнили это деяние с моим походом в замок фон Нассау. Такое, думаю, не под силу даже мне… Неужели стража не заметила совсем ничего?

– Те, кто выжил, – нет. А у тех двоих, что остались лежать заколотыми, спросить теперь уже не сложится. Я не обучался у конгрегатских наставников ведению дознаний, однако ведь я не мальчик и убитых видел много, по-всякому принявших смерть, посему могу вам сказать точно, госпожа фон Рихтхофен: тот, кто убивал их, стоял рядом, и они не оборонялись. Вывод относительно всего сказанного я тоже могу сделать сам: действовал кто-то свой. Кто-то, кого они знали. Кому верили. Или…

– Да, Ваше Величество? – поторопила она осторожно, когда Рудольф запнулся, и он договорил не слишком уверенно:

– Или были задействованы для проникновения люди, способные отвести глаза. В дословном смысле. В том самом, какой подразумевают наши конгрегатские друзья. Стража императорского замка, госпожа фон Рихтхофен, – это не городская солдатня, и я просто не могу себе представить, чтобы сколь угодно тренированный шпион мог вот так просто пройти по коридорам мимо них. Разумеется, они не стоят на каждом повороте, однако ведь Большая башня – это не пустынный лес, и попасть к сокровищнице, обойдя охрану, просто невозможно. Физически невозможно.

– Боюсь, я соглашусь с вами, – задумчиво вымолвила Адельхайда. – Вам не приходило в голову попросить у Конгрегации помощи? Ведь это по их части.

– Нет, – довольно резко отозвался он. – Это исключено.

– И тому есть причины, как я понимаю?

– Что-то в этом роде. При нашей недавней беседе с кардиналом мы с ним… – Рудольф замялся снова, подбирая слова, и не сразу докончил: – слегка повздорили. Я не сдержался и высказал многое из того, что накипело. В частности, обвинил Конгрегацию в попытке сделать из меня безвольную марионетку.

– О.

– Да, – скривился он. – Именно. Предполагаю – оригинал, а не копию карты конгрегаты отдали мне именно для того, чтобы показать, что доверяют мне и ставят все-таки чуть выше куклы. И, быть может, проверки ради. И что же теперь выходит? Выходит, что я не способен самостоятельно справиться с такой задачей, как сохранение в неприкосновенности клочка пергамента. Что при малейшем затруднении побегу к ним с просьбами о помощи. Кроме того, история вдвойне щекотливая: я могу оказаться в положении не слишком приятном, если выяснится, что малефики здесь ни при чем. Поднять шум, жалуясь на происки колдунов и ведьм, а в результате узнать, что все просто и примитивно – измена близких, и ничего более… Еще не позор, но точно унижение. А в глазах конгрегатов – так еще и слабость.

– Понимаю, – согласилась Адельхайда со вздохом. – Но если здесь замешано нечто сверхобычное… Я не склонна недооценивать себя, однако и переоценка своих сил также может выйти боком; и я не уверена, что сумею одна противостоять таким людям.

– Если выяснится достоверно, что мы имеем дело с ними – я обращусь в Инквизицию, для того они, вы правы, и существуют на свете, – кивнул Рудольф. – Но я должен точно знать, что не окажусь в положении мальчика, кричащего о волке. Понимаю, что на сей раз я прошу вас ввязаться в предприятие, опасное для жизни, но более мне довериться некому.