Бесстыдница - Генри Саттон
Шрифт:
Интервал:
Она не ответила.
— Карлотта? Ты не спишь?
Опять молчание.
— Карлотта? Ничего не случилось. Мы только поплавали вместе, и все.
Его ложь разозлила ее куда больше, чем измена. Карлотта продолжала молчать, и Мередит сдался. Он забрался в постель и быстро уснул. Все правильно. Он всегда быстро засыпал после полового акта.
Карлотта заснула только под утро.
Проснулась она по-прежнему в подавленном настроении. Отнеся это на счет бессонной ночи, она долго не вставала. Горничная подала ей завтрак в постель. Господи, как было бы хорошо заснуть и не проснуться, подумала Карлотта.
В дверь спальни постучали. Три осторожных, вежливых стука.
— Фредди?
— Да. Вы в приличном виде?
— Да. Заходите.
— Как вы узнали, что это я?
— Просто догадалась.
— Боюсь, у меня для вас неприятные известия.
— Вы шутите?
— Нет. Джослин хочет поговорить с вами.
— О Господи. Что ей нужно?
— Интервью. Что же еще?
— В самом деле: что же еще?
— Что ей сказать?
— Только не сейчас. Скажите, что у меня до сих пор болит голова. Может быть, сегодня днем или завтра. Как только мне станет получше.
— Хорошо, скажу.
Он удалился, потом вернулся и сказал Карлотте, что договорился на следующее утро.
— Спасибо, Фредди.
— Это входит в мои обязанности, мадам.
— Это прекрасно, Фредди, но нужно иногда и отдыхать от обязанностей. Вы согласны?
— Конечно.
— Тогда… Может быть, сыграем в джин-рамми или еще во что-нибудь?
— С удовольствием. Я схожу за картами, — сказал он.
— И захватите еще водку, — попросила Карлотта.
— Вот это уже совсем другой разговор, — откликнулся Фредди.
Он принес все, что просила Карлотта, и они сидели вдвоем, играли в карты и выпивали, а Фредди забавлял ее анекдотами и прибаутками. Карлотте вдруг пришло в голову, что со стороны все это может выглядеть неприлично, даже непристойно. Пригласить к себе в спальню мужчину и, не вылезая из постели, распивать с ним водку. Полный разврат. Если бы, конечно, Фредди был настоящим мужчиной. Или — будь она типичной женщиной. Она никогда не изменяла Мередиту. Главным образом, потому, что это было бы слишком просто и безопасно. Но после пяти или шести рюмок водки это показалось Карлотте чертовски несправедливым. Она даже не поняла — что именно. Всё! Даже то, что она лежит в постели, а рядом сидит Фредди. Или то, что рядом с Фредди именно она, а не кто-то другой. И что именно оказались здесь вдвоем — два отброса на конвейере жизни. Чертовски несправедливо.
— Фредди, — внезапно сказала она. — А вы всегда были голубым?
— Простите?
— Ох, я вовсе не то хотела сказать. Я имела в виду… Словом, у вас это получается только с мужчинами?
— А почему вы спрашиваете? — переспросил Фредди, совершенно невозмутимо.
— Мне кажется, что я жутко бестактна.
— Вовсе нет.
— Идите ко мне, — попросила Карлотта, — поближе.
— К вам в постель?
— Вам это так неприятно?
— Нет, что вы, — ответил Фредди. Он деревянно встал и разделся. Какой он все-таки милый и отзывчивый, подумала Карлотта. Воистину он заслуживает большего, чем бегать за тампаксами. Он неловко забрался в постель, и Карлотта поцеловала его. Ей показалось, что Фредди немного оттаял. Во всяком случае, он тоже поцеловал ее, потом положил руку на ее обнаженную грудь в попытался ее поласкать. Затем обнял Карлотту и привлек ее к себе. Они долго лежали и молча целовались. Правда, Карлотте пришлось немало поласкать его, прежде чем небольшой фаллос Фредди напрягся и затвердел. И потом, когда жезл Фредди проник в ее лоно, Карлотта подумала, что все будет в порядке. Но, увы, Фредди никак не мог излить свой эликсир, и Карлотта, осознав это, пожалела его. Она почувствовала, что Фредди обескуражен, и сама смутилась, коря себя за то, что втянула Фредди в это дело. Вернее, втянула его в себя. Они продолжали лежать, сжимая друг друга в объятиях. Бесполезных, бессмысленных, бесконечных объятиях, вызванных такой нелепо-бесстрастной страстью. Фредди уже оставил бесполезные попытки и просто лежал на ней сверху, а Карлотта гладила его по волосам, приговаривая:
— Милый Фредди. Славный, добрый Фредди.
Она почувствовала, как его увядший орган выскользнул из ее лона, и сказала:
— Милый мой, чудный Фредди. Спасибо тебе.
— Славный, добрый Фредди! — откликнулся Фредди с наигранной веселостью.
Он оделся и ушел. Карлотта услышала, как он дошел до своей комнаты, а минуту спустя пустил воду в душе. Бедный Фредди! Он так сдерживал отвращение, а теперь старался побыстрее отмыться от нее! Бедный Фредди! Чудесный, замечательный Фредди! А она заставила его пойти на такое! Как ужасно! А он согласился только из жалости. Или же это тоже входило в круг его обязанностей? В любом случае это было ужасно. А с ее стороны просто непростительно. Карлотта лежала, пытаясь понять, почему никак не может заплакать, почему ее глаза пересохли, как с ней случилось такое, что она утратила всякую способность чувствовать.
Ее тело выбросило на берег озера в полумиле от причала. По всей видимости, Карлотта заплыла так далеко, что сил плыть обратно попросту не осталось, и она пошла ко дну. Выглядело это довольно странно, поскольку плавала она не слишком хорошо и никогда прежде далеко не заплывала. И даже не пыталась. Как бы то ни было, время от времени подобные несчастные случаи происходят — так сказал главный инспектор полиции.
Мередит был сражен случившимся. Он очумело слонялся по дому, переложив все заботы на плечи Фредди. Фредди подготовил некролог для прессы, организовал похороны и вообще позаботился обо всем. Славный, добрый Фредди. Он также сжег оставленную Карлоттой записку: «Прости меня, Фредди. К.». Он сжег записку в своей пепельнице и спустил пепел в унитаз.
«Пульс» не стал печатать интервью с Мередитом, а материал, собранный Джослин, отправили в архив — в большом коричневом конверте, помеченном: «Хаусман, Мередит — актер».
Мисс Престон придерживалась твердого убеждения, что богатые зачастую так же страдают, как и бедные; этим убеждением и объяснялось ее стремление подавить свою неприязнь по отношению ко многим воспитанницам. Как-никак назначение ее школы состояло в оказании милосердия, а уж коль скоро вышло, что волею судьбы среди нуждающихся в милосердии оказались и дочери миллионеров, они должны были получать его. Сколько девочек, не познавших родительского тепла, оказалось на попечении бездушных учителей и воспитательниц! Сколько детей попало сюда из распавшихся семей! Воистину на долю мисс Престон выпала благородная и ответственная миссия. От нее зависело то, чтобы обездоленные девочки получили хоть толику детского счастья. Мисс Престон сама наслаждалась, работая с детьми, которых любила; с теми же, которых она недолюбливала, работать было куда сложнее, поскольку она не имела права демонстрировать им свое отношение. Зато впоследствии, когда ей удавалось, преодолев и упрямство и отчужденность, а порой даже озлобленность юных воспитанниц, добиться их превращения в чутких, образованных и добрых девушек, сердце мисс Престон переполнялось гордостью. Это и была ее награда за труд и долготерпение.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!