Саксонец. Меч Роланда - Тим Северин

– Тяжело?

– Думаю, да. Он бежал неуклюже.

– Тогда скорее, чтобы не упустить. Мы с Вало приведем коней.

Он побежал назад, принес пику, которую парень воткнул в землю, и протянул мне.

– Это тебе понадобится, чтобы прикончить раненого. В чаще пика будет полезнее, чем лук. Но будь осторожен.

Я один пустился преследовать оленя. Сначала бежал трусцой, поскольку путь был легкий, и я не думал, что придется гнаться долго. Олень оставил копытами следы на опавшей листве. Здесь и там виднелись большие пятна крови. Через несколько шагов я увидел свежие царапины на стволах деревьев, где раненое животное натыкалось на них и рогами сдирало кору.

Но постепенно след потерялся, и пришлось перейти на шаг, углубляясь в чащу. Густая листва заслоняла свет, и было трудно разглядеть следы. Я боялся, что если олень упадет, то могу не заметить его тушу. Кроме того был риск наткнуться на раненого зверя, готового к нападению. Мне вспомнилось, как отец настаивал, чтобы преследователи не гнались даже за раненым оленем без собак. Поэтому я был начеку и, крепко сжимая пику, вглядывался в кусты: высматривал как следы крови и копыт, так и возможную опасность.

Я уже почти потерял всякую надежду найти моего оленя и был готов повернуть назад, как вдруг услышал неподалеку впереди испуганный шум. Значит, мне удалось догнать зверя. Полный решимости не дать ему уйти, я бросился вперед. Но вскоре шум внезапно прекратился, и больше ничего не было видно. Тогда я стал осторожно красться вперед, напрягая слух, и наткнулся на узкий крутой овражек. Густые заросли папоротника и ежевики скрывали бежавший по дну ручеек. Услышав хриплое дыхание, я посмотрел вниз и увидел раненого оленя. Он лежал в ручье, и изо рта у него исходила розовая пена. По-видимому, стрела поразила легкие. Свежая борозда на склоне указывала, где животное пыталось перепрыгнуть овражек, но упало вниз. Теперь оно не могло подняться и умирало. Очень осторожно я подошел к краю. Склон был крут, поэтому я сел и съехал вниз по опавшим листьям, тормозя ногами. Достигнув дна, обошел оленя, опасаясь его рогов, и встал туда, откуда мог прикончить его пикой. Не отрывая от него глаз, занял позицию и замахнулся. Я уже был готов нанести удар, как что-то просвистело у меня мимо головы и с чмоканьем ударило в землю по ту сторону ручья. Обернувшись, я потрясенно увидел, что оттуда торчит наполовину ушедшая в землю стрела.

Я взвизгнул от гнева и страха, и тут же мимо просвистела вторая стрела, так близко, что я ощутил дуновение.

– Берегись, болван! – крикнул я и посмотрел на берег наверху, где различил затаившуюся фигуру.

Все мысли о добивании оленя покинули меня. Я вскарабкался наверх, чтобы добраться до безумного охотника. Но когда вылез из оврага, там уже никого не было. Неизвестный стрелок убежал, и догнать его не было никакой надежды.

Я отдышался и подождал, пока сердце перестанет так колотиться. Если стрелком был кто-то из охотников, он бы остался на месте. Мысли вернулись к вору, пытавшемуся ограбить повозку с угрями. Лес был прибежищем разбойников и преступников, но я не мог понять, зачем кому-то из них убивать меня. Сейчас не голодное время, в лесу полно дичи, так что вряд ли целью была туша оленя. Может быть, мне довелось наткнуться на логово преступников. Если так, я не знал о нем.

На земле валялся охотничий рог с порванной веревкой. Я поднял его, подумав, что по нему можно будет определить личность стрелка. Но это был самый обычный деревянный рог с вырезанным из кости мундштуком. Такие носили многие лесники. В задумчивости я связал порванную веревку и повесил рог на шею. Потом снова спустился в овраг, чтобы забрать две чуть не убившие меня стрелы. Настоящие охотники помечают стрелы мазками краски или цветными нитями. Это дает им возможность вернуть выпущенные стрелы и решает споры о том, кто поразил добычу. Обе вытащенные из мягкой земли стрелы имели широкие железные наконечники, способные убить человека или крупного зверя, но на них не было меток, по которым можно было бы определить владельца. Я злобно сломал их через колено и швырнул обломки в заросли. Такие стрелы были недешевы, и, по крайней мере, таинственный стрелок не сможет больше ими воспользоваться. В то же время во мне укреплялось чувство, что происшедшее могло быть не случайностью.

Добивать оленя уже не было нужды. Пока я занимался таинственным стрелком, он умер. Чтобы удостовериться, я потрогал пальцем огромный вытаращенный невидящий глаз, и, не увидев никакой реакции, отвернулся. Из тела животного торчал обломок моей собственной стрелы. Она сломалась, когда олень упал. Я оставил ее на месте. Потом Озрик и Вало смогут ее вытащить, и я приделаю наконечник к другому древку. Мне хотелось сохранить свою счастливую стрелу.

Выбравшись из оврага, я направился назад, откуда пришел, держа наготове пику для защиты, но у меня было чувство, что на сегодня приключения кончились. Однако через час обнаружилась новая проблема: я безнадежно заблудился. Лесная тропинка, по которой я шел, постепенно исчезла. Все деревья вокруг выглядели одинаково. И внезапно я ощутил жажду и страшный голод, потому что ничего не ел с восхода солнца, да и тогда только пожевал немного хлеба. События сегодняшнего дня отняли много сил, а теперь уже было далеко за полдень. Я устал, и мне не хотелось провести ночь одному в лесу.

По пути не встречалось больших животных, так что я не опасался испортить королевскую охоту. Я поднял висевший на груди рог и два раза протрубил в надежде, что Озрик и Вало где-то рядом и услышат меня. Никакого ответа. Я попробовал снова, громче. На этот раз послышался короткий ответный зов. С облегчением я направился в ту сторону.

Прошло полчаса, но я так и не добрался до своих товарищей и снова потерял уверенность. Испугавшись, что хожу по кругу, я снова потрубил в рог и, к своему облегчению, услышал ответ. Я пошел в том направлении, откуда он доносился.

И так продолжалось. Каждые пять-десять минут я трубил в охотничий рог, слышал ответ и шел на звук. Я ускорил шаг и шел уверенно. Моей целью было добраться до Озрика с Вало и до темноты вернуться с ними в главный лагерь. Лес вокруг изменился. Раньше между толстыми стволами были большие промежутки, а теперь их заполняли заросли кустарника. То и дело на пути возникала какая-то преграда, и мне приходилось сворачивать в сторону. Когда это случилось в третий или четвертый раз, я присмотрелся и увидел, что это плетень, искусно замаскированный свежими ветками.

Я набрел на ограждение, установленное людьми Вульфарда, чтобы направить оленя к королю.

Но я слишком устал и был слишком голоден, чтобы придать этому значение. Кроме того, было уже так поздно, что охота наверняка давно закончилась. Я пошел вдоль плетня, пока не услышал голоса. Вскоре я вышел на поляну и замер. Спиной ко мне стояли король и его охотничья компания. Слуги разносили на подносах еду и питье.

Первым заметил Хроудланд, как я в нерешительности стою на опушке, и с озабоченным видом подошел ко мне. К моему удивлению, он не спросил, где я пропадал, а сразу выпалил:

– Одноглазый, тебе лучше скрыться. Король в ярости.