Цирковой поезд - Амита Парих

– Не хочу лгать ему, но другого пути не вижу. Иногда те, кто любит, пытаются удержать нас поближе к себе, желая защитить. Сейчас тебе стоит сконцентрироваться на учебе. Если пройдешь вступительные экзамены, мы вместе расскажем ему.

Этой ночью Лена укуталась в пушистое темно-синее одеяло и вместо сна грезила о том, каково это просыпаться в новой школе, надевать форму, брать учебники и остро заточенные карандаши и идти в класс. Она представляла завтраки в компании других девочек, прогулки в город по воскресеньям под руководством одной из сестер. Впервые в жизни она так живо нарисовала эту картину, и, засыпая, понимала, что пути назад нет.

* * *

В день перед Рождеством доктор Уилсон попросил Лену подойти в медчасть. С полной уверенностью, что это будет обычный осмотр, она выехала в коридор вагона. В последние пару недель ее ноги еще больше окрепли и даже стали реагировать на внешние раздражители: Лена расплылась в улыбке, когда ее нога рефлекторно дернулась в ответ на удар молоточком под колено. Наверное, доктор Уилсон хотел предложить ей новый набор упражнений или рассказать, что нашел тряпки, которые пахли так отвратительно.

В медчасти помимо доктора Лена застала Александра с папой.

– Что вы тут делаете?

– Мы все хотели быть здесь, когда ты откроешь свой подарок, – ответил доктор Уилсон.

– Подарок? – Лена удивленно подняла брови. – Но у меня сегодня не день рождения.

– Мы решили заранее подарить тебе рождественский подарок. Раз уж решение принято, назад дороги нет.

На кровати лежал огромный сверток. Он был обернут в коричневую упаковочную бумагу и перевязан бантиком. С любопытством взглянув на папу, Лена развязала бант, сняла ленточку и разорвала бумагу: внутри оказались металлические палки явно заводского производства. Каждая из них была обита кожей. Сверху и снизу на них был ремешочек.

– Что это?

– Это фиксаторы для ног! – сказал доктор Уилсон.

– Для меня? – Лена медленно перевела взгляд на доктора Уилсона, не решаясь поверить в происходящее. – Значит ли это…

– Что ты можешь начать ходить? Да! – прокричал Тео, больше не в силах сдерживать эмоции. Дальше все произошло слишком быстро: папа обнял ее, Александр взял фиксаторы и передал ей, а доктор Уилсон принялся рассказывать про новую терапию.

– Ну что скажешь? – под конец спросил доктор Уилсон.

Лена расплакалась.

– Я ненавижу их! – прокричала она сквозь слезы. – Уберите это.

– Лена? – Тео выглядел ошарашенным.

– Отдайте их туда, где взяли. Я их не надену. – Слезы текли по ее лицу, когда она выезжала в коридор. Тео хотел было последовать за ней, но Александр удержал его.

– Позвольте мне, – сказал он.

Остановившись, чтобы вытереть слезы, Лена почувствовала вину за то, что всем нагрубила. И доктор Уилсон, и папа, и Александр – все они хотели ей лишь добра.

– Хочешь выговориться? – спросил Александр, нагнав ее. Он заметил, как Лена глянула на двери в медчасть. – Все в порядке. Я попросил дать нам время.

Она благодарно улыбнулась и задумалась, подбирая слова. Как же объяснить Александру или кому-то еще то, что было у нее на душе?

– Я не то чтобы не хочу пытаться, – начала она издалека. – Но… Мне уже привычно жить так, как я живу. Мне комфортно. Да и все привыкли видеть меня в кресле. Это… – она умолкла, сама удивляясь тому, что собиралась сказать, – прозвучит глупо, но я не уверена, что хочу все менять.

– Это не глупо, – ответил Александр, думая о том, как трудно изменить собственное восприятие себя. Все-таки он и сам был не больше, чем воришкой и лжецом. – Меняться всегда очень тяжело.

Он вспомнил свою комнату, где под полом лежали деньги и украденные вещи.

Лена кивнула, благодарная за то, что он сумел ее понять.

– Кроме того, они уродливые. Надень я такое, все будут смеяться.

– А ты вообще видела те костюмы, в которые Марта наряжает других циркачей? – Александр ухмыльнулся. – Но если тебе страшно пытаться из-за того, что боишься стать кем-то иным, боишься чужого мнения, то именно в этом случае тебе стоит попробовать. – Александр кивнул в сторону двери в медчасть. – А насчет их внешнего вида… Я предлагаю думать о них не как о чем-то уродливом, но как о величайшей красоте.

Лена засмеялась, уверенная, что он шутит. Что могло быть красивого в железках, которые придется крепить к ногам?

– Я серьезно, – продолжал Александр. – Они красивые, потому что позволят тебе ходить. Просто представь, каково это? Каково плавать в море в Греции или пинать мяч? Да, они нужны тебе, потому что позволят ходить в твою школу-интернат! – Последнюю фразу он произнес нарочно громко. – Кроме того, ты сама сказала, что это всего лишь эксперимент. Так почему ты делаешь выводы, не собрав нужного количества данных? Останавливаться сейчас нельзя.

Лена обдумала его совет. Использование фиксаторов откроет для нее целый мир новых возможностей. Да и мысль о том, что эксперимент придется бросить на полпути из-за того, что могут подумать окружающие, не нравилась ей. Великие ученые не должны вести себя так! Лена взглянула на открытую дверь медчасти, прикусив нижнюю губу, расплылась в улыбке и кивнула Александру со словами:

– Хорошо. Я попробую.

Глава пятнадцатая

После ряда очень успешных выступлений в Восточной Европе цирк двинулся на север. Пока поезд был в пути, Лена и Александр коротали долгие вечера за игрой в пинокль. За соседним столом ее папа пел вместе с Ннекой и Анной-Марией, вальяжно попивая рецину. За окном падали снежинки, укрывая поезд белым коконом.

– Твоя очередь, – сказала Лена, зевая. Эмоции от недавнего сеанса терапии с доктором Уилсоном все еще не улеглись. Когда первый страх отпустил ее, она взялась за эксперимент с новой силой, прилагая все силы для того, чтобы встать на ноги. Когда она сделала первый свой шаг, Александр, папа и доктор Уилсон ликовали, и гордость за свои достижения окрылила Лену. Но стоять было тяжело, и вечером после тренировок бедра, спина и пресс нестерпимо горели. И хотя с каждым днем Лена физически крепла, но по-прежнему после процедур она неизменно с облегчением плюхалась обратно в кресло. Этим вечером Лена решила не снимать фиксаторы, лишь ослабила ремешки, чтобы ноги могли «подышать».

– Туз пик! – победно выкрикнул Александр и протянул руку, чтобы взять Ленины карты. – Два-ноль в мою пользу.

– Только не зазнавайся, – хихикнула она. А поезд вдруг резко остановился.

– Ох, – пробормотала Лена, хмуро оглядывая разлетевшиеся по ковру карты. Ее папа и Ннека пытались затереть на полу пятно вина, пролившегося из бутылки. – Папа, а почему мы остановились?

Не успел Тео открыть рот, как