Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир - Джон Дикки

Империей Наполеон, безусловно, управлял авторитарно, но он не был консерватором: на всех завоеванных им территориях Бонапарт стремился построить государственную машину, подобную той, которую он создавал во Франции. Его основной целью было содержание огромной армии, необходимой для постоянных военных кампаний. Новая модель управления включала в себя всевозможные новшества: от кодексов законов и полицейских подразделений до метрических измерений и нумерации домов. Управляли империей централизованно, стандартизировано и профессионально: дворян-временщиков сменили хорошо обученные государственные деятели. Во Франции, как и в покоренных ею землях, сформировался особый класс чиновников и армейских офицеров, которые, по сути, и управляли государством. Эти люди гордились тем, что они, как и император, обязаны своим положением собственному таланту, а не рождению в «правильной» семье.

Бюрократы и солдаты Наполеона нуждались в особой объединяющей структуре, и масонство здесь оказалось очень к месту. В 1803 году, будучи масоном всего два года, зять Наполеона Иоахим Мюрат был избран Старшим стражем «Великого востока Франции». В 1804 году — году коронации Наполеона — звания Великого мастера «Великого востока» был удостоен его старший брат Жозеф Бонапарт, а крупнейшие государственные деятели, такие как грозный министр полиции Жозеф Фуше, были удостоены степеней Великих офицеров. К ним присоединилась даже императрица Жозефина, инициированная в страсбургской ложе принятия в 1792 году. В 1805 году, уже в качестве императрицы, она приехала в Страсбург, чтобы устроить там свой двор. Она посетила свою материнскую ложу, попутно введя в нее одну из своих фрейлин. Мероприятие проходило публично, о чем свидетельствует один из рассказов: «Ни одна ложа принятия не была столь великолепной. Весь город принимал участие в масонских торжествах». В своей новой, одомашненной форме французское масонство процветало и расширялось — особенно военные ложи, в которых, как нигде, укреплялся корпоративный дух. В 1802 году во Франции было всего четырнадцать лож. К 1806 году их было 624. Революция положила конец дворянской системе покровительства, и теперь полезные знакомства заводили в масонских ложах. Ложи также стали своего рода храмами, в которых поклонялись императору. Было в них и немало полицейских информаторов.

Наполеон модернизировал искусство управления государством так, что его влияние на европейские общества будет ощущаться и после его ухода с политической арены. Даже язык врагов из Британии испытал на себе влияние его реформ: французский дал английскому языку новое значение старого слова «карьера» (career), которое раньше означало просто «путь», «курс». Масонство прекрасно подходило военным и гражданским карьеристам XIX века.

Далее мы узнаем о том, что случилось, когда имперская система Наполеона, включая его прирученную версию масонства, была навязана Неаполитанскому королевству. Никакого приручения не получилось. Масонство попало в водоворот полицейских, тайных и двойных агентов, патриотов, заговорщиков, революционеров, фанатиков, бандитов и разбойников. После Французской революции квазимасонские политические братства появились во многих проблемных точках Европы. В качестве примера можно привести Общество объединенных ирландцев, греческую «Филики этерию» и русских декабристов. Однако нигде энтузиазм к тайным обществам не укрепился так сильно, как на юге Италии. Как в отчаянии заметил один чиновник, это был «тяжелейший недуг, охвативший народ без разбору».

Южная Италия после Французской революции изменилась кардинально. В конце 1798 года, испугавшись французского наступления, король Фердинанд из династии Бурбонов бежал из Неаполя. В начале следующего года была создана республика: ее поддержала французская армия, но возглавили ее неаполитанские властители дум, очарованные идеями свободы, равенством и братства. В течение нескольких месяцев, когда французские войска уже покинули полуостров, республика была насильственным образом упразднена. На трон вернулся король Фердинанд.

В 1806 году французы вновь напугали Фердинанда, и он бежал, укрывшись на Сицилии — той части своего королевства, которая охранялась британским флотом. Южная Италия вошла в состав империи Наполеона, и царили в ней два французских правителя. Это были те же самые люди, которые возглавили одомашненное императором масонство во Франции. Сначала корона досталась Жозефу Бонапарту. Два года спустя, когда он получил от брата титул короля Испании, настал черед зятя Наполеона и его самого смелого командующего кавалерией Иоахима Мюрата.

С уверенной улыбкой на красивом лице Иоахим прибыл в Неаполь 6 сентября 1808 года. Исполняя волю Наполеона, он оделся не по-королевски, а в более вычурную версию своей кавалерийской формы. Неаполитанцы быстро расшифровали это послание: их новый правитель символизировал военное присутствие Франции на их земле. С острием сабли у горла Южная Италия должна была выполнять свою главную функцию — снабжать имперскую военную машину деньгами, новобранцами и снаряжением.

Наряды Мюрата были его визитной карточкой, при этом он надеялся, что местные жители будут им восхищаться. В 1811 году, находясь на пике своего могущества, он заказал свой портрет. Ни зрелище вулкана Везувий, извергающего дым, ни надрывная поза боевого коня не в состоянии отвлечь нас от самого Мюрата. На месте седла — тигриная шкура. На ногах короля — красные сапоги и обтягивающие абрикосового цвета брюки с двойной алой полосой по бокам. Грудь украшает пуленепробиваемый набор медалей. Его шелковый кивер-шако необъяснимым образом держится на копне черных кудрей, несмотря на тяжелые серебряные кисти и вычурный белый шлейф.

Создание эффектных образов было не единственным инструментом правления Мюрата. Как и во Франции, опорой бонапартистского режима должно было стать масонство. До Французской революции в Италии к масонству относились более или менее терпимо. После того как Французская революция разнесла по всей Европе страх подрывной деятельности, масонство было запрещено и продолжало существовать в подполье. В наполеоновской же Италии, напротив, оно стало квазиофициальным. Вступив на южноитальянский престол в 1806 году, Жозеф Бонапарт был избран Великим мастером «Великого востока Неаполя», нового высшего собрания, связанного с аналогичными органами на севере Италии, который еще раньше оказался под контролем Франции. В 1808 году Мюрат завершил процесс интеграции масонства в монархию Наполеона, приняв высокие масонские должности Жозефа и установив во главе южных итальянских лож высокопоставленных правительственных чиновников. Великими мастерами побывали многие из сподвижников Мюрата.

Но в Неаполе наполеоновский вариант масонства не прижился. Уже в первую зиму своего правления Мюрат написал императору о том, что масонские ложи используются как места встреч заговорщиков. Масонские или квазимасонские тайные общества, противостоящие наполеоновскому правлению, в Италии существовали и раньше.

На оккупированном севере в конце 1790-х годов появились антифранцузские братства, такие как Lega Nera («Черная лига») и Raggi («Лучи»). После 1800 года к ним прибавились Adelfi (от древнегреческого «братья»); Guelfi (от названия средневекового политического союза); Spilla Nera («Черная булавка»); Decisi («Решительней»). Многие масоны возмущались вмешательством французского государства в их заветные ритуалы. Те, кого раздражала иноземная оккупация, в ложах могли бранить императора, не опасаясь за свою жизнь. Или же масонские ложи использовались как образцы для создания братств с политическим уклоном. Но в стране происходило и нечто более примечательное. Французы покорили и унизили народы итальянского полуострова, однако, таким образом, народы смогли объединиться под общим правлением и воспринять идеи Французской революции. В результате впервые в истории появилась возможность создания единой Италии. Агенты Мюрата в масонских кругах заметили признаки зарождения итальянского национального самосознания. Масоны были одними из первых, кто это почувствовал. Мюрат писал Наполеону: «Я повторяю вам, сир: их единственная мечта — объединение всей Италии».