Кулинар - Мартин Сутер

— Ну? — спросила Андреа.

— Красиво, — кивнул Мараван.

— Не пóшло?

— Пóшло? — Мараван задумался, как будто не понимал этого слова. — Красиво, — повторил он, возвращаясь на кухню.

В качестве закуски он предпочёл всё те же мини-чапати. Однако на этот раз не собирался окроплять их эссенцией из корицы и листьев карри, поджаренных на кокосовом масле. Вместо этого Мараван обезжирил эссенцию, затем соединил её с раствором хлорида кальция, чтобы вызвать коагуляцию,[35]добавил кокосового масла и украсил полученной зернистой массой подогретые чапати.

Это выглядело как искусственная икра. Её приготовление Мараван отложил на последний момент, чтобы шарики не успели превратиться в комочки желе. Они должны были оставаться жидкими внутри и лопаться на языке.

Потом на кухне снова появилась Андреа с мобильником в руке и сияющей улыбкой на лице.

— Ты не поверишь! — воскликнула она.

Но тамилец продолжал своё дело, не обращая внимания на девушку.

— Мне сейчас позвонил мужчина и спросил: «Это вы продаёте эротическую еду?»… — продолжала Андреа.

— И что ты ему ответила? — наконец отреагировал Мараван.

— Что он ошибся номером.

— Правильно.

— Потом он уточнил, не «Пища любви» ли это? — продолжала Андреа.

— Откуда у него наш телефон? — поинтересовался Мараван.

— От приятеля одного приятеля.

— А точнее?

— Я задала ему такой вопрос, и он ответил, что это неважно. А потом попросил: «Не могли бы вы приготовить мне эротический ужин?»

Передавая слова незнакомца, Андреа говорила подчёркнуто грубым голосом.

— Ну а потом?

— Я ему отказала.

— Ты сохранила номер?

— Да.

— Тогда можно поискать в Интернете.

— Не трудись, — вздохнула Андреа. — Это номер мобильного.

Гости собирались в течение получаса. Мараван слышал сквозь закрытую дверь кухни их громкие приветствия и утрированный смех. Андреа то и дело заходила взять шампанского и поставить пустые бутылки.

Наконец она просунула в дверь голову и сказала:

— Давай!

Это был сигнал к началу.

Спустя без малого три часа Мараван, довольный своей стряпнёй и бесперебойной подачей блюд, сидел на кухне. Вошла Андреа, сияющая и немного навеселе, взяла его за руку и повела в зал.

За столом в тусклом свете свечей молча сидели двенадцать женщин. Услышав шаги, они дружно повернули головы к двери.

— Милые дамы, позвольте представить вам мастера Маравана, — объявила Андреа.

Последовали аплодисменты и возгласы ликования. Мараван так и остолбенел, стоя в дверях и не зная, куда себя девать от смущения.

Восторженные гости звонили Андреа уже наутро, а через день пошли письма. Большинство обещали «очень скоро», а некоторые даже и «очень, очень скоро» воспользоваться услугами «Пищи любви». Был сделан и конкретный заказ: через десять дней, двадцать седьмого ноября, ужин в половине восьмого на четырёх человек.

В любом случае им с Мараваном нельзя было проигрывать. Они потратили на этот обед больше двух тысяч франков, включая деньги на шампанское и вино. Ни она, ни он так и не успели ничего отложить на чёрный день. Дела в «Пище любви» до последнего времени шли настолько хорошо, что они не экономили. Кроме того, закупили высокотехнологичное кухонное оборудование, ставшее теперь бесполезным.

Ценовая политика также требовала пересмотра. Надбавки на обыкновенную еду должны быть меньше, чем на «терапевтическую». Андреа подсчитала, что эта потеря компенсируется за счёт большего количества гостей. В среднем, чтобы не остаться в убытке, фирма должна обслуживать шесть человек за один раз. Поэтому первый ужин, на четверых, оба сочли неплохим началом.

Но в течение следующей недели новых клиентов не объявлялось, и Андреа нервничала. Наконец она позвонила той своей знакомой, которая собирались «очень, очень скоро» сделать заказ.

— Видишь ли, — сказала ей Андреа, — я забронировала для тебя два вечера и просто хочу уточнить, не поменялись ли твои планы.

— Ах! — отвечала знакомая. — Это так любезно с твоей стороны. Но дело в том, что мы ещё не совсем определились со сроками. Я не хочу, чтобы из-за меня ты кому-нибудь отказывала. Знаешь что? Поставь на эти дни кого-нибудь другого, а мы позвоним тебе, как только что-нибудь прояснится. Не хочу, чтобы ты пострадала, если у меня совсем не получится.

Другая гостья, которая «очень скоро» планировала позвонить Андреа, отделалась подобными отговорками.

Мараван опустился на колени перед домашним алтарём. Его лоб коснулся пола. Он молился Лакшми за своего любимого племянника. Сегодня до него дошло известие, что Улагу вот уже второй день как пропал без вести. Ещё вчера утром он был с братьями и сёстрами, однако вечером не вернулся домой.

Сейчас, когда на севере Шри-Ланки пропадал четырнадцатилетний мальчик, это могло означать одно из двух: он либо умер, либо стал солдатом. Добровольно или принудительно, присоединился ли к «тамильским тиграм» или к тем, кто воюет против них на стороне правительственных войск.

Мараван молился, чтобы это оказалось не так. Чтобы уже сейчас, когда он стоит на коленях перед статуей богини, Улагу был дома, цел и невредим.

Из кухни послышался сигнал мобильного телефона. Мараван не обратил на него внимания. Закончив молитву, он вполголоса затянул мантру.

Наконец он встал, сложил ладони перед грудью и слегка поклонился, коснувшись лбом пальцев. И только после этого пошёл на кухню и продолжил готовку еды на послезавтра, прерванную ради пуджи.

На холодной плите стояло четыре чугунка с разными видами карри, каждый из которых имел свой цвет: карри с ягнёнком и йогуртом — светло-коричневый; рыбный на кокосовом молоке — жёлтый; овощной — зелёный; наконец, из омара — оранжевый.

Мараван хотел путём гелификации получить из них четыре разноцветных кусочка желе, а затем уложить на каждый основной компонент соответствующего блюда: розовый ломтик филе ягнёнка — на светло-коричневый; тушёного палтуса — на жёлтый; наполненные оранжевой чечевицей кусочки бамии — на зелёный; наконец, омара — на оранжевый.

Он снова зажёг огонь и смотрел на него с отсутствующим видом, пока из горшочков не показались первые струйки пара.

Тут ему на глаза попался лежавший на кухонном столе мобильник. На дисплее высветилось сообщение о пропущенном звонке и поступлении эсэмэс.

«Прекрати», — гласил текст.