Сломленные ангелы - Ричард Морган

Он выжидательно посмотрел на Таню Вардани, которая стояла к нам спиной, созерцая поросшие травой холмы. Она, не оборачиваясь, кивнула:

– Сойдет, – сказала она сдержанно. – Думаю, ВИИ немного упустил.

– В таком случае, полагаю, вы сможете показать, где находится то, что мы ищем.

Ответом было такое долгое и мертвое молчание, что я уже начал гадать, не закончилось ли действие моего интенсивного курса терапии. Но тут археолог повернулась к нам:

– Да, – еще одна пауза. – Конечно. Сюда.

Она двинулась вперед. Ее шаг был широк, полы куртки развевались по ветру. Я обменялся взглядом с Хэндом, который пожал плечами в безукоризненно пошитом костюме и жестом руки изобразил галантное «после вас». Шнайдер уже шел за археологом, так что нам оставалось только последовать за ними. Я пропустил Хэнда вперед и забавлялся, наблюдая, как он оскальзывается на склоне в своих не подходящих случаю офисных туфлях.

Через сотню метров Вардани обнаружила узкую тропинку, протоптанную каким-то травоядным животным, и зашагала по ней к берегу. Ветер не отставал, колыхал длинную траву и заставлял паучьи розы сонно и уступчиво кивать жесткими бутонами. Сквозь рваную пелену облаков просвечивало безмятежно-серое небо.

Мне было трудно увязать эту картину с тем, что осталось в памяти от последнего посещения Северного предела. Пейзаж был тем же – на тысячу километров в обе стороны береговой линии, – вот только все вокруг было залито кровью и рабочими жидкостями из гидравлических систем мертвых военных машин. Я помнил свежие гранитные раны на боках холмов, шрапнель и выжженную траву, и смертоносный залп протонных пушек над нашими головами. А еще я помнил крики…

Мы достигли вершины последнего ряда холмов, закрывавших береговую линию, и окинули взглядом цепочку каменных мысов, которые, накренившись, сползали в море, словно тонущие авианосцы. В нешироких мелководных заливах, зажатых между этими искривленными пальцами суши, блестел бирюзовый песок. Чуть дальше из воды выступали отдельные островки и рифы, а берег дугой загибался к востоку, где…

Я остановился и прищурился. На восточном конце длинной береговой линии ткань виртуального полотна словно расползлась, обнажив фрагмент серого расфокуса, похожего на пласт старой стальной ваты. Время от времени серое озарялось изнутри неяркими красными вспышками.

– Хэнд, это что такое?

– «Это»? – он посмотрел, куда я показывал. – А, это. Серая зона.

– Это я вижу, – Вардани и Шнайдер тоже остановились и стали всматриваться. – Что она там делает?

Но та часть меня, что еще совсем недавно заныривала в темноту и зеленую паутину голокарт и геолокационных моделей Карреры, уже начинала понимать, каким будет ответ. Я чувствовал, как крупицы истины ссыпаются по желобкам и изгибам моего сознания, подобно мелкой крошке, предваряющей большой камнепад.

Таня Вардани на мгновение опередила меня.

– Это Заубервиль, – произнесла она безо всякого выражения. – Так ведь?

Хэнд обладал достаточно хорошими манерами, чтобы изобразить смущение:

– Все верно, госпожа Вардани. ВИИ предполагает пятидесятипроцентную вероятность того, что в течение ближайших двух недель Заубервиль будет подвергнут тактической ликвидации.

В воздухе повеяло зловещим холодком, и взгляд, которым обменялись мы со Шнайдером и Вардани, походил на электрический разряд. Население Заубервиля составляло сто двадцать тысяч человек.

– Каким образом? – спросил я.

Хэнд пожал плечами:

– Зависит от того, кто это сделает. Если Картель, они, вероятнее всего, используют одну из своих орбитальных протонных пушек. Что довольно аккуратно и не доставит неудобства вашим друзьям из «Клина», если они уже успели пробиться настолько далеко. Если за дело возьмется Кемп, процесс будет не столь изящен и не столь аккуратен.

– Тактический ядерный удар, – бесцветно произнес Шнайдер. – Средство доставки – система «Мародер».

– Ну, ничего другого у него нет, – снова пожал плечами Хэнд. – И, говоря начистоту, если делать это придется ему, он в любом случае не захочет заботиться об аккуратности. Так как он будет отступать, то постарается растянуть зону заражения на весь полуостров, чтобы не дать его занять Картелю.

Я кивнул:

– Да, пожалуй. С Ивенфоллом он поступил именно так.

– Мудак долбанутый, – сказал Шнайдер, обращаясь, по всей видимости, к небу.

Таня Вардани промолчала, но выглядела при этом так, будто пыталась достать языком застрявший между зубов кусок мяса.

– Итак, – произнес Хэнд с наигранной оживленностью. – Госпожа Вардани, вы, кажется, собирались нам кое-что показать.

Вардани отвернулась.

– Это на берегу, внизу, – сказала она.

Тропинка, по которой мы шли, огибала один из заливов и заканчивалась на небольшом скальном выступе, с края которого на затененный бледно-голубой песок сыпалось каменное крошево. Вардани спрыгнула вниз, натренированным движением согнув ноги в коленях при приземлении, и побрела вперед – туда, где камни были крупнее, а скальные выступы нависали над головами на высоте, превышавшей человеческий рост впятеро. Я последовал за Таней, с профессиональным беспокойством то и дело оглядываясь на холмы, возвышавшиеся за нашими спинами. Горные склоны сужались, формируя длинный треугольный альков размером с причальную палубу госпиталя, где я впервые увидел Шнайдера. Альков был почти доверху завален огромными валунами и мелкими осколками породы.

Вардани остановилась, и мы столпились вокруг нее. Она застыла перед завалом, как разведчик в дозоре.

– Здесь, – кивком указала она. – Мы спрятали его тут.

– Спрятали? – Матиас Хэнд оглядел нас по очереди с выражением, которое в других обстоятельствах могло бы показаться комичным. – Как это?

Шнайдер жестом указал на груду обломков возле одной из каменных стен:

– Глаза разуй, чувак. Как ты думаешь?

– Взорвали?

– Просверлили отверстия и заложили взрывчатку, – объяснил Шнайдер с видимым удовольствием. – На два метра вглубь, по самую верхушечку. Видел бы ты, как шарахнуло.

– Вы… – слова выпадали изо рта Хэнда с таким трудом, словно он только учился их выговаривать, – взорвали… артефакт?

– Ой, ну ради бога, Хэнд, – Вардани не скрывала раздражения. – А где, вы полагаете, мы этот сучий артефакт вообще нашли? Пятьдесят тысяч лет назад на него обрушилась целая скала, а когда мы его откопали, он по-прежнему был в рабочем состоянии. Это же вам не глиняный горшок – это гипертехнологическое оборудование. Сконструировано на совесть.

– Будем надеяться, вы правы, – Хэнд обошел завал по краю, заглядывая в каждую широкую щель. – Потому что «Мандрейк» не станет платить двадцать миллионов долларов ООН за испорченный товар.

– А что вызвало обвал? – спросил я внезапно.