Квартет Дейлмарка. Книга 3. Вниз по великой реке - Диана Уинн Джонс

– А вдруг вы не вернетесь к тому моменту, когда Единый будет готов выйти? – заметила я: именно Хэрн, как глава семьи, должен был достать Единого из костра.

Тогда Хэрн предложил залить костер водой и достать Единого прямо сейчас. Предложение совершенно в его духе. Только это было исключено. Тут уже и Робин поняла, что мы намереваемся делать. Она начала каркать – голос у нее сделался хриплый, как у вороны, и такой же противный, как ее лицо, – чтобы мы не смели соваться в море, что мама этого бы не одобрила, чтобы мы не смели никуда идти. Ну и так далее.

Робин меня раздражала. Я уверена, что мы застряли на этой старой мельнице и провалили все, что только можно, именно потому, что тем утром я так разозлилась на сестру. Нам следовало подождать, пока Единый будет готов отправиться с нами. Леди и Младший сами по себе недостаточно сильны. Но я по-прежнему считаю, что мы правильно сделали, что не взяли с собой Робин. Я думаю, ее душе грозила бы опасность.

Я подскочила.

– Пошли! – сказала я Хэрну. – Если Единый не хочет идти с нами, тем хуже для него. Пускай он остается с Робин.

Робин села, и одеяло свалилось с ее плеч.

– Ляг сейчас же! – прикрикнула я на нее. – Ты все равно не сможешь пойти. Твоя юбка на мне.

Робин была слишком больна, чтобы выяснять отношения. В обычном своем состоянии она затеяла бы долгое препирательство, так что в конце концов я бы сдалась. А так просто легла и заплакала.

– Ну вот, теперь она взялась реветь! Она использует слезы как оружие. Робин, утихни!

Я вела себя совершенно ужасно. Утенок с Хэрном подавленно смотрели на это зрелище. Но им слишком хотелось увидеться с Канкредином, и потому они не стали вмешиваться.

– Давайте соорудим для нее шалаш от дождя и пойдем, – предложила я.

Кошки тут же забрались в шалашик. Мы положили туда еду, поставили кувшин с водой и принесли Гулла. Кстати, насчет последнего никто даже не спорил. Мы знали, что его следует оставить здесь. Робин продолжала всхлипывать, но я почти уверена, что она была рада тому, что остается. Мы устроили ее так, чтобы сестра могла видеть костер Единого. А потом сволокли лодку в коричневые воды отлива.

Хотя мы поставили парус, можно было и не стараться – отлив подхватил нас и принес к песчаной наносной отмели в устье Реки. Он тащил нас так стремительно, что я в испуге схватилась за Младшего. Мне уже было страшно. Утенок, тот и вовсе не выпускал Леди из рук с тех самых пор, как только сел в лодку. Хэрн презрительно усмехнулся, но, когда я взглянула на него чуть погодя, его била дрожь.

Сквозь серо-белую пелену дождя невозможно было ничего разглядеть, но мне кажется, что Река при впадении в море разделялась на множество рукавов. На много миль вокруг все было плоским и мокрым, открытым всем ветрам. Хорошо, что Карс Адон упомянул про отлив – там, где прошла наша лодка, уже было совсем мелко. Если бы мы упустили начало отлива, пришлось бы плыть как-нибудь в обход. Видимости никакой. Наша лодка неслась очень быстро, а видно вокруг было на расстоянии вытянутой руки, не более. Сперва мы видели только воду. Потом мокрые, поблескивающие болота. Иногда – просто влажный песок, а порой его покрывала бурая растительность. Птиц там было столько, что не счесть, по крайней мере, на том клочке болот, что был виден нам. Я заметила разгуливающих цапель, плавающих и ныряющих гусей, уток, чирков, лысух и чаек – мне просто не верилось, что на свете бывает столько чаек сразу. Они белыми пятнами проступали сквозь белый дождь. Отовсюду доносились пронзительные крики птиц, плеск воды и хлопанье крыльев. И чем дальше, тем страшнее нам становилось.

– Хорошо тут рыбачить, наверное! – выдавил Утенок, стуча зубами.

Несмотря на все эти машущие крылья, было душно и жарко. Капли дождя блестели на наших накидках и волосах, но мы не чувствовали холода. А потом сквозь пелену дождя проступило нечто темное. Это был не корабль. Темное пятно пересекло пролив, по которому мы двигались, и ушло куда-то в противоположную сторону. Страх все возрастал. Мы тянулись вперед, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь дождь. Вроде бы там, на самой границе видимости, маячила небольшая лодка. В ней сидели варвары. Один из них работал шестом, остальные что-то вылавливали из воды и кидали в лодку. Ничего больше мы рассмотреть не успели – они медленно уплыли куда-то вправо.

Мы чувствовали, что увидели нечто ужасное, но не могли объяснить, откуда это ощущение взялось.

– Ой, мама! – прошептал Утенок. – Что это они делают?

– Наверное, рыбу ловят, – предположил Хэрн. Но судя по тому, как он дрожал – по такой-то жаре! – он и сам не очень в это верил.

– Давайте вернемся! – сказала я.

Увы, нас нес отлив, и вернуться мы не могли. Я вздохнула и добавила:

– Ну почему Единый сидит в костре именно сейчас, когда он так нам нужен!

Лодка скользила меж берегов, усиженных птицами, что кричали и плескались в свое удовольствие, а я все никак не могла рассмотреть, что же это такое черное впереди. Просто прижимала Младшего к груди и молила его помочь нам.

– Ой, мама! – снова прошептал Утенок.

– Заткнись! Она умерла, – отрезал Хэрн.

Нас окутывала белая пелена дождя. Все вокруг было белым. Мы скользили в белом круге по серой воде, и даже болота пропали из вида. Над головой раздавалось кряканье уток и крики чаек. Дождь вроде бы начал стихать. Что, вам кажется, будто ничего страшного в этом нет? В следующее мгновение наша лодка чуть не наехала на двух уток, и те с истошным кряканьем кинулись прочь. А мы даже не могли их разглядеть! Вы же, небось, сами знаете, как утки, набирая скорость для взлета, несутся по воде и хлопают крыльями. Мы видели брызги, пары вспененных полос на воде и капли, летящие с крыльев. Видели, как расплескивается вода, когда утки отрываются от воды и наконец взлетают. Слышали их кряканье. Чувствовали на лице ветер, поднятый их крыльями. Но самих птиц мы не видели!

– Что случилось? – шепотом спросил Утенок.

– Мы не ослепли, – хрипло произнес Хэрн. – Воду-то мы видим.

Он больше не правил лодкой – сидел, положив руку на руль, и таращился так, словно это могло прогнать наваждение.

Лодка свернула и поплыла дальше. Я видела разбегающийся треугольный след на воде, оставленный проплывшим чирком. Вокруг гомонили птицы. Вот только ни одной из них разглядеть так и не удалось. А потом мы внезапно, без предупреждения, вышли в море, и я снова их увидела.

Перед нами возникло препятствие. Это была огромная сеть, вышиной с дом. Она висела на столбах и тянулась в обе стороны, на сколько хватало глаз, через болота и множество рукавов Реки, от одного ее берега до другого. Птицы копались в грязи за сетью, что-то ели и хлопали крыльями. Мы прекрасно их видели. Вдалеке, тоже за сетью, маячила давешняя лодка с двумя варварами, по-прежнему погруженными в свое странное занятие.

Впереди раскинулась синева. Море оказалось целой прорвой воды. Оно было огромное – слишком большое для меня. Там, где море встречалось с небом, синева делалась темнее. Я с радостью остановила взгляд на длинном черном корабле, стоящем неподалеку на якоре. Он слегка покачивался. На остром черном носу у него были нарисованы два больших глаза, и казалось, будто корабль смотрит на нас.