Невеста замка - Джон Де Ченси

Едва Джин успел оттолкнуть раненого, как меч стоящего с другой стороны воина с громким стуком опустился на деревянный, обтянутый кожей щит. Джин отступил на пару шагов и бросился в атаку. Сделав несколько ложных выпадов, он одним мощным ударом отсек противнику голову.

Прежде чем упасть, обезглавленное тело несколько мгновений стояло, покачиваясь. Джин молниеносно развернулся и вступил в бой со следующей парой.

Дальше все продолжалось в том же духе, магия Джина проявляла себя даже лучше, чем он рассчитывал. Разделавшись с шестью или семью парами, он бросил взгляд вперед и увидел Снеголапа, который приближался, раскидывая по сторонам ошалевших от его силы воинов.

Удовлетворенный развитием событий, Джин продолжил сражение. Магия как будто усиливалась с каждым мгновением. Он был непобедим или по крайней мере считал себя таковым, что, как известно, практически одно и то же. Быстро разделался с оставшимися противниками, не считая последнего воина в своей части строя. Тот, видимо, решил, что благоразумие тоже входит в перечень варварских достоинств, и попросту сбежал. Повернувшись, Джин оказался лицом к лицу со Снеголапом, сияющим довольной белозубой улыбкой.

— Славно позабавились, — ухмыльнулся Снеголап.

— Да уж, разогрели кровь.

Главарь племени, высокий бородатый мужчина, в рогатом шлеме и бьющемся на ветру плаще, рассматривал их с видом полнейшего спокойствия, но его выдавал нервно подергивающийся глаз.

Джин и Снеголап подошли к нему.

— Хорошо сражаетесь, — ровным голосом констатировал вожак.

— Спасибо, — ответил Джин. — Ну-ка, объясни, что ты имеешь против империи? И, если уж на то пошло, о какой такой империи идет речь?

— Ты не слышал об империи Орем? Откуда ты взялся?

— Издалека, очень издалека. И чем же Орем досадил тебе?

— Досадил? — Вожак рассмеялся. — Я — Рогнар-завоеватель. Я перешел через горы и пронесся, как вихрь, по Великой равнине, населенной Пожирателями Лепешек. Они трепетали передо мной, понимая, что дни их империи сочтены. На следующей неделе я буду в Веримасе, потом в огромном городе-крепости Ране. И тогда дорога к самому Орему будет для меня открыта. Орем падет, и Пожиратели Лепешек погибнут под копытами моего белого жеребца.

— По-моему, у тебя синдром враждебности, — констатировал Джин. — К врачу обращался?

— Не понимаю, о чем ты. Это шутка? Как бы то ни было, я видел, как вы сражались и одержали победу над моими лучшими воинами. Вы колдуны?

Джин перевел взгляд с Рогнара на Снеголапа и обратно.

— В некотором роде.

— Тогда приглашаю вас присоединиться к нам. Нас ждет славная добыча — золото, серебро, женщины. Вам тоже достанется немало.

— Что скажешь, Снеголап? Нужны нам золото, серебро и женщины?

— Пара хороших потасовок, больше мне ничего не нужно. Остальное можешь оставить себе.

Джин улыбнулся главарю.

— Ладно, уговорил. Где тут у вас записываются?

Ночь.

Мрачная, тревожная ночь опустилась на Хокингсмере. С пустоши дул холодный ветер, стекла в старых окнах дребезжали, в них бились голые ветки. Облака, словно призраки, проносились по беззвездному небу. В трубах завывал ветер.

Полицейские и добровольцы из местных жителей караулили у всех дверей особняка. Еще больше людей прочесывали окрестности. Никто не смог бы ни появиться, ни скрыться.

А в доме, полном гостей, воцарилась пугающая тишина.

Инспектор Мазервел глотнул чая и поставил чашку на стол.

— Итак, что мы имеем на данный момент?

— Не слишком много, — отвечал полковник Питирайдж.

Дверь библиотеки распахнулась, вошел Блэкпул.

— Если больше нет никаких распоряжений, джентльмены, я хотел бы уйти к себе.

— Только не забудьте запереть дверь, — проинструктировал его Мазервел.

— Конечно, сэр.

— Все уже разместились? — спросил полковник Питирайдж. — Комнат хватает?

— Да, сэр. В доме восемнадцать спален.

Мазервел многозначительно хмыкнул.

— Правящий класс, этим все сказано. Хорошо, Блэкпул, можете идти. — Инспектор вздохнул. — Ну, улов у нас лучше некуда. Два убийства, полным-полно подозреваемых и ни одной улики.

— О чем вы говорили перед тем, как вошел Блэкпул? — спросил Такстон.

— Я говорил? А, да. Ну, я говорил, что неплохо бы попытаться связать концы с концами, хотя бы в плане возможного развития событий.

— Мы пришли к выводу, что Аманды Трипс во время убийства не было рядом со спальней леди Фестлетон, — сказал Такстон. — Она находилась в оранжерее вместе с Хамфри Тейн-Четвайндом и сэром Лоренсом.

— Но у нее был мотив, если она думала, что Онория убила графа, ее любовника.

— Это так.

— И когда леди Фестлетон стало известно, какую роль Аманда играла при графе, это открытие привело ее в такую ярость, что она решилась убить мужа, — продолжал Мазервел. — Хотя она знала, что Аманда не первая его любовница.

— Служанка утверждает, что с утренней почтой пришло письмо с угрозой шантажа, — напомнил Такстон. — Прочитав его, графиня тут же выбежала из дома.

— Где она прятала обрез, вот что интересно? — задумчиво проговорил Далтон. — Служанка говорит, что оружия при ней не было.

— Может, не в самом доме? — предположил Такстон. — В сарае? Жаль, что я видел ее из портала лишь мельком.

Мазервел с любопытством посмотрел на него.

— О чем вы? Какой портал?

— Ну…

— Портовая дорога, — сымпровизировал Далтон.

— Что? — Питирайдж насмешливо фыркнул. — Нет тут никакой Портовой дороги. Она проходит гораздо южнее.

— Конечно, конечно, но лорд Питер вечно путает названия.

— Да-да, так оно и есть, — с облегчением подтвердил Такстон.

— Понятно, — сказал Мазервел. — Как бы то ни было, установлено, что графа шантажировали.

— Вряд ли это может служить мотивом убийства, — заметил Такстон.

— Да, — согласился Мазервел. — Шантажисту не выгодна смерть графа или леди Фестлетон. И это возвращает нас к Аманде Трипс.

— Или Дафне Пемброук, — добавил Далтон.

Мазервел кивнул.

— Предыдущее увлечение графа, женщина, достойная презрения. Но у Дафны есть алиби. Это ее выстрелы вы слышали за мгновение до рокового, и она находилась далеко на пустоши в окружении множества свидетелей.