Варяги. Смута - Влад Поляков

Магнус пожевал губами, но согласился. Видимо, представил себе ситуацию, что сведения о наличии у нас «греческого огня2 достигнут того же ромейского посольства. реакцию предсказать легко, а вот последствия уже не очень. Кроме того, что они будут крайне неприятными и случатся до того, как мы будем готовы на них четко реагировать

— Ты только посмотри! — восхищенно ахнула Змейка. — Стурлассон, обычно такой важный и гордый, открыто радуется, попав твоей придумкой в обряженное в доспех чучело. Оно горит, а он аж руки потирает и лицо такое… возвышенное.

— Точно так, — вздохнул Олег. — Все три ярла метнули огонек по два раза, остался только один сосуд. Сейчас будут его меж собой делить или разыгрывать. Всем хочется еще раз почувствовать власть над огнем. Как тебе это, Мрачный?

— Пусть развлекаются. Один вложим им в головы достаточно мудрости. Чтоб не переругались и тем более не подрались. Лучше скажите, как, по вашему мнению, эти виды оружия способны вырвать победу в крупном сражении?

Радостные улыбки не исчезли. Но теперь к ним добавились оттенки серьезных мыслей. И действительно, у ромеев это оружие было, но били их не так чтобы редко. Одна последняя битва у Траяновых Ворот чего стоила! Да уж, порезвились тогда болгары, нечего сказать. Потому впадать в дикий оптимизм побратимы не собирались, не тот характер у любого из них.

— Было бы сражение на море, — протянул Эйрик Петля, после чего добавил. — А на суше «греческий» огонь может пугать тех, кто духом слаб или за гнев богов и посылаемое ими пламя его примет.

— Да только дружинники Владимира и верные ему князья духом не слабы. Урон огонек им нанесет, опасаться заставит. Гореть заживо страшно. А увидев, что это вышло со стоящими поблизости от тебя в строю, поневоле поболее обычного стеречься станешь.

После высказанного Магнусом мнения остальные немного помолчали. Огег Камень и вовсе развел руками. дескать, тут я вам всем не советчик. Зато Гуннар, тот всегда имел что сказать.

— Простые боевые машины, как их ромеи называют. Те, которые при приступе городов применяются. Только «греческий огонь» не для таранов и осадных башен, а для тех, что навесом камни метают. Заместо каменьев — бочонок с огнем хоть за крепостные стены, хоть в ценрт вражеского строя. Громоздко, сложно, но при удаче дает многое. Ведь камень многих не раздавит, а пламя, оно быстро распространяется, да и разбрызгивается во все стороны.

Бинго! Простая механика, но эффект хорош, по крайней мер, в нынешних условиях. Бешеный всегда был умен, да и историю военного дела с некоторых пор все мои побратимы читывать изволили. Ту самую, классическую, включающую в себя и походы Македонского, и греческие войны, и римские. Ну и относительно недавние. О которых уже византийские «товарищи» много понаписали. Вот и вспомнилось, что «греческий огонь» использовался и таким вот образом.

— Значит, придется нам строить именно такие боевые машины, — согласился я. — И в свете этого особенно важным становится сокрытие того, что у нас есть «греческий огонь». Вопросы? Нет вопросов. Тогда собираемся обратно в город, тут мы все свои дела закончили. Сифонофор замотать шкурами, доспехи, надетые на чучел, забираем и тоже открыто не везем.

— Это почему?

— Потому, Эйрик, что копоть и оплавленности на них могут навести умного человека на верные мысли, — пояснил я важный нюанс. — Лучше уж приложить больше осторожности, чем потом горько разочароваться в ее недостатке. Гуннар, отдавай приказ сворачивать тут все.

Делать тут и впрямь больше было нечего. Сифонофор показал свою работоспособность, бомбочки зажигательные тоже закончились, ну а стоять на морозце… это не для меня. В теплом доме куда уютнее, право слово.

Свернули все быстро, уже через четверть часа наш небольшой отряд неспешно двинулся в сторону городских стен. Ярлы-союзники оживленно беседовали между собой, обсуждая новое и страшное оружие, оказавшееся теперь на Руси. Спешили выговориться, понимая, что больше ни с кем обсуждать это не смогут. Клятва о молчании, она не пыстые слова, к ней тут относились очень серьезно. Особенно к той, которая давалась перед лицом одного их жрецов.

Побратимы тоже зацепились языками, но уже на тему боевых метательных машин, которые имеет смысл строить. Мне эта тема была не так уж и интересна по причине ее изученности, но поговорить все ж надо было. Однако…

— Ярл Хальфдан? — отвлекла меня Рогнеда, подъехавшая на своей смирной лошадке. — Коли не слишком занят, хотелось бы словом перемолвиться.

— Это просто. Все равно жена и побратимы обсуждают то, что лично меня сейчас не очень интересует. Так что слушаю тебя, княгиня.

«Де-юре» настоящая, а «де-факто» бывшая жена Владимира Святославовича лишь улыбнулась при моих словах. Ее сейчас радовало практически все, как и любого человека, сменившего тюрьму, пусть и богато обставленную, на волю, тоже не уровня соломенного шалаша. Да и отсутствие вокруг ненавистных «тюремщиков» тоже о многом говорило. Что тут сказать, расцвела Рогнеда, как цветы под ярким солнцем. И это было хорошо. Во всех отношениях, начиная от чисто человеческого и заканчивая сугубо прагматичным.

— Для начала я снова хочу поблагодарить, — заметив, что я хочу с ходу отмахнуться от уже знакомых слов, она быстро продолжила. — Не за себя, сейчас за сына. Тут ему гораздо лучше. Появились… не друзья, конечно. но приятели. Он не чувствует себя одиноким. Нет излишнего присмотра…

— Есть, княгиня, еще как есть. И за ним, и за тобой нельзя не присматривать. Владимир Святославович с Добрыней будут просто счастливы, если с тобой что-то приключится, а Изяслав внезапно вновь окажется в Киеве.

— Излившего присмотра, ярл, — улыбнулась Рогнеда. — Теперешний не мешает жить, в этом его главное отличие. Но я не о том поговорить хотела.

— Я догадался, ведь смекалкой, смею надеяться, Локи не обделил. И могу предположить три направления твоего интереса: Полоцк, использование твоих денег в наших общих делах и конечно дела в Киеве, связанные с великим князем.

Рогнеда пристально посмотрела на меня. А поры бы привыкнуть, что я, пусть и не читаю мысли, но уж анализировать ситуацию и психотипы людей неплохо навострился.

— Да, ты прав, Хальфдан, это то, о чем я частенько вспоминаю. Но деньги, которые я у «мужа» взяла, никакого опасения не вызывают. Ты ими толково распоряжаешься…

— Скорее уж Олег. Недаром его Камнем прозвали, есть у него многие умения, полезные в такого рода делах.

— Князь или ярл, как ты любишь себя называть, и не должен сам вникать в дела казначея. Должен лишь следить за главными вехами, — замечание Рогнеды было близко к моим собственным мыслям, потому я согласно кивнул в ответ. — У тебя с эти все хорошо. Полоцк…Туда, как и в большую часть иных городов, послены отряды дружинников Владимира. Ходят, смотрят. Ищут возможные признаки смуты Без тайеной Стражи тоже не обошлось, знаю я Доброгу.

— Этого я и ожидал. Они не могут поступить иначе. И серьезной поддержки в Полоцке тебе не получить. Наместник и прочие бдят. Единственный выход — предложить все еще склоняющимся в твою сторону начать выдвижение к Переяславлю. Но не сразу, а по частям. Не стоит дразнить цепных песиков великого князя.